Дороти Сэйерс - Медовый месяц в улье

– Двигается, но только очень-очень медленно. Надо очень внимательно на нее смотреть.

Мисс Кверк добралась до самого дома. Она вошла в заднюю дверь и прошла сквозь судомойню в коридор, в котором, помимо прочего, была дверь в обувной чулан. В этом убежище она нашла деревенскую девочку, чистившую пару не самых крупных ботинок.

– Ты не видела?.. – начала мисс Кверк. Тут ее взгляд упал на ботинки. – Это ботинки мастера Бредона?

– Да, мисс, – ответила девочка с напуганным видом, присущим молодым слугам, к которым вдруг обратились посторонние.

– Они очень грязные, – сказала мисс Кверк. Она вспомнила, что Бредон вышел к завтраку в чистых сандалиях. – Дай мне их на минутку.

Девочка оглянулась, ища помощи и совета, но Бантер и горничная, похоже, были далеко, и нельзя было отказать в просьбе леди, гостящей в доме. Мисс Кверк заполучила ботинки в свое распоряжение.

– Я сейчас верну их, – пообещала она, кивнув, и по шла дальше. Свежая, сырая земля на ботинках Бредона и что-то, принесенное тайком в ведре, – чтобы сложить два и два, не нужно быть Питером Уимзи. Но Питер Уимзи отказывается искать в нужном месте. Мисс Кверк ему покажет.

Мисс Кверк пошла дальше по коридору и подошла к двери. В этот момент дверь открылась и из-за нее показалось лицо Бредона, сильно испачканное. Увидев мисс Кверк, он скрылся, как кролик в норе.

– Ага! – сказала мисс Кверк. Она быстро толкнула дверь. Но даже шестилетний ребенок, обладая достаточным ростом и решительностью, может правильно воспользоваться засовом.

– Роджер, солнышко, не надо! Если трясти, они не будут идти быстрее. У бедных часов от этого только заболит животик. Ой, смотри, что натворил Пол со своим кроликом! Помоги ему собрать кусочки, милый, и тогда, вот увидишь, десять минут и пройдут.

Когда Питер вернулся из сада мистера Паффета, его жена и две трети потомства кувыркались на газоне с Бомбомом. Его пригласили присоединиться, и он присоединился, но голова его была занята другим.

– Странное дело, – жалобно отметил он, – хотя моя шумная семья постоянно ездит на мне верхом (что в данный момент было правдой), нужной ее части никогда нет под рукой. Где эта чума Бредон?

– Я предпочла не уточнять.

Питер встал и пошел, со впившимся в его плечо как пиявка младшим сыном, искать Бантера, который всегда все знал.

– Мастер Бредон, милорд, в данный момент занят препирательствами с мисс Кверк через дверь котельной.

– Боже мой, Бантер! А кто из них внутри?

– Мастер Бредон, милорд.

– Уф! Я боялся, что нам придется проводить спасательную операцию. Сними с меня этого инкуба и верни его ее светлости.

Все посулы мисс Кверк были бессильны выманить Бредона из котельной. Она мгновенно обернулась на голос Питера:

– Питер! Заставьте ребенка выйти наружу. У него там эти персики, и я уверена, что ему будет плохо.

Лорд Питер приподнял свои и без того достаточно удивленные брови.

– Если ваши искусные попытки не удались, – сказал он, – то будет ли толк от моих жестоких угроз, как вы думаете? К тому же, даже если бы он в самом деле ел персики, разве следовало бы нам столь безапелляционно подавлять это естественное выражение его индивидуальности? И с чего вы вдруг вообразили, что мы храним персики в котельной?

– Я знаю, что они там, – ответила мисс Кверк. – И я не виню ребенка. Если побить мальчика за воровство, он украдет снова. Кроме того, посмотрите на эти ботинки, в которых он ходил на улицу утром, – они все покрыты сырой землей.

Лорд Питер взял ботинки и с интересом их осмотрел.

– Элементарно, Ватсон. Но позвольте мне намекнуть, что даже домашнему сыщику-практику необходима некоторая подготовка. Эта земля другого цвета, чем земля в саду мистера Паффета, и на самом деле вообще не садовая земля. Далее, если вы потрудитесь взглянуть на клумбы, вы увидите, что они не такие влажные, чтобы оставить столько грязи на паре ботинок. В-третьих, я способен справиться с любыми расследованиями внутри семьи. И в-четвертых, не приходит ли вам в голову, что с вашей стороны довольно невежливо настаивать на том, что мой сын лжец?

– Хорошо, – сказала мисс Кверк, слегка покраснев. – Извлеките его оттуда и увидите.

– Но зачем мне извлекать его оттуда и развивать у него ужасный фрустрационный комплекс, связанный с котельной?

– Как хотите, – ответила мисс Кверк. – Это не мое дело.

– Именно, – сказал Питер.

Он подождал, пока она сердито прошествовала прочь, и позвал:

– Бредон! Можешь выходить. Она ушла. Раздался лязг железа, и его сын, как угорь, выскользнул наружу, тщательно закрыв за собой дверь.

– Не очень-то ты чистый, как я вижу, – бесстрастно заметил отец. – Похоже, в котельной нужна уборка. Я и сам-то не слишком чистый, если на то пошло. Я ползал по земле за садом мистера Паффета, пытаясь узнать, кто украл персики.

– Она говорит, что я.

– Открою тебе тайну, Бредон. Взрослые не всегда все знают, хотя стараются сделать вид, будто это так. Это называется “поддерживать статус”, и из-за этого возникает большинство войн, опустошающих европейский континент.

– Я думаю, – сказал Бредон, привыкший к бессмысленным пассажам в речи отца, – что она глупая.

– Я тоже, но я этого не говорил.

– И грубая.

– И грубая. Я, с другой стороны, глуп, но редко когда груб. А твоя мама и не грубая, и не глупая.

– А я?

– Ты эгоистичный экстраверт самого необузданного свойства. Зачем ты надел ботинки, когда пошел бродить по грязи? Гораздо легче отчистить ноги, чем ботинки.

– Там чертополох и крапива.

– Истинно так, царь![351] Ага, я понял, где это. Возле ру чья в дальнем конце загона… Это твой секрет у тебя в котельной?

Бредон кивнул, упрямо сжав губы.

– Не поделишься со мной? Бредон замотал головой.

– Нет, вряд ли, – честно сказал он. – Понимаете, вы можете решить, что это надо запретить.

– Неловкое положение. Мой долг часто велит мне что-то запретить. Мисс Кверк считает, что я никогда ничего не должен запрещать, но я не чувствую за собой способности зайти так далеко. Интересно, что за чертовщину ты приволок. У нас были тритоны, лягушки и колюшки, а на головастиков сейчас не сезон. Надеюсь, что это не гадюки, Бредон, а то ты раздуешься и посинеешь. Я могу вынести всякую живность, но только не гадюк.

– Это не гадюки, – ответил его сын с пробуждающейся надеждой. – Хотя очень похоже. И я не знаю, что он ест. Вот что: если его можно оставить, вы не против на минутку зайти внутрь, а то вдруг он уползил из ведра?

– В таком случае, – ответил его светлость, – нам следует немедленно обыскать помещение. У меня нервы крепкие, но если он вдруг залезет в дымоход и выберется на кухню…

Лорд Питер поспешно последовал в котельную за своим отпрыском.

– Напрасно вы всегда говорите о ребенке вообще, как будто все дети одинаковы, – сказала Гарриет слегка раздраженно, потому что она очень не любила, когда ей разъясняют ее обязанности, отвлекая тем самым от их исполнения. – Даже мои трое совсем разные.

– Матери всегда думают, что их дети особенные, – сказала мисс Кверк. – Но основополагающие принципы детской психологии едины для всех. Я занималась этой темой. Возьмем наш вопрос о наказаниях. Когда вы наказываете ребенка…

– Какого именно ребенка?

– Любого ребенка – вы повреждаете хрупкий механизм его взаимодействия с миром. Некоторые вырастают запуганными, некоторые ожесточаются, но в любом случае вы порождаете чувство неполноценности.

– Все не так просто. Не будем говорить о любом ребенке – возьмем моих. Если читать нотацию Бредону, он заупрямится. Он сам прекрасно знает, когда нахулиганил, и иногда предпочитает хулиганить и принимать последствия. Роджер – совсем другое дело. Не думаю, что мы когда-нибудь будем сечь Роджера, потому что он ранимый, легко пугается и любит, когда взывают к его чувствам. Но он уже начинает ощущать некоторую неполноценность в сравнении с Бредоном, потому что его не секут. Я думаю, нам придется убедить его, что розги – это прерогатива старшего сына. Это сгодится, если только нам не придется сечь Пола.

В этой речи было столько чудовищных ошибок, что мисс Кверк не знала, с чего начать.

– По-моему, большая ошибка – сеять в неокрепшие умы заблуждение, что в старшинстве есть какое-то превосходство. Мои маленькие племянницы и племянники…

– Да, – сказала Гарриет. – Но людей надо готовить к жизни, не правда ли? Придет день, когда они поймут, что все недвижимое имущество Питера – майорат.

Мисс Кверк сказала, что ей гораздо больше нравится французский обычай делить все имущество поровну: это гораздо лучше для детей.

– Да, но это очень плохо для имущества.

– Но Питер не стал бы ставить имущество выше детей! Гарриет улыбнулась:

– Дорогая моя мисс Кверк! Питеру пятьдесят два, и в нем просыпаются предки.