Эрл Гарднер - Отведи удар

В лачуге явно никто не жил. Здесь было грязно и пахло затхлостью. Все окна были заколочены. Вокруг шныряли крысы, таская из буфета черствые хлебные корки. Большой паук враждебно наблюдал за мной из ближнего угла. Сухие сосновые иглы застряли у меня в волосах и, когда я встал, посыпались за шиворот.

Я чувствовал себя так, словно по мне проехал паровой каток.

В лачуге никого не было. Я посмотрел на заколоченные окна и на всякий случай дернул дверь, не сомневаясь, что она заперта. Дверь распахнулась. Мне в ноздри ударил холодный горный воздух, пропитанный запахом сосен.

Прямо перед дверью что-то темнело. Я поднял свечу и увидел, что это машина агентства.

У самой хижины журчал горный ручей. Походив немного, я нашел спускающуюся к воде тропинку и вышел на берег. Намочив носовой платок в холодной как лед воде, приложил его ко лбу, глазам, а потом к шее. Порыв ветра задул свечу. Я немного посидел в темноте, чувствуя целительное действие ледяной воды.

Через несколько минут я сунул в карман замерзшие мокрые пальцы и достал спички. Со второй попытки мне удалось зажечь свечу, и я вернулся к хижине, не имея ни малейшего представления, где нахожусь.

Я задул свечу, закрыл дверь хижины и сел в машину. Ключ был на месте. Я завел мотор. Указатель бензина показывал полбака. Фары осветили уходящую от хижины ухабистую горную дорогу. Через четверть мили я выехал на асфальтированную трассу. Я по-прежнему не имел представления, куда ехать, и свернул направо просто потому, что эта дорога вела вниз.

Берта Кул расправилась с накопившейся к понедельнику почтой, не спеша закурила и сказала, глядя на меня через стол:

– Боже мой, Дональд! Ты снова подрался?

Я сел в кресло для посетителей:

– Это была не драка.

– А что же произошло?

– Меня выпроводили из города.

– Кто?

– Он действовал как человек из местной полиции, но тактика у него чересчур хитрая для Оуквью. Я не думаю, что он местный. Кто-то еще должен был ехать за нами на второй машине, или он сам заранее оставил там вторую машину. Он оставил мне драндулет агентства и даже заправил его бензином.

– А с чего ты взял, что он коп?

– Он выглядел, говорил и действовал, как коп.

Берта лучезарно улыбнулась мне:

– Да, Дональд, тебе здорово досталось. А потом ты вернулся в Оуквью?

– Нет, я не вернулся.

– Почему? – Тон Берты сразу изменился.

– Климат, – ответил я. – Там у них малярия. Много комаров.

– Чушь!

– К тому же я думаю, что мы больше узнаем здесь, чем в Оуквью.

– Это как же?

– До меня там уже побывали два человека. Они искали то же, что и я. Похоже, что они забрали все, что можно.

– Тогда зачем им нужно было, чтобы ты убрался из города?

– Чем-то я им досадил.

Берта Кул внимательно посмотрела на меня сквозь голубой сигаретный дым.

– Все это чертовски забавно, Дональд.

– Я рад, что вы так думаете.

– Ну, не грусти, мой милый. Ты же знаешь, такая у нас работа. Зато теперь ты получил небольшое преимущество. Они будут думать, что с тобой легко справиться. Что это был за парень?

– Не знаю. Он сидел в моем номере, когда я вернулся. Как раз после того, как я отправил вам телеграмму. Я хотел было вернуться в Оуквью, а потом сообразил, что есть возможность добиться лучших результатов здесь.

– Что ты имеешь в виду?

Я вынул записную книжку и коротко рассказал ей все, что смог выяснить.

– Черта с два мы так доберемся до миссис Линтиг, – сказала Берта Кул. – Она не плыла по каналу ни в 1919-м, ни в начале 1920 года. По крайней мере, под своим именем. А если она взяла билет на чужое имя, то нам все равно ничего не светит. Это слишком давняя история, чтобы выследить человека по описанию внешности, и мы не можем каждый раз выкладывать за информацию по двадцать баксов. Клиенты платят нам за получение информации. А мы тратим деньги на жалованье, текущие расходы, и должен еще остаться доход. Больше не отправляй телеграмм с такими вопросами.

– Это было ночное письмо, – сказал я. – Я уложился в пятьдесят слов, так что вам не придется переплачивать.

– Знаю, – проворчала Берта. – Я посчитала слова. Но больше этого не делай. Кто дал тебе информацию?

– Одна девушка. Сейчас я уже не так в ней уверен. Не исключено, что парень, который вывез меня из города, и есть Чарли.

– Какой Чарли?

– Я не знаю. Это просто кличка. А что вы узнали о багаже?

– Эвелин Делл Харрис подала иск о возмещении ущерба в семьдесят пять долларов за повреждение чемодана и одежды.

– И чем кончилось дело?

– Оно еще рассматривается. Железнодорожная компания утверждает, что чемодан был старым и потрепанным. Они считают размер иска завышенным.

– У вас есть адрес Эвелин Делл? – спросил я.

– Эвелин Харрис, – поправила Берта.

– Это все равно. Но она пробыла там около недели.

– Да, адрес есть. Сейчас посмотрю. Где же он? Черт побери, я никогда ничего не могу найти!

Она сняла трубку и сказала Элси Бранд:

– Найди мне адрес Эвелин Харрис. Я тебе давала его… А я говорю, что… Ах да… В правом ящике моего стола, да? Спасибо.

Берта Кул выдвинула ящик, порылась среди бумаг и протянула мне листок. Я переписал адрес в записную книжку.

– Хочешь с ней поговорить? – спросила Берта.

– Да. И еще одна идея. Возможно, был сделан запрос в Медицинское бюро штата о переводе лицензии доктора Джеймса К. Линтига на какое-то другое имя.

– Почему ты так думаешь?

– Линтиг был специалистом по глазным болезням и отоларингологом. Он смылся, и вместе с ним его медсестра. А теперь прикиньте, станет ли человек в таких обстоятельствах отказываться от права работать по специальности.

– А почему ты решил, что он заведет практику в этом штате?

– Потому что он не может переехать в другой штат, не отчитавшись за то время, которое провел в этом штате. А оттуда наверняка сделают запрос. Видимо, он получил разрешение суда изменить фамилию, послал копию этого разрешения в Медицинское бюро штата и без всяких проблем получил лицензию на новое имя. Для него это был бы самый простой выход.

Берта Кул посмотрела на меня с явным одобрением.

– Хороший ход, Дональд, – сказала она. – Ты головастый малый.

Немного помолчав, она добавила:

– Правда, клиент просил нас заниматься только миссис Линтиг.

– После того как мы найдем миссис Линтиг, никто не спросит, как мы ее искали. Мне нужно на расходы пятьдесят баксов.

– Конечно, деньги тебе понадобятся. Держи. Но постарайся, чтобы эти были последними. Ты думаешь, он знает, где его жена?

– Доктор Линтиг, – сказал я, – отдал ей все. Похоже, он тайно дал ей согласие на передачу собственности. – Я пересчитал деньги и положил в карман.

– И что из этого следует?

– Если он собирался все ей отдать, то вполне мог бы остаться в Оуквью, где у него была солидная практика. Никакой суд не забрал бы у него больше, чем он сам ей отдал. Он хотел уехать. И если действительно существовало тайное решение о передаче собственности, он, конечно, знает, где ее искать.

Берта Кул прищурилась.

– В этом что-то есть, – задумчиво проговорила она.

– Вы знаете номер телефона Смита?

– Да.

– Ну, так позвоните ему и… – Я осекся, и Берта Кул спросила:

– В чем дело, Дональд?

– Давайте не сообщать Смиту о том, что сейчас предпримем. Будем искать миссис Линтиг, как сочтем нужным. Я могу зайти к Эвелин Харрис как представитель железнодорожной компании для улаживания ее жалобы. Заплачу ей семьдесят пять долларов за поврежденный чемодан и возьму расписку. А потом вернусь и начну возмущаться, что она дала расписку на вымышленное имя. Это хорошая возможность прощупать ее.

– Господи, Дональд. – Глаза Берты Кул широко раскрылись. – Ты думаешь, наше агентство настолько богато? Мы должны тратиться на улаживание претензий к железнодорожной компании?

– Вы можете списать эти деньги как накладные расходы, – ответил я.

– Не будь ребенком, Дональд. Будет еще много других расходов. Чем больше мы заплатим другим, тем меньше останется Берте.

– Если мы пойдем по давно остывшему следу, это обойдется подороже, чем семьдесят пять долларов.

– Это отпадает, – покачала головой Берта Кул. – Придумай что-нибудь другое.

– Ладно, я попробую. – Я взял свою шляпу.

Когда я уже взялся за дверную ручку, Берта снова окликнула меня.

– И берись за работу, Дональд. Не жди, пока появятся новые идеи.

– Я уже кое-что начал. Поместил объявление в газете «Блейд» с просьбой дать информацию о миссис Джеймс Линтиг или о ее наследниках, из которого можно заключить, что кто-то умер и оставил ей наследство.

– Сколько это стоило? – спросила Берта.

– Пять долларов.

Берта посмотрела на меня из-за поднимающейся спиралью струйки сигаретного дыма:

– Это чертовски много.

Я открыл дверь, небрежно бросив:

– Наверное, оно того стоило, – и закрыл за собой дверь прежде, чем она успела ответить.

На машине агентства я подъехал к дому Эвелин Харрис. Передо мной стоял обшарпанный трехэтажный многоквартирный дом. Рядом с почтовыми ящиками висел список жильцов и находились кнопки вызова. Эвелин Харрис была в 309-й квартире, и я нажал кнопку. Только после третьего звонка раздался сигнал зуммера и щелкнул замок. Я толкнул дверь и вошел в дом.