Энн Перри - Смертная чаша весов

По галерке пронесся гул удивления. Эшли был поражен, но не испугался. Возможно, он счел коллегу полным дураком, или объяснил все его отчаянием, или же подумал и то и другое одновременно.

Зора, поднявшись, прошла короткое расстояние до свидетельского места такой свободной и полной грации походкой, будто перед нею раскинулся луг, а она сама была в костюме для верховой езды или в платье с кринолином. Можно было подумать, что по сравнению с хрупкой миниатюрной Гизелой графине не хватает женственности, но это было обманчивое чувство — в ней, бесспорно, было достаточно женского обаяния. Даже в мрачной обстановке суда эта дама не изменила своим любимым сочным осенним тонам в одежде — багровому и золотисто-коричневому, так удачно шедшим к ее смуглой коже. Оливер не предостерег ее с самого начала слушаний о том, как важно соответственно одеваться и вести себя в суде, а теперь менять наряд было уже поздно, да и выглядело бы это лицемерием.

Вот и сейчас сверкнувший, как льдинка на солнце, взгляд графини на мгновение остановился на принцессе, и обе женщины успели обменяться ядовитыми стрелами вызова и ненависти. Но через секунду фон Рюстов уже снова послушно смотрела на адвоката.

Ровным спокойным голосом она назвала свое имя и принесла присягу говорить правду, и одну только правду.

Рэтбоун тут же ринулся в атаку, пока его не покинула храбрость.

— Графиня фон Рюстов, мы уже слышали показания нескольких свидетелей о том, что, по их мнению, произошло в Уэллборо-холле. Вы выдвинули против принцессы Гизелы одно из самых страшных обвинений, какое один человек может выдвинуть против другого, а именно, что она предумышленно убила мужа, когда тот был болен, беспомощен и полностью зависел от нее. Вы отказались снять это обвинение даже тогда, когда вам самой стал угрожать иск за клевету. Пожалуйста, расскажите суду, что вам известно о том, что произошло в поместье. Также прошу вас рассказать обо всем, что может иметь отношение к смерти принца Фридриха — однако не занимайте свое и наше время и внимание тем, что не имеет отношения к данному делу.

Зора понимающе кивнула и начала свой рассказ. Голос у нее был низким, необыкновенно приятного и красивого тембра.

— До несчастного случая мы проводили время, как обычно принято его проводить в приятном обществе в загородном поместье. Спускались к завтраку, когда хотели. Была весна, но временами еще случались холодные дни, поэтому мы не входили в столовую до тех пор, пока прислуга не разжигала огонь в камине и там не нагревался воздух. Гизела всегда завтракала в своей спальне, и иногда ей составлял компанию принц Фридрих.

Один из присяжных позволил себе еле заметно ухмыльнуться, но, опомнившись, тут же покраснел.

— После завтрака джентльмены отправлялись на прогулку, кто на пешую, а кто верхом, — продолжала свидетельница. — Если же погода не позволяла, то все расходились кто куда: одни удалялись в гостиную, где курили и беседовали, кто-то шел в бильярдную или в оружейную комнату, кто-то в библиотеку… Граф Рольф Лансдорф, барон Стефан фон Эмден и Флорент Барберини часто собирались вместе. А дамы предпочитали прогулки в саду в хорошую погоду или писали письма, музицировали, читали или просто обменивались новостями или сплетнями.

С галерки донесся легкий шум — должно быть, кто-то не смог удержаться от завистливого вздоха.

— Иногда после ланча устраивались пикники. Кухарка собирала корзину с едой, а кто-то из лакеев брал тележку и укладывал в нее все, что нужно для посиделок на открытом воздухе. Мы следовали за ним туда, куда вздумается, — к реке, или на лесную поляну, или в поле, где есть хотя бы небольшая рощица. Выбирались места покрасивее.

— Замечательно, — предупреждающе прервал Зору адвокат Рэтбоун.

Адвокат Гизелы, не выдержав, вскочил.

— Ваша честь, это к делу не относится! Большинству из нас известно, как отдыхают в деревне богатые господа. Не собирается ли графиня фон Рюстов утверждать, что это приятное времяпровождение имеет отношение к смерти принца Фридриха?

— Я не позволю, чтобы время суда тратилось понапрасну, мистер Харвестер, — остановил его судья. — Но я намерен позволить графине фон Рюстов нарисовать нам достаточно полную картину времяпровождения, чтобы больше узнать о месте происшествия и его участниках, чем мы знали до сих пор. — Затем он повернулся к свидетельнице. — Продолжайте, прошу вас. Но помните, мадам, нам нужно узнать только то, что имеет отношение к смерти принца или предшествовало ей.

— Это имеет отношение к делу, ваша честь, — твердо заверила его графиня. — Если мне удастся полностью описать хотя бы один день, то вам все станет ясно. Видите ли, не один только несчастный случай виновен в смерти принца, а мириады маленьких случаев за многие годы, которые, скопившись, стали невыносимым бременем.

На лице судьи появилось недоумение, а присяжные теперь и вовсе были в полном замешательстве. Галерка тоже волновалась, сидящие там люди перешептывались, и их любопытство росло с каждой минутой. Именно для этого они сюда и пришли.

Харвестер, посмотрев на Зору и Рэтбоуна, перевел вопросительный взгляд на Гизелу.

Принцесса сидела как ледяная статуя, ни на что не реагируя. Казалось, она не слышала ничего из того, что здесь было сказано.

— Это случилось еще до рокового инцидента — я не помню, за сколько дней, но это не столь уж важно, — заключила графиня. Она старалась не смотреть на присутствующих: взгляд ее был устремлен куда-то вдаль. — День был дождливым, дул сильный ветер… Я проснулась рано. Поскольку дождь меня не испугал, я вышла в сад. Цвели нарциссы, и они были так прекрасны… Вам доводилось вдыхать весной запах влажной земли? — Казалось, ее вопрос был обращен к судье, но она не стала ждать ответа и продолжила рассказывать: — Гизела встала, как обычно, поздно, Фридрих — тоже, и они вместе спустились в столовую. Он шел за ней так близко, что ненароком наступил на подол ее платья, когда она замешкалась на пороге столовой. Гизела обернулась и что-то сказала ему — я не помню что, но сказала очень резко и раздраженно. Он извинился, и вид у него был очень расстроенный. Это было особенно неприятно принцу, потому что произошло в присутствии Бригитты фон Арльсбах и леди Уэллборо, которые были уже в столовой.

Рэтбоун глубоко вздохнул. Он успел заметить на лицах присяжных удивление и осуждение, но не знал, кому оно адресовано — Зоре или принцессе — и кому из них они больше верят.

«Господи, сделай так, чтобы Эстер оказалась права!» — мысленно взмолился Оливер. Все теперь зависело от одного незначительного факта и от выводов, которые она сделала, опираясь на этот факт.

— Прошу вас, продолжайте, графиня фон Рюстов, — отрывистым от волнения голосом попросил адвокат свидетельницу. — Что было дальше в этот обычный для вас день?

— Бригитта ушла в библиотеку, — продолжала Зора. — Она любила одиночество. Леди Уэллборо и Эвелина фон Зейдлиц провели все утро, болтая в будуаре одной из них. Они любили перемывать косточки другим людям. Гизела попросила Флорента сопровождать ее в ближайшую деревушку. Я удивилась этому, потому что шел дождь, а она терпеть не могла такую погоду. Да и Барберини, кажется, тоже, но он посчитал, что будет невежливым, если он откажет ей. Ведь принцесса попросила его при всех, поэтому отказаться было трудно. Фридрих предложил Гизеле сопровождать ее, но она в довольно резкой форме напомнила ему, что с ним хотел поговорить Рольф Лансдорф и ему не следует об этом забывать.

— Значит, она не возражала против того, чтобы принц поговорил со своим дядей? — переспросил Рэтбоун, изобразив удивление.

— Наоборот, она, в сущности, приказала принцу встретиться с графом, — ответила фон Рюстов и покачала головой. Голос ее при этом звучал все так же уверенно и спокойно.

— Знала ли она, с какой целью граф Лансдорф приехал в Уэллборо-холл? — спросил сэр Оливер.

— Не знаю, — прямо ответила Зора. — Но Гизела никогда не была глупой и малообразованной женщиной. Она, как и все мы, прекрасно была осведомлена о положении не только в герцогстве Фельцбург, но и во всей Германии. Ведь она живет в Венеции, а Италия тоже находится накануне объединения и выхода из зависимости от Австрии.

— Мы слышали, что принцесса никогда не интересовалась политикой, — заметил Рэтбоун.

Свидетельница посмотрела на него с едва скрываемым нетерпением.

— Не интересоваться политикой вообще еще не означает не знать той ее стороны, которая может отрицательно сказаться на жизни и существовании той или иной личности, — возразила она. — Едва ли принцесса не интересовалась тем, что могло погубить ее.

По рядам на галерке пробежал шепоток.

— Погубить? — Рэтбоун вопросительно поднял брови.

Зора подалась вперед.

— Если б Фридрих вернулся в Фельцбург без нее, она стала бы разведенной женой, лишилась бы своего места в обществе и могла бы существовать лишь на те средства, которые он ей выделил. Да и этот вопрос решал бы не он. Личное состояние принца — это земли на его родине, многие из которых расположены у самых границ с Пруссией. Если б вспыхнула война, пострадало бы имущество и большинство владений не одного только барона Клауса фон Зейдлица. И принцесса отлично это знала. — По лицу графини пробежала холодная усмешка. — Человек, привыкший к удовольствиям, дорогой одежде, драгоценностям и общению с богатыми и праздными, не может не знать, откуда берутся деньги на это и насколько надежен их постоянный источник, — добавила она.