Филлис Джеймс - Смерть приходит в Пемберли

Ленч, на котором присутствовали только четыре человека, быстро закончился. У Дарси была назначена встреча с управляющим, и он вернулся в свой кабинет. Элизабет условилась с Джорджианой пойти в зимний сад, чтобы осмотреть цветы и зеленые побеги, принесенные главным садовником из оранжереи. Леди Энн любила сложные цветовые сочетания, однако Элизабет решила добавить к зеленому только два цвета и расставить растения в многочисленные большие и маленькие вазы так, чтобы в каждой комнате благоухали цветы. Предпочтение было отдано белому и розовому, и Элизабет и Джорджиана, советуясь друг с другом, отбирали остро пахнущие розы с длинными стеблями и розовую герань. В удушливой влажной атмосфере зимнего сада тяжело дышалось, и Элизабет испытала внезапное желание вдохнуть свежий воздух и почувствовать дуновение ветра на щеках. Возможно, такое желание было вызвано волнением от присутствия Джорджианы и воспоминанием о признании полковника, лежащем на ней тяжелым бременем.

Неожиданно перед ними возникла миссис Рейнолдс.

— Госпожа, к дому подъезжает экипаж мистера и миссис Бингли. Если вы поторопитесь, то успеете встретить их у дверей, — объявила она.

Элизабет издала восторженный возглас и в сопровождении Джорджианы помчалась к наружной двери. Стаутон уже был там, чтобы распахнуть дверь, как только экипаж остановится. Элизабет выбежала наружу, подставив себя холодному порыву усиливающегося ветра. Приехала ее любимая Джейн, и беспокойство сразу улетучилось, сменившись радостью от встречи.

После свадьбы Бингли не долго жили в Недерфилде. Несмотря на исключительную терпимость и добродушие Бингли, Джейн понимала, что близкое соседство с ее матерью не принесет мужу радости, а ей самой душевного покоя. У Джейн от природы было нежное сердце, она преданно любила свою семью, но счастье Бингли ставила на первое место. Супруги мечтали поселиться поблизости от Пемберли, и когда закончился срок аренды Недерфилда, они некоторое время гостили у миссис Херст, сестры Бингли, а затем с облегчением перебрались в Пемберли, откуда было удобнее подыскивать постоянное жилье. В этих поисках активное участие принял Дарси. Он учился с Бингли в одной школе, но из-за разницы в возрасте — пусть всего на два года — они тогда мало общались. Друзьями они стали в Оксфорде. Дарси — гордому, сдержанному и уже тогда чувствовавшему себя неловко в компании — пришлись по душе добросердечие Бингли, легкость в общении и веселая уверенность, что жизнь обязательно повернется к нему хорошей стороной, а Бингли так уверовал в высшую мудрость и интеллект Дарси, что не предпринимал никаких важных решений без одобрения друга.

Дарси посоветовал Бингли не строить, а купить дом, а так как Джейн уже носила их первого ребенка, стоило поторопиться и найти такой дом, куда можно переехать без особых хлопот. Именно Дарси, проявивший ради друга большую активность, нашел Хаймартен, который с первого взгляда привел в восторг Джейн и ее мужа. Этот красивый современный дом стоял на холме — из всех его окон открывался великолепный вид; поместье подходило для семейной жизни: старательно разбитый аккуратный парк и просторные угодья, где Бингли мог охотиться в компании друзей, не вызывали ощущения второсортности в сравнении с Пемберли. Доктор Мерфи, бывший в течение многих лет домашним врачом семейства Дарси и остальных обитателей Пемберли, специально приехал в Хаймартен и объявил, что место здесь здоровое, вода чистая, и после этого все формальности с покупкой поместья были быстро улажены. Осталось только купить мебель и благоустроить жилище; Джейн вместе с Элизабет получили большое удовольствие, бродя по дому и решая, какой цвет обоев, краски или занавесей подойдет той или другой комнате. Уже через два месяца Бингли въехали в новый дом, и счастье сестер было теперь полным.

Оба семейства часто общались, в редкие недели не курсировали экипажи между Хаймартеном и Пемберли. Джейн редко расставалась больше чем на ночь со своими детьми — четырехлетними близнецами Элизабет и Марией и Чарльзом Эдвардом, которому было почти два, — однако знала, что всегда может оставить их на опытную и умелую миссис Меткаф, няню, вырастившую ее мужа. В этот раз она была рада провести два вечера в Пемберли и побывать на балу без тех хлопот, которые неизбежны, если берешь с собой трех детей и няню на столь непродолжительный срок. Как всегда, она приехала без горничной: Белтон, молодая и ловкая горничная Элизабет, с радостью ухаживала за обеими сестрами. Уилкинсону, кучеру Дарси, поручили позаботиться об экипаже и кучере Бингли, и после обычных бурных приветствий Элизабет и Джейн рука об руку поднялись по лестнице в комнату, которую всегда отводили Джейн, рядом с которой была и гардеробная. Белтон уже раскрыла чемодан Джейн и развешивала ее вечернее платье и платье для бала; через час она должна была присоединиться к сестрам, чтобы помочь одеться и причесаться к вечеру. Сестры, разделявшие в Лонгборне одну спальню, были с детства очень близки, и у Элизабет не было секретов от Джейн, на скромность которой она всегда могла положиться, как и на ее советы, всегда исходящие от доброго и любящего сердца.

Поговорив с Белтон, они, по обыкновению, сначала отправились в детскую — потискать и побаловать леденцами Чарльза, поиграть с Фицуильямом и послушать, как он читает (скоро ему предстояло покинуть детскую и начать заниматься с гувернером), — немного, но с удовольствием поболтали с миссис Донован. Та уже пятьдесят лет находилась в дружеских отношениях с миссис Меткаф, оба великодушных деспота давно установили крепкий союз, оборонительный и наступательный, и неограниченно царили в детских, обожаемые подопечными и всецело доверявшими им родителями. Элизабет, впрочем, подозревала, что, по мнению миссис Донован, мать нужна только для производства очередного малыша для детской, как только предыдущий научится писать буквы. Джейн рассказала об успехах Чарльза Эдварда и близнецов, все вместе обсудили их распорядок дня в Хаймартене, и миссис Донован горячо его одобрила, что было неудивительно: он полностью совпадал с ее собственными установками. Оставался только час до прихода Белтон и подготовки к обеду, поэтому сестры направились в комнату Элизабет, чтобы там спокойно поболтать о домашних мелочах, от которых так зависит семейное счастье.

Для Элизабет было бы большим облегчение поделиться с Джейн серьезной заботой — намерением полковника предложить руку и сердце Джорджиане. И хотя он не просил ее молчать, но, конечно, ожидал, что она первым делом поговорит с мужем, и еще Элизабет чувствовала, что нравственные устои Джейн будут оскорблены, если она передаст эту новость ей раньше, чем расскажет Дарси. Но Элизабет не терпелось поговорить о Генри Элвестоне, и она была рада, когда Джейн сама произнесла его имя, сказав: «Очень мило, что вы не забыли о мистере Элвестоне. Я знаю, как много значит для него приглашение в Пемберли».

— Он очаровательный гость, и мы оба всегда рады его видеть, — сказала Элизабет. — Прекрасные манеры, умный, живой, привлекательный внешне — просто образцовый молодой человек. Напомни, как случилось, что вы близко сошлись. Кажется, мистер Бингли познакомился с ним в конторе своего лондонского юриста?

— Да, полтора года назад, когда Чарльз навещал мистера Пека, чтобы обсудить вопрос об инвестициях. Элвестона тогда тоже пригласили в контору, чтобы предложить представлять в суде клиента мистера Пека; оба посетителя приехали чуть раньше и некоторое время вместе находились в приемной, позже мистер Пек их познакомил. Молодой человек очаровал Чарльза, они вместе пообедали, и за обедом Элвестон посвятил мужа в свой план по восстановлению семейного состояния и поместья в графстве Сюррей; семья владела им с 1600 года, Элвестон привязан к этому месту и, как единственный сын, чувствует свою обязанность возродить родовое гнездо. Потом они встретились в клубе Чарльза, и тогда муж, обратив внимание на усталый вид молодого человека, пригласил его от имени нас обоих провести несколько дней в Хаймартене. С тех пор мистер Элвестон стал нашим постоянным и желанным гостем и навещает нас всякий раз, когда его не задерживают дела в суде. Мы знаем, что его отцу, лорду Элвестону, восемьдесят лет, он болеет и уже несколько лет не способен целиком посвящать себя делам поместья, но их баронство — одно из старейших в графстве, семья эта очень уважаемая. От мистера Пека и других Чарльз узнал, как высоко ценят мистера Элвестона в «Миддл темпл»[3], да и мы сами за это время успели к нему привязаться. В глазах младшего Чарльза Эдварда он герой, а близнецы его обожают и всегда встречают восторженным визгом.

Хорошее отношение к ее детям — верный путь к сердцу Джейн, но Элизабет также понимала и притягательность Хаймартена для Элвестона. Жизнь загруженного работой холостяка в Лондоне не очень-то привлекательна, и Элвестон, несомненно, находил в красоте миссис Бингли, ее доброте, нежном голосе и в уютной атмосфере ее дома приятный контраст с жесткой конкуренцией и общественными требованиями столицы. Элвестон, как и Дарси, рано взвалил на себя груз ответственности и семейных надежд. Его решимость восстановить фамильное состояние вызывала восхищение, и Олд-Бейли[4] с его испытаниями и победами был как бы прообразом личной борьбы.