Фотофиниш - Найо Марш

— Не двигайтесь. Они идут. Дайте я подниму.

Аллейн подобрал с пола ключ, сунул его в замочную скважину, прикрыл и запер обе дверцы. Он чувствовал, как крупное тело Хэйзелмира слегка давит на его руку.

Они смотрели каждый в свой глазок. Глазок Аллейна был ниже уровня его глаз, и ему пришлось согнуть колени. Им не было видно дверь в спальню, но было понятно, что ее открыли. Что-то поставили на пол — возможно, на ковер. Сержант Фрэнкс сказал:

— Ну что ж, дамочка, оставляю вас тут. Если вам что-нибудь понадобится, постучите в дверь. То же самое, когда закончите: постучите.

Мария сказала:

— Дайте мне ключ. Я сама выйду.

— Простите, дамочка. У меня другие указания. Не волнуйтесь, я никуда не денусь. Просто постучите, когда будете готовы. Увидимся.

Дверь в спальню плотно затворилась, и они услышали, как в замке повернулся ключ.

Аллейн по-прежнему видел в свой глазок тело на кровати и часть туалетного столика сбоку.

Внезапно обзор исчез, словно закрылся затвор фотообъектива. Мария была в полуметре от шкафа, и Аллейн смотрел в ее глаза. На какую-то ужасную секунду он подумал, что она увидела глазок в подсолнухе, но тут она исчезла и появилась вновь уже у туалетного столика. Она наклонилась, резким движением выдвинула нижний ящик.

Хэйзелмир толкнул Аллейна локтем. Аллейн вспомнил, что у инспектора немного другой обзор, и ему лучше видно левую часть туалетного столика.

Теперь Мария выпрямилась, держа в руках сумочку из золотистой сетчатой ткани. Ее руки открыли и вывернули сумочку, вытрясли ее содержимое на туалетный столик, и правая рука схватила выпавший из сумочки ключ.

Хэйзелмир заерзал, но Аллейн, не отрываясь от глазка, протянул руку и коснулся его.

Мария стояла над накрытым простыней телом и смотрела на него словно в задумчивости. Резким движением, скорее кошачьим, чем человеческим, она опустилась на колени и стала шарить руками под саваном, от чего тело жутко тряслось.

Черный саван соскользнул с поднятой руки и под собственным весом упал на пол.

И рука Соммиты опустилась. Она упала поперек шеи Марии. Мария завизжала, словно попавший в ловушку хорек, гротескным и неистовым движением откатилась в сторону и с трудом встала на ноги.

— Сейчас, — шепнул Аллейн.

Они с Хэйзелмиром отперли дверцы шкафа и вышли в комнату.

— Мария Беннини, я арестовываю вас по обвинению… — объявил Хэйзелмир.

Эту сцену мог бы придумать кинорежиссер, который расположил камеру на лестничной площадке и направил ее вниз, чтобы в кадр поместилась лестница и холл внизу, где он разместил актеров, чьи лица были все обращены вверх. В качестве звукового сопровождения он использовал только крики Марии, которые постепенно затихали, пока два сержанта уголовной полиции вели ее наверх, в одну из свободных комнат. За этим последовала полная тишина и всеобщая неподвижность, а потом, подумал Аллейн, оператор переводил бы камеру с одного лица на другое: мистер Реес тяжело дышит на середине лестницы, бледный и возмущенный; Бен Руби, чрезвычайно взволнованный; синьор Латтьенцо на две ступеньки ниже, с моноклем, застывшим на белой маске. Нед Хэнли на нижней ступеньке, держится за перила, словно началось землетрясение. Еще ниже — мисс Дэнси, надлежащим образом потерявшая голову и выжимающая из ситуации каждую каплю артистического профессионализма. Еще дальше — Сильвия Пэрри, прижавшаяся к Руперту Бартоломью. И наконец, Марко, стоящий в полном одиночестве, сложив на груди руки, с легкой и неприятной улыбкой на лице.

Поодаль стояла миссис Бейкон во главе собравшихся позади нее слуг. Рядом с дверью на крыльцо держались особняком Лес и Берт; рядом с ними возвышалась статуя обнаженной беременной женщины, чья усмешка, несомненно, задержалась бы в кадре на пару секунд, чтобы придать сцене атмосферу загадочности. И наконец, камера, возможно, остановилась бы на оставшемся на стене стилете и на пустом креплении, где прежде висела его пара.

Аллейн решил, что всей этой компании сообщили о происходящем Нед Хэнли и миссис Бейкон, что гости обедали, а слуги собрались на обед в своем помещении и что все они высыпали в холл на крики Марии, как на пожарную тревогу.

Мистер Реес, как всегда, повел себя как человек, обладающий властью. Он пошел вверх по лестнице, и там его встретил инспектор Хэйзелмир. Он тоже производил глубокое впечатление профессионализма, и Аллейн подумал: он справится.

— Можем ли мы узнать, — спросил мистер Реес, — что произошло?

— Я как раз шел к вам сам, сэр, — сказал инспектор Хэйзелмир. — Простите, одну минуту.

Он обратился к стоящим внизу:

— Я попрошу всех вас вернуться к тому, чем вы занимались, прежде чем вас побеспокоили. Сообщаю вам, что мы были вынуждены взять мисс Марию Беннини под стражу… — он секунду поколебался, — можно сказать, с целью защиты. Ситуация находится под контролем, — добавил он, — и мы будем рады разъяснить вам все как можно скорее. Благодарю вас. Миссис… э-э…

— Бейкон, — шепотом подсказал Аллейн.

— Миссис Бейкон, будьте так любезны…

Миссис Бейкон принялась за дело, и массовка, так сказать, покинула сцену.

Мистер Реес бесцветным голосом произнес приглашение пройти в кабинет — возможно, в последний раз, подумал Аллейн. Он с некоторым усилием пригласил туда и Аллейна, и добавил: он уверен, что никто не будет возражать против присутствия синьора Латтьенцо — маэстро мадам по вокалу, к которому она была очень привязана, и их давнего друга и партнера Бена Руби.

— Они оба прошли вместе со мной через это ужасное испытание, — печально сказал мистер Реес и добавил, что он также хотел бы, чтобы при беседе присутствовал и делал записи его секретарь.

Инспектор ничем не выдал удивления, которое вызвала у него эта просьба. Его острый и сметливый взгляд на секунду остановился на Хэнли, и он ответил, что у него нет возражений. На самом деле, сказал он, в его намерения входило попросить всех собраться для общей беседы. Аллейн подумал, что, если только что и произошло небольшое жонглирование властными полномочиями, то инспектор вежливо занял вышестоящее положение. Они все торжественно прошли в кабинет с его мягкими кожаными креслами перед незажженным камином. Именно здесь, подумал Аллейн, это дело приобрело одну из своих наиболее эксцентричных характеристик.

Инспектор Хэйзелмир не стал садиться. Он занял место на общепризнанном троне власти — на ковре перед камином. Он сказал:

— С вашего позволения, сэр, я попрошу старшего суперинтенданта Аллейна изложить события, предшествовавшие этому преступлению. По очень странному, но удачному стечению обстоятельств он был здесь, в отличие от меня. Мистер Аллейн?

Он отошел в сторону и едва заметным