Эрл Гарднер - Дело об искривленной свече

В большой передней комнате стояли две аккуратно застланные кровати; в ней было достаточно места, чтобы она могла служить также и гостиной. Меблировка была не хуже, чем в первоклассном отеле. Вокруг небольшого стильного письменного стола полукругом стояли три стула.

Пепельницы, а точнее все, что можно было использовать в качестве пепельниц, было заполнено окурками. На табурете стояло пять стаканов, а в корзине для бумаг возле письменного стола виднелись бутылки из-под ликера и содовой. Помещение пропахло табаком и спиртным.

Кэрол пробормотала:

– Боюсь, что они уехали. Давайте-ка проверим, не осталось ли здесь багажа.

Они обошли все комнаты.

Багажа не было. В ванной висели грязные полотенца. На одной из полочек лежали безопасная бритва и помазок. Кэрол посмотрела и воскликнула:

– Да это же папина бритва!

– Возможно, он возвратится? – предположил Мейсон.

– Его чемодана нет. А бритву и помазок он просто забыл, такое с ним часто случается.

– Так что вы не думаете, что он вернется?

– Нет. Этот коттедж выполнил свою роль, ради которой его арендовали.

– Какую?

– Политическое совещание. Несколько заправил из Сакраменто. Я не могу вам сказать, кто на нем присутствовал, и даже не осмелюсь намекнуть, о чем они договаривались. Это политический динамит, нечто настолько грандиозное, что преждевременное обнародование их планов погубило бы политическую карьеру участников совещания.

– Ол райт, – пожал плечами Мейсон, – это ваша забота. Что вы теперь намерены предпринять?

– Ничего. Просто заберу папины бритвенные принадлежности. Больше нам нечего здесь делать.

Мейсон молчал.

Кэрол взяла в руки помазок и задумчиво посмотрела на безопасную бритву на стеклянной полочке.

– Он ее даже не вымыл! – пробормотала она. Затем повернулась к Мейсону: – Как вы считаете, мне следует их вымыть и вытереть?

– Все зависит…

– От чего?

– От того, считаете ли вы важным установить тот факт, что ваш отец здесь находился.

– Он ни за что в этом не сознается!

– Почему?

– Я же объясняла: это было бы политическим самоубийством.

– Но ведь это не повредило бы карьере вашего отца, не так ли?

– Что именно?

– Факт, что он здесь находился.

– Нет, папе не повредит. Я говорю об остальных.

– Ну а если ваш отец не будет упоминать их имена?

– Ну и что от этого изменится?

– В том случае, если вашему отцу придется давать показания, где он находился вчера вечером, эта бритва могла бы стать косвенным доказательством. Микроскопическое исследование волос, понимаете?

У Кэрол посветлело лицо, она поняла значение сказанных Мейсоном слов.

– Вы правы! – воскликнула она. – Вы сто раз правы!

– Вы могли бы зайти в офис управляющей, – продолжал Мейсон, – объяснить ей, что желаете сохранить за собой этот коттедж на неделю, заплатить наличными и договориться, что все здесь останется нетронутым. Чтобы никому не разрешали сюда входить, даже уборщице.

– Это мысль. Пойдемте!

Мейсон добавил:

– Мы должны запереть входную дверь. Ключа нигде не видно?

Они обыскали все помещение, но ключа так нигде и не нашли. Дверь номера тринадцать была заперта, ключ торчал снаружи, но к номеру четырнадцать ключа не было.

– Очевидно, ключ забрали с собой, – пробормотал Мейсон. – Как вы думаете, где в настоящее время может быть ваш отец?

Кэрол в панике посмотрела на адвоката:

– Поехал назад на яхту. Полиция будет ждать его там для допроса, и он скажет какую-нибудь ужасную глупость в отношении того, где он находился. Все, что угодно, лишь бы не признаться, что был здесь.

– Давайте договоримся со здешней администрацией и сразу же поедем в Лос-Анджелес, попытаемся разыскать вашего отца, – сказал Мейсон.

Он придержал входную дверь, пропуская вперед Кэрол Бербенк, не без удовольствия взглянул на ее стройные ножки, когда налетевший ветер высоко задрал ее широкую юбку. Пока она боролась с юбкой, адвокат ухитрился захлопнуть дверь – западный ветер с океана был очень сильным.

– Поговорите с управляющей сами, – попросила Кэрол и внезапно добавила: – Вот тут немного денег на текущие расходы.

Она сунула ему в руку пачку двадцатипятидолларовых купюр, перетянутую прорезиненной бумажной лентой со штампом лос-анджелесского банка и указанием того, что в пачке находится пятьсот долларов.

Мейсон заметил:

– Так много не потребуется.

– Держите у себя. Будут и другие расходы. Учитывайте все траты, потом разберемся.

Мейсон сунул деньги в боковой карман пиджака, вошел в коттедж с надписью «Офис» и молча остановился у конторки в ожидании, когда появится особа, действующая в качестве управляющего.

Ее улыбка была запрограммирована.

– Нашли нужных вам людей? – осведомилась она.

Мейсон ей доверительно сообщил:

– Своеобразная и довольно сложная ситуация.

Улыбка моментально исчезла с лица женщины, глаза у нее стали холодными и неприветливыми. Она оценивающе переводила взгляд с Мейсона на нарядную особу, стоящую рядом с ним.

– Да? – спросила она ледяным тоном. – В каком плане?

– Мы разыскивали отца этой молодой особы, – пояснил Мейсон. – Он должен был встретиться с нами в коттедже номер четырнадцать, но мы опоздали, и я боюсь, что он поехал нам навстречу в надежде перехватить по дороге. Нам придется теперь разыскивать его, и мы боимся разминуться.

Женщина по-прежнему смотрела холодно и недовольно. Она молчала, ожидая продолжения.

– Таким образом, – продолжал Мейсон, – у нас есть единственный выход: договориться, чтобы вы никому не сдавали этот коттедж.

– За коттедж уплачено до двенадцати часов завтрашнего дня, – сказала управляющая.

– В вашем журнале указаны фамилии людей, остановившихся в этом коттедже? – спросил Мейсон.

– А что?

– Я хочу убедиться, что это именно та компания, которая нам нужна.

– Снимал ее некто мистер Лэссинг.

Кэрол поспешно объяснила:

– Да, это фамилия одного из членов их компании, но не папина. Меня интересует: все ли они зарегистрировались?

– Как зовут вашего отца, дорогая? – несколько смягчилась управляющая.

Кэрол посмотрела ей в глаза.

– Бербенк, – сказала она. – Роджер Бербенк.

– Мы обычно не регистрируем всех участников группы, если она большая. Регистрируется один человек, владелец автомобиля, он записывает марку своей машины и номер. Одну минуточку, я сейчас посмотрю. – Она полистала регистрационный журнал и покачала головой: – Нет, тут просто сказано: «Дж. К. Лэссинг и гости».

Заговорил Мейсон:

– В коттедже все прибрано, так что заходить туда до завтрашнего утра никому не нужно.

– Чего ради туда будет кто-либо заходить? – рассердилась управляющая.

– Например, уборщица, чтобы заменить полотенце.

– Ну и что из этого?

– Мы бы предпочли, чтобы коттедж оставался в таком виде, как он есть.

– Плата восемь долларов в сутки, – холодно сообщила управляющая.

Мейсон протянул ей сорок долларов:

– Вот возьмите. Я плачу еще за пять дней.

Взглянув на деньги, она сразу подобрела:

– Вам нужна расписка?

Голос Мейсона звучал так же холодно, как и ее:

– Обязательно.

– Ну и что вы думаете? – спросила Кэрол у Мейсона, когда они выехали из мотеля и направились обратно в Лос-Анджелес.

– Пока это ваша сольная партия! – буркнул адвокат, но через минуту спросил: – Вы не планируете где-нибудь перекусить?

Она улыбнулась:

– Проголодались?

– Практически умираю от голода. Вам не кажется, что этот холодный ветер возбуждает аппетит?

– Хорошо, пообедаем где-нибудь по дороге… Мне не терпится разыскать отца.

– А вам не кажется, что мы уже опоздали? К этому времени его вполне могла задержать полиция.

– Она, конечно, действует быстро! – вздохнула Кэрол. – Все возможно.

Солнце садилось, океан потемнел, только белые барашки, гонимые ветром, вспыхивали в последних лучах заходящего солнца. Справа на западе чернел резко очерченный силуэт Чэннел-Айленда.

– Пожалуй, пора включить фары, – пробормотала Кэрол.

Они миновали Вентуру и приближались к Камарилло.

Мейсон спросил:

– Как вам кажется, когда ваш отец уехал из мотеля?

Она на секунду отвела взгляд от дороги и посмотрела на адвоката:

– Не знаю… А что?

– Просто мне пришла одна мысль.

– Откуда ж мне знать?

– Понятно.

Машина, урча, поднималась по Конеджо-Грейд, промчалась холмистым плато с редкими могучими дубами. Ветер немного улегся, на потемневшем небе зажглись звезды.

В скором времени, минуя пограничный знак Лос-Анджелеса, машина въехала в город, а минут через пятнадцать-двадцать Кэрол сообщила:

– Сейчас будет ресторан, где обычно обедает мой отец, когда едет по этой дороге. Есть шанс застать его там, если только он выехал из мотеля незадолго до нас.

– В таком случае мы должны были бы встретиться с ним на шоссе, – заметил Мейсон.