Рекс Стаут - Горький конец

Экс-молотобоец ухватил меня за рукав. Я решил, что на сей раз не стану размазывать его по ковру, и, величаво ступая, покинул негостеприимный кабинет.

Вышибала сопровождал меня до самого лифта. Когда двери подъехавшего лифта распахнулись, я произнес отеческим тоном:

– Держи, бой!

И швырнул ему пятицентовик. Монетка стукнула его по носу, но прежде чем гигант мысли успел сообразить, как меня отблагодарить, двери захлопнулись, и я был таков.

Второй раз за последние двадцать четыре часа я не сумел выполнить приказание, поэтому возвращался я мрачнее тучи, не замечая светофоров. Мне начинало казаться, что Джадду все сойдет с рук. Если столь высокопоставленное лицо заявляет, что Клифф либо неверно разглядел номер лимузина, либо попросту лжет, полиция бессильна. Могут разве что попытать счастья с шофером, но Джадд это наверняка предусмотрит.

Обуреваемый столь мрачными мыслями, я свернул на запад по Двадцать шестой улице и покатил в сторону здания Тингли. Поехал я туда просто так, на авось – вдруг повезет и удастся подыскать Джадду замену. Увы, надежды не оправдались. Здание было безмолвным и пустым, словно вымерло, – неудивительно, учитывая случившееся.

Я решил, что должен раздобыть хоть что-то вместо Джадда, и, сверившись с записной книжкой, добрался до Двадцать третьей улицы, свернул на восток и остановился перед старым кирпичным особняком. Вестибюль довольно чистенький, медные почтовые ящики надраены до блеска, включая и тот, на котором написана фамилия Йейтс. Я нажал на кнопку, услышал Щелчок, поднялся на один лестничный пролет и уже протянул палец к кнопке звонка, когда дверь распахнулась и передо мной возникла сама Гвендолин.

– Ах, это вы, – сказала она.

Лицо мне показалось умеренно осунувшимся, но вот глаза были настолько заплаканными, что от наружности старшего сержанта не осталось и следа.

Я спросил, могу ли войти, она посторонилась, пропуская меня, а потом провела меня в просторную гостиную. Там сидела Кэрри Мерфи. Она выглядела так, словно только что ревела или побывала в драке, – по ирландкам трудно догадаться, что было на самом деле.

– Да, видок у вас неважный, – посочувствовал я.

Мисс Йейтс разлепила губы:

– Мы почти не спали. В полиции нас продержали всю ночь, да и вообще, как тут уснешь… – Она подняла на меня глаза. – Это ведь вы его нашли, да?

– Да, – согласился я.

– А зачем вы туда приехали?

– Хотел пригласить его заскочить в гости к Ниро Вульфу, побеседовать про хинин.

– Понятно. Я как раз собиралась вам звонить. Я хочу поговорить с Эми Данкен. Вы не знаете, где она?

Что ж, она сама напросилась.

– Ночь она провела у нас, – ответил я, – под присмотром врача. Утром я уехал рано, поэтому за то, там ли она еще, голову на отсечение не дам, хотя думаю, что она не уехала.

– В газете сказано, – вмешалась Кэрри Мерфи, – это ее собираются допрашивать в полиции. Означает ли это, что ее подозревают в убийстве дяди?

– Разумеется.

– Тогда…

– Мы должны поговорить с ней, – закончила мисс Йейтс.

– Что ж, поехали. У меня внизу машина.

Когда мы вошли, до одиннадцати оставалось еще несколько минут, следовательно, Вульф торчал в оранжерее, а в кабинете никого не было. Я рассадил посетительниц по креслам, а сам помчался наверх. Вульфа я застал в теплице, где он отмывал руки.

– Орангутан по фамилии Джадд, – наябедничал я, – собирается засадить меня в тюрьму за то, что я ему надоедаю. Вы, наверное, его понимаете. Он из вашей излюбленной категории – смесь шелка с закаленной сталью, крутая личность. Он сказал полицейским, что Клифф наврал с три короба. Я прошвырнулся к Тингли, но никого не обнаружил. Зато, заехав к мисс Йейтс, я застал ее вместе с Кэрри Мерфи, и они в один голос заявили, что хотят поговорить с Эми Данкен; я сказал им, что она здесь, и привез их сюда.

Я испарился, чтобы не выслушивать его ехидных замечаний по поводу моего провала с Джаддом. По пути я заскочил в свою комнату, чтобы припудрить нос, но, услышав лязганье лифта, помчался вниз.

Во время церемонии представления Вульф вел себя вполне по-человечески. Потом, подав сигнал о том, что пора нести пиво, и дождавшись, пока Фриц водрузит поднос перед его носом, Вульф испустил умиротворенный вздох, откинулся назад и прищурился на Гвендолин.

– Мистер Гудвин сказал мне, что вы хотели поговорить с мисс Данкен. Ее здесь нет. Полицейские пришли с ордером и увезли ее.

– С ордером? – переспросила Кэрри Мерфи. – Вы хотите сказать, что ее арестовали?

– Да. Как важного свидетеля. Ее забрали прямо отсюда. Я не люблю, когда в мой дом вторгаются с ордером на арест. Я попытаюсь договориться, чтобы ее освободили под залог. А вы – ее друзья?

– Знакомые, – поправила мисс Йейтс. – Но не враги. Нам бы не хотелось, чтобы она понесла незаслуженное наказание.

– Мне тоже. Я не думаю, чтобы она была замешана в эту историю с хинином. А вы как считаете?

– Как и вы. А нам позволят встретиться с ней?

– Сомневаюсь.

– Дело в том, – выпалила Кэрри, – что мы не все сказали полиции! Мы не хотели, чтобы они узнали про хинин!

Вульф пожал плечами.

– Это нелепо. Они уже знают. И не только от мистера Гудвина, но и от мистера Клиффа. А о чем именно вы умолчали?

– Мы… – Кэрри осеклась и взглянула на свою начальницу. Мисс Йейтс поджала губы и промолчала.

Кэрри вновь обратилась к Вульфу:

– Мы не знаем, насколько это важно. По газетным сообщениям судить трудно. Это мы и хотели узнать у Эми. Можно спросить у вас?

– Попробуйте.

– Эми… она ведь была там?

– В здании компании Тингли вчера вечером? Да.

– В котором часу она пришла?

– В пять минут восьмого.

– И что случилось?

– Когда она вошла в кабинет, некто, прятавшийся за занавеской, ударил ее по голове тяжелым пресс-папье. Почти час она пробыла без сознания. Когда в восемь минут девятого приехал мистер Гудвин, она пыталась спуститься по лестнице, но снова лишилась чувств. Мистер Гудвин поспешил наверх, увидел, что мистер Тингли мертв, осмотрел место происшествия и привез мисс Данкен сюда. По ее словам, войдя в кабинет, дядю она не увидела; предполагается, что он уже был мертв.

Кэрри потрясла головой.

– Ничего подобного.

Брови Вульфа взметнулись вверх.

– Он не был мертв?

– Нет. И Эми его не убивала.

– Вот как? Вы там были?

– Нет, конечно. Но как она могла кого-нибудь убить, если была без сознания? Даже если бы очень захотела?

– Возможно, вы правы. Но вы исходите из предпосылки, что она говорит правду. Полицейские не столь галантны. А что, если она лжет? Что, если ее ударили после того, как она убила своего дядю? Может быть, она его убила сразу, как пришла!

– О нет! – торжествующе воскликнула Кэрри. – Это невозможно! Вот в чем дело-то! Мы точно знаем, что в восемь часов он был еще жив!

Вульф уставился на нее, выпятив губы. Потом налил себе пива, выпил, утер носовым платком губы, откинулся на спинку кресла и снова вперил в нее взгляд.

– Очень интересно, – пробормотал он. – Откуда вам это известно?

– Он разговаривал по телефону.

– В восемь часов?

– Да.

– С вами?

– Нет, – перебила мисс Йейтс. – Со мной. Я была дома. Мисс Мерфи сидела рядом и все слышала.

– Вы уверены, что с вами разговаривал именно мистер Тингли?

– Еще бы. Я его всю жизнь знала.

– О чем вы говорили?

Гвендолин ответила:

– О личном.

Вульф помотал головой.

– Так дело не пойдет, мадам. Полиция быстро собьет с вас спесь. Речь идет об убийстве. У меня, разумеется, таких полномочий нет, но раз уж мы с вами так далеко зашли…

– Это касается хинина. Одна из девушек сообщила мне, что видела, как мисс Мерфи совершила подозрительный поступок. Вчера днем – незадолго до закрытия. Положила кусочек смеси в крохотную склянку и спрятала ее. Я попросила мисс Мерфи объяснить, в чем дело, но она отказалась. Ответила, что ей нечего сказать…

– Я не могла…

– Позволь я закончу, Кэрри. После ее ухода домой я зашла к мистеру Тингли и собиралась рассказать ему о случившемся, но ему явно было не до меня. Я никогда в жизни не видела его столь расстроенным. Только что у него побывал Филип, его приемный сын, так что, скорее всего, это связано именно с ним, но мистер Тингли ничего не сказал. Я ушла с работы в четверть седьмого и направилась домой, на Двадцать третью улицу.

Я всегда хожу пешком; до моего дома всего семь минут ходьбы. Я сняла шляпу, пальто и калоши, поставила зонтик сохнуть в ванну, поела сардинки с сыром…

Она примолкла и хмыкнула.

– Это все из-за того, что меня всю ночь допрашивали в полиции. Я уже повторяю по заученному. Какое вам дело до того, что я ела? Примерно в половине восьмого пришла мисс Мерфи. По ее словам, она все обдумала и решила, что должна передо мной повиниться. От того, что она мне рассказала, я буквально взвилась на дыбы. В жизни не была так рассержена! Мистер Тингли подозревал, что хинин подкладываю я! Я!