Альфред Мейсон - Узник опала

Но тут послышался еще более громкий голос, который произнес только одно слово: «Убийство!»

Робин Уэбстер повернулся к залу, и я увидела, что прямо над сердцем Эвелин Девениш торчит рукоятка ножа, а грудь ее покрыта кровью. Чувствуя, как меня захлестывает людской водоворот, я услышала чей-то властный голос. «Заприте дверь! Никто не должен выходить отсюда!»

Пригнувшись, я дотянулась до маленькой двери в степной панели, открыла ее, выскользнула из зала, закрыла дверь на задвижку и помчалась вниз по лестнице, снимая на ходу стихарь. Он был белым и даже в темноте мог облегчить преследование. Я бросила его у черного хода, промчалась через сад, отперла калитку, прикрыв пальцы сутаной, и побежала вниз с холма к Сювлаку. Преследования не было. В суматохе мое бегство осталось незамеченным.

Но оно не могло оставаться таковым долго. Голос, приказывающий запереть дверь и никого не выпускать, принадлежал человеку, привыкшему командовать и контролировать свои эмоции. Теперь я знаю, что это был голос судьи – мосье Тидона. Я больше не боялась ни мосье де Мирандоля, ни Робина Уэбстера – меня страшил только неведомый обладатель властного голоса. Сняв маску и держа ее в руке, я пробежала мимо фермерских построек и поднялась по склону к Шато-Сювлак. Обернувшись, я посмотрела на дом Мирандоля. Свет все еще горел в длинном зале наверху. Они продолжали обсуждать происшедшее, но скоро должны были перейти к действиям, и я подумала, что, если мужчина с властным голосом возьмет на себя руководство, эти действия будут быстрыми и решительными.

Я вошла в дом через стеклянную дверь гостиной, прокралась по коридору к комнате Дайаны, отперла дверь и зажгла свет. Дайана даже не шевельнулась с тех пор, как я оставила ее. Я заперла дверь изнутри – нужно было как можно скорее раздеть Дайану и уложить ее в постель. Когда в доме на холме дело дойдет до пересчета голов, отсутствие служки быстро обнаружат. Впрочем, Робин Уэбстер, де Мирандоль и человек с властным голосом, несомненно, обнаружили его уже, но это едва ли их обеспокоит, пока они будут считать, что служкой была Дайана. Они просто решат, что она убежала, как только началась суматоха.

Никто из собравшихся, думала я, не может себе позволить сообщить об этом преступлении. Они не осмелятся признаться, что участвовали в чудовищном святотатстве. Робин Уэбстер отлично это знал, планируя убийство. Все эти люди являются его сообщниками, объединенными стремлением сохранить тайну. Вероятно, всем прикажут снять маски, после чего они сразу разбегуться, а двое или трое останутся решать, что делать дальше, – Робин, де Мирандоль и Властный Голос. Но о своем решении им придется сообщить Дайане, чтобы подготовить ее к завтрашнему утру. Они придут сюда очень скоро, и если застанут ее спящей в платье, в котором она была вечером, то поймут, что ее место заняла я.

Надо было браться за дело. Оно оказалось нелегким. Я должна была действовать очень осторожно, чтобы не разбудить Дайану. Мне удалось снять с нее все и надеть на нее пижаму, но сколько времени это заняло! В любой момент я ожидала услышать шаги в коридоре. Я уложила Дайану в постель, выключила свет, отперла дверь, оставив ее закрытой, но незапертой, и поднялась в свою комнату. Заперевшись в ней, я зажгла свет и рухнула на кровать как подкошенная. Я не упала в обморок, но чувствовала себя ужасно и плакала, пока у меня совсем не осталось слез. Мне пришлось запихнуть простыню в рот, чтобы удержаться от крика. Я думала, что умираю.

Не знаю, сколько времени продолжался этот припадок. Но потом я села на кровати, чувствуя только одно желание – выйти на свежий воздух. С зашторенными окнами и запертой дверью я ощущала себя в душной тюремной камере. И тогда я вспомнила о габаре. Три раза в неделю она приплывала в Сювлак, а ночью с приливом отплывала в Бордо. В тот день я видела ее мачту над причалом. Если бы я поторопилась, то могла бы успеть на габару до отплытия. Шкипер взял бы меня на борт, если б я хорошо заплатила. Об одежде я не беспокоилась, думая только о том, чтобы оказаться как можно дальше от этого дома. Схватив домину и маску – я не осмелилась оставить их там, – я выключила свет и вышла из комнаты. Самый быстрый путь к гавани лежал через дверь на террасу в комнате Дайаны. Она была закрыта на щеколду, но не заперта. Сбежав по ступенькам, я помчалась через лужайку, споткнулась о клумбу, побежала дальше, но в конце аллеи застыла как вкопанная. Габары уже не было на месте. Я забросила маску на дерево, так как испытывала перед ней ужас и чувствовала, что она делает меня соучастницей преступления. Повернув направо, я побежала по аллее под прикрытием деревьев. У меня мелькнула мысль найти убежище у Марианны и Жюля Амаде, но я все еще отчаянно цеплялась за надежду, что, если мне удастся сначала поговорить с Дайаной, мы придумаем какую-нибудь историю, которая избавит ее от подозрений. Поэтому я решила, что в моей комнате с запертой дверью и придвинутой к ней кроватью я буду в безопасности до утра. А утро было уже не так далеко.

Но когда я бежала по террасе, то увидела, как кто-то двигается за окном библиотеки. Это были вы. – Джойс повернулась к мистеру Рикардо. – Я влетела в комнату Дайаны, заперла стеклянную дверь и на миг включила свет. Все выглядело таким же, как раньше. Дайана спала в той же позе. А потом кто-то постучал в дверь. Мои пальцы были на выключателе, и я сразу же погасила свет. Если преследователи были на террасе, мне бы хватило времени добраться до своей комнаты и забаррикадироваться там. Я взбежала вверх по спиральной лестнице и вошла к себе, по было слишком поздно. Люди из Шато-Мирандоль во главе с Робином Уэбстером пришли в комнату Дайаны и обнаружили ее спящей так крепко, как можно спать только под действием снотворного. Стало очевидным, что я заняла ее место. И пока мои пальцы шарили в темноте в поисках выключателя, мне набросили на голову накидку и зажали рукой рот. Я потеряла сознание, а когда пришла в себя, трое мужчин несли меня из автомобиля в дом мосье де Мирандоля. Это были сам виконт, Робин Уэбстер и человек, все еще остававшийся в маске. Меня отнесли в подвал, и, пока человек в маске стоял надо мной, двое других притащили матрац, кувшин с водой и еще несколько вещей.

«Завтра мы решим, что с ней делать», – сказал мужчина в маске, и я содрогнулась, узнав его голос. Это был голос человека, крикнувшего: «Заприте дверь!» Помню, что Робин Уэбстер вышел из подвала последним. Перед уходом он наклонился ко мне и прошептал: «Не теряйте мужества. Я вас спасу!»

Но я не надеялась на это, зная, что ему придется подчиниться решению остальных.

Под потолком подвала была решетка, пропускающая воздух и немного тусклого света. Днем мосье де Мирандоль принес мне еду, и я умоляла его выпустить меня. Не помню, что я ему обещала, но он ни разу не ответил мне. Л на следующий вечер Тидон и виконт пришли вдвоем. Они надели на меня наручники, вставили кляп в рот и связали мне ноги. Тидон отнес меня наверх. Его автомобиль стоял у двери – шофера в нем не было. Он положил меня на пол, прикрыл пледом, и через пару минут машина тронулась.

Ано кивнул.

– Тидон был единственным человеком, который мог проехать в Бордо через мой кордон без обыска автомобиля. Но тем не менее он принял меры предосторожности. Подъезжая к Бордо, он сделал небольшой крюк, и в каком-то темном переулке мадемуазель переложили в повозку, правил которой приятель вдовы Шишоль.

Джойс Уиппл закончила повествование. Где-то в середине его она взяла под руку Брайса Картера, дабы убедиться, что страшные дни действительно позади, а когда Джойс подошла к эпизоду о своем бегстве из дома Мирандоля, Брайс обнял ее за талию и привлек к себе. Они оставались в таком положении, когда рассказ был завершен, и даже чары бутылки очень сладкого розового шампанского, которую опрометчиво заказал Ано, не могли их разъединить.

– Всем наполнить бокалы до краев! – приказал детектив. – Вот так! Выпьем за мисс Джойс! – Он поднес свой бокал к свету, наблюдая, как пузырьки лопаются на поверхности вина, и поклонился Джойс с таким искренним восхищением на лице, которое не могло не тронуть присутствующих. – За отважную молодую леди из Бауэри!

Джойс засмеялась и, покраснев, поблагодарила его. Брайс Картер, наконец оправдавший себя в мыслях Ано, поцеловал ее в губы, а мистер Рикардо закрыл глаза, словно собирался выпить касторку, после чего они дружно осушили бокалы.

– Самый подходящий повод для шампанского, – заметил Ано.

– Тем более для такого превосходного, – бессовестно соврал Брайс Картер.

«Тошнотворное пойло!» – подумал мистер Рикардо, который проявил истинный героизм, выпив его.

– А теперь, – продолжал Ано, – когда мы выслушали эту историю, мне остается, как говорят у вас, – и он посмотрел на Брайса Картера, – поставить точки над «i».

– Совершенно верно, – согласился Брайс, но мистер Рикардо оказался не столь снисходителен.