Рекс Стаут - Оживший покойник

Я побежал в прихожую, чтобы запереть двери на задвижку и набросить цепочку. Любые страховые и прочие агенты к нам сразу не попадут, им удастся только просунуть сквозь узенькую щелку свои «верительные грамоты». От всех этих людей мы легко отделывались.

Вульф привел нас обратно в кабинет, усадил по креслам и требовательно обратился к Синтин:

– Вы его убили?

Она смело встретила его взгляд, но в ту же минуту судорожно глотнула воздух, голова ее поникла, руки повисли, и она зарыдала.

Это было ужасно!

Единственное, что так же шокировало Ниро Вульфа, как вторжение в столовую и попытки оторвать его от приема пищи, было – рыдающая женщина. Его реакция на подобное проявление чувств – сначала необузданная ярость, переходящая потом в панику.

Я попытался успокоить его:

– Она… Хорошо, просто…

– Прекрати, Арчи! – безнадежным голосом остановил меня Вульф.

Я подошел к Синтин, нажал ей на плечи, запрокинул ее голову и в долгом поцелуе прижался к ее губам. Она отпрянула от меня, потом толкнула и закричала:

– Какого черта вам надо?

Это звучало уже совсем хорошо, поэтому я нашел возможность обернуться к Вульфу и укоризненно сказать:

– Я не думаю, что она плачет от страха или отчаяния. Вероятно, она голодна. Держу пари, что кроме раннего завтрака, она не проглотила ни кусочка!

Вульф пришел в ужас:

– Великий боже! Мисс Найдер, неужели же это правда? Вы не ели?

Она кивнула.

– Они все утро продержали меня там, а потом я приехала сюда…

– Какое варварство! И это называется «цивилизованные люди»!

Вульф решительно нажал кнопку. Поскольку от кабинета до кухни было всего лишь пять метров, Фриц появился в то же мгновение.

– Сэндвичи и пиво, сию минуту! – распорядился мой патрон. – Пиво, мисс Найдер?

– Я не хочу есть.

– Неправда… Пиво? Кларет? Молоко? Бренди?

– Скотч с водой, если не возражаете. Я обычно пью скотч.

Вот это прогресс! Его нельзя было отнести целиком на счет моих заслуг, большая роль принадлежит самому Вульфу, который сумел принять меры предосторожности в отношении Синтин.

Синтин охотно взяла бокал со скотчем, но ее пришлось уговаривать съесть сэндвичи. Однако, стоило ей откусить первый кусочек знаменитого сэндвича с анчоусами, которые умел готовить только Фриц, как дальнейшие уговоры оказались излишними. Синтин по-детски воскликнула: «Какая вкуснятина!», и сразу же завоевала симпатии и Вульфа, и Фрица.

А пока она ела, Вульф разговаривал со мной об орхидеях, а не о Кремере, поскольку его эмоции в отношении инспектора были еще слишком свежи.

Но вот Синтин закончила есть, прикончила все, что было на подносе, я взял у нее поднос, отнес его на стол и хотел было добавить ей спиртного, но заметил, что ее бокал полон, поэтому вернулся на свое место.

– Вам лучше?

– Да, много лучше. В самом деле, я наверное, была очень голодна.

– Вот и прекрасно… – Вульф вздохнул с облегчением. – Пойдем дальше. Вы явились ко мне сразу же после того, как вас отпустили из полиции. Означает ли это, что вы нуждаетесь в моей помощи при изменившихся обстоятельствах?

– Да, конечно, я хочу…

– Извините меня, в дальнейшем мы будем придерживаться в разговоре только направления, которое устраивает меня. Я не мистер Кремер. Давайте уточним детали… Меня интересуют два вопроса, не выяснив которые я не смогу идти дальше. Первый – не вы ли сами убили этого человека. Адвокат, кстати, может иметь дело с убийцей и действовать в его интересах, но я не адвокат и никогда не взял бы денег от убийцы. Итак, это вы его убили?

– Нет, я хочу…

– Не хотели этого и не убивали. Так?

– Да.

– Я склонен этому поверить в силу причин, которые не являются ортодоксальными. Вот если бы вы не смогли есть даже сэндвичи, приготовленные Фрицем, тогда другое дело…

Вульф не закончил свою фразу и посмотрел на меня:

– Скажи, Арчи, убила или не убила мисс Найдер этого человека?

Я взглянул на нее. Губы у меня невольно растянулись в веселой усмешке, ее голубые глаза искренне и без смущения посмотрели в мои. Я должен заметить, что хотя она и выглядела измученной, но все же и сейчас была прелестна. Конечно, не та фея, которая накануне демонстрировала с необычайным шиком разные туалеты и порхала по эстраде в ажурном платье из органди, но все же очаровательна! Она могла быть кем угодно, только не убийцей!

Поэтому я сказал Вульфу.

– Нет, сэр! Конечно, я не располагаю никакими доказательствами, но я голосую против. Мои доводы не похожи на ваши, я не подхожу к данной проблеме с гастрономической точки зрения, и все же утверждаю, что если бы она была убийцей, мне бы не удалось заставить ее перестать рыдать одним поцелуем. Не говоря уж о том, что женщину, которая могла нанести такой удар палкой по лицу человека, даже десяток ударов, не так-то легко поцеловать…

Вульф согласился:

– По-видимому, это так!

Помолчав, он добавил:

– Иначе бы существовали какие-то факты, которыми Кремер припер бы вас к стенке… Другой вопрос, мисс Найдер, тот человек, которого вы увидели неделю назад, и приняли за своего дядю, и убитый мужчина – одно и то же лицо?

– Да, – тихо прошептала она, – это был дядя Поль. Я видела его. Я вошла…

– Не забегайте вперед. Всему свое время. Я думаю, раз вы доверились мне, вы считаете меня хорошим детективом. Надеюсь, вчерашние слова не были пустыми комплиментами? Допускаю, что ваши предположения – еще не доказательство. Это было бы слишком легковесно. Не можете ли вы привести мне какие-то более существенные доводы? Почему вы все-таки решили, что это ваш дядя?

– Я это знаю, – твердо заявила Синтин. – Возможно, если постараться и хорошенько подумать, я и соображу, почему я его узнала, но сейчас у меня все перемешалось в голове… Разрешите мне все рассказать вам по порядку? Тогда, возможно, я найду и доказательства… Вы помните, что я вам говорила о партнере дяди – Джордже Домери? О том, что у него находились дядины бумаги, а после его смерти они оказались у его племянника Бернарда. Я пришла прошлым вечером в контору, чтобы их отыскать… и вдруг увидела на полу убитого мужчину. Вы можете себе представить… – Она сделала выразительный жест.

– Да, я могу себе представить ваше состояние, – сказал Вульф. – Продолжайте.

– Я все же заставила себя подойти к нему поближе, его лицо было страшно изуродовано, но я увидела бородку и прилизанные волосы. Мои нервы не выдержали, и мне пришлось сесть, чтобы взять себя в руки. В полиции мне сказали, что я пробыла в конторе целых пятнадцать минут, но мне думается, что гораздо меньше… Наконец, я справилась с собой, подошла к убитому, приподняла брючину на правой ноге и стянула носок. У него на лодыжке было два небольших шрама, он мне рассказывал, как его однажды покусала собака… Да, я увидела эти шрамы… и снова вынуждена была сесть: у меня подкашивались ноги.

Она замолчала с открытым ртом:

– Так вот почему я там пробыла целых 15 минут! Я совершенно забыла, что садилась еще раз…

– После этого вы ушли? Что вы делали потом?

– Вернулась домой, в свою квартиру и позвонила мистеру Домерсету. Я хотела…

– Кто такой мистер Домерсет?

– Наш юрист. Он был другом дяди Поля, его душеприказчиком. Я не сказала ему, что видела дядю Поля на прошлой неделе, потому что не располагала никакими доказательствами. И потом, я хотела сама найти дядю Поля и поговорить с ним первой. Вот почему я и обратилась к вам, чтобы вы мне помогли в моих поисках… Но когда я пришла домой, то решила, что самое первое, что я должна сделать – это позвонить мистеру Домерсету. Я позвонила, но мне никто не ответил…

– Черт возьми! – проворчал Вульф, – почему же вы не позвонили мне?

– Да, но…

Синтин пояснила, словно оправдываясь:

– Я же вас совсем не знаю, могла ли я вам звонить? Откуда я знаю, поверите ли вы мне? Или же решите, что я вас обманываю?

– Действительно! – насмешливо сказал задетый за живое Вульф. – Поэтому вы решили скрыть все это от меня, не подумав, что я обо всем все равно прочту в газетах… что же сделал ваш юрист? Изучил дело?

Она покачала головой:

– Я так и не видела его. Позвонила в половине двенадцатого второй раз, думая, что он уже дома, но его не было. И мне в голову не пришло попросить передать ему что-нибудь. Я позвонила в полночь, и снова безрезультатно. Я решила, что все равно дождусь его, и прилегла не раздеваясь на тахту и… Вам будет трудно поверить, но я заснула и проснулась лишь в 7 часов. Подумав снова обо всем, я решила, что звонить мистеру Домерсету не стоит. Ни ему, ни кому другому… Во время демонстрации моделей множество людей поднимается и спускается вниз на лифтах в любое время суток. Вот я и подумала, что вряд ли кто-то запомнил, когда я была в конторе. Мое имя в регистрационном журнале не записано, потому что меня все хорошо знают… Это было глупо, правда?