Лилиан Браун - Кот, который разговаривал с привидениями

Он опустил тот факт, что все трое её мужей умерли неестественной смертью: Гаф – от пищевого отравления, Кобб стал жертвой несчастного случая, а Флагшток… о Флагштоке Квиллер предпочитал не думать.

Когда некролог был готов, он позвонил в редакцию газеты «Всякая всячина» и предложил опубликовать его во вторник. Все соглашались, что такое название звучит несколько странно для газеты, но Мускаунти гордился, что отличается от всех остальных.

От работы у Квиллера разыгрался аппетит, и он, пошарив в холодильнике, выбрал себе на обед бульон с перловкой и домашний сыр.

Не успел он закончить трапезу, как стук молоточка позвал его к входной двери. Гость оказался сухопарым мужчиной средних лет с острым взглядом и острым носом.

– Я вашу машину во дворе увидел, – сказал он громким гнусавым голосом. – Помощь какая-нибудь требуется? Меня зовут Винс Бозвел. Я тут в амбаре печатными станками занимаюсь.

Квиллер узнал голос, который слышал по телефону, – голос, резавший барабанные перепонки, как острый нож, и невольно поморщился.

– Добрый день, – холодно сказал он. – Я только что приехал и поживу здесь несколько недель.

– Вот и чудненько! Значит, мне не придётся беспокоиться о помещении. Я тут был навроде сторожа, когда Айрис отлучалась. А вы, верно, Джим Квиллер, который пишет во «Всячине». Я ваше фото в газете частенько встречаю. Вы всё время будете здесь?

– Я буду время от времени отлучаться.

– Я присмотрю за домом, пока вас не будет. Я ведь тоже пишу – ну, там, всякие специальные труды. Сейчас работаю над книгой об истории печатного станка и составляю каталог старинных инструментов в амбаре. Работёнка! – Бозвел посмотрел мимо Квиллера вниз, на пол. – Я гляжу, у вас киска.

– У меня две, – сказал Квиллер.

– Моя дочурка любит кисок. Может, жена как-нибудь приведёт сюда малышку, чтобы она с ними познакомилась?

Квиллер кашлянул.

– Это не обычные кошки, мистер Бозвел. Это сиамские сторожевые коты с очень вспыльчивым характером и не привыкшие общаться с детьми. Я бы не хотел… чтобы ваш ребёнок получил случайную царапину. – Он знал, что правила вежливости, принятые в Мускаунти, предписывали ему пригласить гостя зайти выпить пива или чашечку кофе, но громкий голос Бозвела раздражал его. – Я предложил бы вам чашечку кофе, но я еду в аэропорт. Человек прилетает на похороны.

Бозвел грустно покачал головой:

– Мы с женой скорбим. Айрис была чудной женщиной. Когда похороны? Морг будет открыт для посетителей?

– Полагаю, вся информация появится в завтрашней газете. – Квиллер взглянул на часы. – Вам придётся меня извинить, мистер Бозвел. Когда самолет приземлится, мне нужно быть уже там.

– Зовите меня Винс. И дайте знать, ежели что нужно, ладно? – Он помахал рукой обоим – хозяину и коту. – До свидания, киска. Приятно было с вами познакомиться, мистер Квиллер.

Квиллер закрыл дверь и повернулся к Коко:

– Каково ваше мнение об этом зычноголосом мужлане?

Коко отвёл уши назад. «Никто ещё не называл его "киска", – подумал Квиллер. – Ему скорее подошло бы "Ваше Превосходительство" или "Ваше Преосвященство"«.

Прежде чем уехать в аэропорт, он позвонил домой Сьюзан Эксбридж в Индейскую Деревню:

– Я хотел тебе сказать, что переехал в квартиру Айрис. Это если я тебе зачем-нибудь понадоблюсь. Как вы там справляетесь?

По энергичности и энтузиазму вице-президент Исторического общества не уступала его президенту.

– Я просто сбилась с ног! Рано утром помчалась в музей и выбрала одежду, в которой будут хоронить Айрис. Я остановилась на том розовом замшевом костюме, который она в прошлом году надевала на свадьбу. Потом пошла в Динглбери, подобрала гроб. Айрис бы он понравился! Он обит розовой тканью со сборками, очень женственно. Потом договорилась с церковным органистом, заказала на завтра церемонию в Траурном зале и наняла оркестр сопровождать процессию. Ещё я уговорила цветочный магазин специально привезти самолетом из Миннеаполиса розовые цветы. У нас в Мускаунти любят эти ржаво-золотые хризантемы, а на розовой обивке они будут смотреться просто отвратительно, ты согласен?

– Ты, наверное, целый день бегала, Сьюзан.

– Ещё бы! И всё это на нервах! У меня даже пореветь времени не было, но сейчас я выпью пару бокалов мартини и хорошенько поплачу по бедной Айрис… А чем ты сегодня занимался, Квилл?

– Написал некролог и продиктовал его по телефону в редакцию, а сейчас отправляюсь в аэропорт встречать её сына, – сказал Квиллер. – Мы где-нибудь пообедаем. И я отвезу его в отель. Его зовут Гаф. Вы с Ларри не окажете мне любезность?

– А что надо сделать?

– Проследить, чтобы его привели позавтракать и пообедать. И вовремя привезли в Динглбери.

– А он симпатичный? – незамедлительно спросила Сьюзан. Она недавно развелась и не пропускала ни одного потенциального жениха.

– Смотря на чей вкус, – сказал Квиллер. – Рост – пять футов, вес – триста фунтов, и ещё у него стеклянный глаз и перхоть.

– Как раз по мне, – весело заявила она.

Квиллер переоделся, нашёл в холодильнике мороженый ростбиф, разогрел его котам и поехал в аэропорт.

Два года назад аэропорт Мускаунти был просто лужайкой с хибаркой и ветровым конусом, но дотация Фонда Клингеншоенов помогла отремонтировать взлетно-посадочную полосу, построить аэровокзал, ангары и заасфальтировать стоянку, а местные клубы садоводов оформили вход и посадили ржаво-жёлтые хризантемы.

На вокзале были вывешены номера «Всякой всячины» за понедельник с чёрной рамкой на первой странице:

ОФИЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ

Сегодня рано утром Айрис Кобб Флагшток была найдена мёртвой в своей квартире в Норд-Миддл-Хаммоке. Смерть, вероятно, наступила в результате сердечного приступа. Миссис Кобб работала смотрителем музея «Ферма Гудвинтера» и была одним из совладельцев нового антикварного магазина, открывающегося в Пикаксе. В последнее время её здоровье вызывало серьезные опасения. Информация о похоронах будет опубликована дополнительно.

Пока двухмоторный турбовинтовой самолёт совершал посадку и выруливал к аэровокзалу, Квиллер думал о том, узнает ли он Денниса после их встречи в Центре. Он помнил его гладко выбритым молодым человеком с тонкими чертами лица, только что окончившим колледж и работающим в строительной фирме. С тех пор Деннис женился, стал отцом и основал свою строительную подрядную компанию – всеми этими переменами его мать была весьма довольна.

Молодой человек, шедший сейчас по направлению к аэровокзалу, отличался от прежнего Денниса: несколько лишних лет и заботы сделали своё дело, а на его худом лице отразились горе и усталость.

Квиллер сердечно пожал ему руку:

– Рад снова вас видеть, Деннис. Жаль только, что при таких обстоятельствах.

– Не говорите! Мама все время приглашала меня и Шерил к себе, но мы всегда были слишком заняты. Мне просто хочется дать себе пинка. Она ведь так даже и не увидела своего внука.

Когда они ехали к Пикаксу, Квиллер спросил его:

– Айрис вам рассказывала о Мускаунти? О заброшенных шахтах и всём остальном?

– Да, она писала прекрасные письма. Большинство из них я храню. Когда-нибудь наш сын прочтёт их.

Квиллер взглянул на своего пассажира и сравнил его худое и печальное лицо с полным и жизнерадостным лицом миссис Кобб.

– Вы не похожи на свою мать.

– Думаю, что я похож на отца, хотя никогда не знал его и даже фотографии не видел, – сказал Деннис. – Он умер, когда мне было три года, – пищевое отравление. Всё, что мне известно, это что у него был скверный характер и он жестоко обращался с мамой, а когда умер, прошёл мерзкий слушок, будто она отравила его. Вы знаете, как это бывает в маленьких городках… Там нечего больше делать, кроме как копаться в грязи. Поэтому мы переехали в большой город, и она вырастила меня одна.

– Я всегда очень сочувствую родителям-одиночкам» – сказал Квиллер. – У моей матери были те же проблемы, и я знаю, как ей приходилось нелегко. Как Айрис начала заниматься антиквариатом?

– Она работала кухаркой в частных домах, а у одной семьи было много старинных вещей. Она сразу загорелась. Обычно мы вместе занимались за кухонным столом – я решал свои задачки, а она изучала конструкцию выдвижных ящиков в комодах восемнадцатого века и тому подобное. Потом она встретила С. С. Кобба, и они открыли магазин подержанных вещей на Цвингер-стрит, где мы жили. Остальное вы, наверное, знаете.

– У Кобба был тяжёлый характер.

– У Флагштока – тоже, судя по тому, что я слышал.

– Чем меньше говорить об этом ничтожестве, тем лучше, – нахмурившись, сказал Квиллер. – Вы не хотите поесть? Можем остановиться у какого-нибудь ресторана. В Пикаксе есть пара неплохих мест.

– В Миннеаполисе я съел мясо под соусом «чили», пока ждал рейса, но от гамбургера с пивом не откажусь.