Марджори Эллингем - Загадка Мистери Майл

Старик утвердительно кивнул и улыбнулся.

— В церкви есть документ, подтверждающий это. Но я не знаю, какой толк от этого сейчас.

— Старый судья Лобетт любит подобные вещи, — сказал Кэмпион. — Титул придает месту средневековый аромат. Но об этом позже. Дело в том, что старикан будет платить четырнадцать фунтов в неделю. И если бы он знал столько, сколько знаю я, то понял бы, что это очень дешево.

Джайлс поднялся.

— Ты ожидаешь неприятностей?

Кэмпион кивнул.

— Не вижу, как мы сможем их избежать. Я должен вывезти старика из города и привезти сюда, потому что здесь, если какой-то незнакомец стучится в дверь, об этом знают все. Послушай, Джайлс, ты мне будешь нужен.

Джайлс ухмыльнулся:

— Я с тобой, — сказал он. — Пора чему-нибудь случиться здесь.

— И я тоже буду с вами, — сказала Бидди, и в уголках ее рта появилось то выражение решимости, которое все хорошо знали.

Кэмпион покачал головой.

— Сожалею, Бидди, — сказал он, — я не могу этого позволить. Ты не знаешь, во что можешь быть замешана. Я сам затронул только маленькую часть огромного дела.

Бидди фыркнула.

— Я остаюсь, — сказала она. — У судьи Лобетта есть дочь, не так ли? Если она будет здесь, то и я тоже. Кроме того, что вы, три дохлых рыбы, сделаете без меня? Мы переедем в Довер Хауз.

Кэмпион повернулся к священнику.

— Повлияйте на эту упрямицу, отец Свизин. Скажите ей, что здесь не место для слабого пола.

Старик покачал головой.

— Я остаюсь нейтральным, — сказал он. — Я всегда подчиняюсь ей.

— Вы создаете мне проблемы, — сказал Кэмпион. — Я бы никогда этого не сделал, если бы знал, что ты, Бидди, будешь замешана.

Девушка положила руку ему на колено.

— Не будь дураком. Ты, глупышка, я с тобой до смерти. И ты знаешь это.

Кэмпион покраснел и какое-то время молчал. Священник вернул его к разговору.

— Давайте займемся делом. Без сомнения, у вас, Алберт, есть свои секреты, но что требуется от нас?

Кэмпион начал излагать детали своего плана.

— Прежде всего, нам надо привезти старика сюда. А это значит, что мы должны его заинтересовать. Отец Свизин, что касается археологии и всего такого, я полагаюсь на вас. Покажите ему свои средневековые реликвии, оставшиеся после сожжения ведьм. Сделайте так, чтобы все это было очень ярко и заинтересовало его. В гостиной висит сомнительная работа Ромнея, узнайте его мнение. Он очаровательный старик, но упрямый, как осел. Но чем он действительно интересуется, — продолжал он после паузы, — так это фольклором и предрассудками. Нет ли у вас деревенского парня, который знает старые шутки, песни, поверья и прочее?

— Их предостаточно, — сказал Джайлс. — Я сегодня послал Джорджа срезать засохшие колючки на выгоне за домом. Когда я спросил его: «Как дела, Джордж», он ответил: «Прекрасно, мистер Джайлс, я могу срезать их быстрее, чем они вырастают». Мы продемонстрируем его как «Старину — Который — Сам — Все — Видел».

— Это то, что нужно, — согласился Кэмпион, — но предупреждаю вас, будьте осторожны. Старик не глуп. Это его хобби. Вы будете удивлены, как много «обычный американец» знает об Англии.

Преподобный Свизин Каш сухо кашлянул.

— Здесь достаточно того, что может заинтересовать истинного любителя, — сказал он. — Как долго он здесь пробудет?

— Я не знаю, — сказал Кэмпион. — Я разрекламировал это место, но он может приехать, взглянуть разок и уехать домой, и тогда прощайте Албертовы четырнадцать пенсов в час и, может быть, жизнь старого Лобетта… О, я забыл. Он будет здесь послезавтра. Сможешь все приготовить к этому времени, Бидди?

Девушка вздохнула:

— Конечно, — сказала она, — я устрою что-то вроде лагеря в Довер Хаузе.

Они просидели до полуночи, обсуждая свои планы. Наконец, старый священник поднялся со стула:

— Вы все должны лечь спать, если хотите встать завтра.

Они смотрели ему вслед, пока он не скрылся в темноте — худая одинокая фигура, с непокрытой седой головой.

Когда они вернулись в полутьму зала, Кэмпион вздохнул.

— Славный старина отец Свизин. Вы знаете его с тех пор, как были младенцами, не правда ли?

Бидди кивнула.

— Да. Он стареет. Элис — его домоправительница — говорит, что он забыл за последнее время все иностранные языки. «Он стал как клуша», — сказала она.

— Ему, должно быть, лет сто, — улыбнулся Алберт. — Есть идея! Мы можем его самого выставить в качестве образчика старины: «Сант Свизин собственной персоной».

— Пошли спать, — сказала Бидди. — Всем нужен отдых.

Наверху в спальне со стенами, затянутыми ситцем, дубовым полом, скошенным в одну сторону, прохладный воздух был пропитан запахами лаванды, туалетного мыла и воска. Кэмпион не сразу лег в постель, постоял некоторое время у окна, вглядываясь в темноту. Наконец он достал маленькую записную книжку и нацарапал «О». Некоторое время задумчиво смотрел на эти буквы и добавил вопросительный знак.

— Хотя вы иностранец, здесь ничего не поделаешь, и вряд ли вы сможете придерживаться наших обычаев, мы все равно приветствуем вас. Мы надеемся, что вы будете жить согласно старым правилам и сделаете для нас все возможное.

Оратор остановился и отер бородку цветастым платком.

— Теперь давайте споем гимн, — добавил он в заключение.

Он стоял один у входа в свой коттедж, лицо его было повернуто к лугу, который тянулся вплоть до серого солончака. Затем он повторил свою речь слово в слово, закончив неожиданным «Доброе утро, сэр», увидев молодого человека в очках с роговой оправой, появившегося с другой стороны изгороди.

— Доброе утро, Джордж, — сказал Кэмпион.

Джордж Вилсмор — угловатый старик, с потемневшей от времени кожей, был похож на подстриженную иву. Складки на его лице были как бы проложены временем. Как старейший член семьи, каковой являлась деревня, он считал себя чем-то вроде мэра, и теперь его сельская гордость росла по мере того, как он произносил свою речь. Он задумчиво посмотрел на пришедшего.

— Вы пришли ко мне неожиданно, — сказал он. — Я готовил несколько слов, которые собираюсь сказать сегодня днем.

— Действительно? — Кэмпион, казалось, заинтересовался, — вы собираетесь произнести приветственную речь, Джордж?

— Что-то вроде этого. Мы со священником обсуждали это сегодня. Он был за пение. А я хоть и церковный сторож, думаю, что будет правильнее, если я произнесу речь. Он иностранец и может не понять других.

— В этом что-то есть, конечно, — сказал Кэмпион. Джордж продолжал.

— Я специально оделся так, чтобы выглядеть шикарно. Я удивительно шикарный старик, вы не считаете?

Он повернулся, чтобы Кэмпион смог его осмотреть. На нем были обтянутые вельветовые брюки, когда-то коричневые, а теперь застиранные до белизны, яркая синяя рубашка без воротника и белый жилет покойного хозяина, который висел на нем как на вешалке. Его соломенная шляпа, надетая как панама, была отделана черной лентой и перьями сойки.

— Ну как? — допытывался он с плохо скрываемой гордостью.

— Очень шикарно, — согласился молодой человек. — Все равно я бы не выступал с речью на вашем месте, Джордж. Я спустился к вам, чтобы поговорить об этом деле. Есть какие-нибудь обычаи, вроде Майского дерева, или еще что-нибудь, подходящее для этого дня!

Старик сдвинул на затылок шляпу, обнаружив лысую голову.

— Не произносить речь? — сказал он разочарованно. — Ну что же, сэр, я думаю, вам виднее. Но я бы все равно ее произнес. Я всегда был очень силен в разговоре. Время Майского дерева прошло, а День Фарисеев еще не наступил.

Молодой человек вздохнул.

— И никакой из этих… э… праздников нельзя сдвинуть? — спросил он безнадежно.

Джордж покачал головой.

— Нет, день менять нельзя. Ни для кого, — добавил он решительно.

— Джордж, — сказал Кэмпион, — последуйте моему совету и попытайтесь. Будет неплохо, если вы сможете придумать какую-нибудь церемонию. Вы же сообразительный человек, Джордж!

— Да, — сказал старик с готовностью и некоторое время молчал, погруженный в мысли.

— Нет, ничего нет, — сказал он наконец, — ничего, кроме, возможно, Семи Свистунов.

— Семи Свистунов? — заинтересовался Кэмпион. — Что это? Кто они?

Старик какое-то время внимательно изучал свою шляпу, а затем ответил:

— Семь Свистунов, сэр. Никто не знает, кто они, может быть, привидения… как гласят легенды. В это время года вы можете слышать, как они пролетают над вами и свистят. По крайней мере, вы слышите только шесть из них. Седьмой — это только звук, похожий на крик совы, но ужасный для того, кто его услышит, так как тогда наступает конец света. Никто еще не слышал его.

— Это подходит, — сказал Кэмпион. Неожиданно хитрое выражение появилось в лице старика.