Энн Перри - Смертная чаша весов

— И на его место уже найден другой лидер движения за независимость, — подсказала Эстер, как бы размышляя вслух. — В таком случае Фридрих был нужен своему дяде скорее как мученик. Это лучше, чем наследник трона, отказавшийся вернуться на родину.

Теперь оба мужчины уставились на нее с нескрываемым изумлением.

— Что ж, возможно, ты права! — Глаза Монка стали круглыми от удивления. — Должно быть, так и было. — Он повернулся к Рэтбоуну. — Интересно, кого он выбрал вместо принца? Кто там следует за ним? Какой политический герой? Кумир народа? Барберини? Бригитта?

— Возможно… да, наверное, кто-то из них. Они об этом знают, как вы думаете? — Адвокат вскинул руки и привел свою шевелюру в окончательный беспорядок. — О, черт! Это возвращает нас к Зоре фон Рюстов! Уверен, у нее хватило бы мужества сделать для страны то, что она считала нужным… А потом она еще и попыталась бы отправить Гизелу на виселицу!

Монк сунул руки в карманы. Вид у него был расстроенным. Впервые он не воспользовался случаем и не съязвил по поводу того, что Оливер сам себе выбрал такую клиентку. Эстер поняла, что добровольный отказ Уильяма от привычного злословия говорил о том, что он испытывал подлинную тревогу и сочувствовал Рэтбоуну.

— А что думает об этом Зора? — не выдержав, спросила мисс Лэттерли. — Я ведь даже незнакома с нею… Как странно все время говорить о человеке, знать, как много от него зависит, но лишь мельком видеть его лицо, да и то издали… И с Гизелой мне тоже никогда не доводилось перекинуться хотя бы словом… У меня такое впечатление, будто я совсем не знаю участников этого процесса.

Детектив отрывисто рассмеялся.

— Мне кажется, что мы все испытываем подобное чувство, — заметил он.

— Я лично стараюсь отбросить все сугубо личные впечатления и полагаться на разум и логику. — Оливер поворошил кочергой угли в камине, и те с треском рассыпались. Взяв каминные щипцы, он подбросил в догорающий огонь еще угля. — Признаюсь, я не был достаточно проницательным в своих суждениях о действующих лицах этого процесса. — Юрист даже покраснел. — Сначала я действительно поверил в то, что Зора права и Гизела отравила мужа.

Монк опустился в кресло напротив Рэтбоуна и, несколько подавшись вперед, уперся локтями в колени.

— Давайте проверим, что мы еще знаем — кроме того, что уже бесспорно, — и сделаем какой-то вывод. Возможно, мы увлекаемся предположениями, чего делать не следует. Прежде всего подведем итог, какие у нас есть бесспорные факты, а затем решим, что делать дальше.

Сэр Оливер послушно согласился. То, что он готов был слушаться сыщика, было еще одним доказательством его смятения.

— Фридрих упал с лошади и получил тяжелые увечья, — начал он. — Ему оказал помощь доктор Галлахер.

Уильям один за другим загибал пальцы.

— Ухаживала за больным Гизела, — продолжал перечислять адвокат. — Никто не входил в спальню больного, кроме нее, прислуги, принца Уэльского… — Он поморщился.

— Фридрих стал поправляться, — напомнил ему Монк. — По крайней мере, так кому-то показалось, и, очевидно, все так думали.

— Это важно, — согласился Рэтбоун. — Видимо, это давало надежду на то, что план еще можно осуществить.

— Нет, не давало, — возразила Эстер. — При таких-то переломах и только на одной ноге!.. Галлахер говорил о множественных переломах. Уже одно это означало победу Гизелы! Фридрих не мог стать даже духовным лидером партии независимости, а ведь от него ожидали большего. Калека, зависимый человек, постоянно превозмогающий боль, быстро устающий… Зачем им нужен такой?

Уильям и Оливер посмотрели на девушку и переглянулись.

Рэтбоун казался совершенно подавленным, и даже Монк поник, словно внезапно устал.

— Мне очень жаль, — извинилась мисс Лэттерли. — Это жестоко, но это факт. Еще до того, как он был убит, больше всего в его смерти могла быть заинтересована сама партия независимости, которая хотела как можно скорее законно избрать нового лидера.

Она умолкла. Ее друзья тоже хранили молчание. Пауза длилась несколько мгновений. В потухающем камине еле тлели угли, и сыщик, встав, отошел от него.

— Никто как будто не оставался с ним наедине, кроме Гизелы. Слуги постоянно входили и выходили. Двери не запирались. Как подтверждают все, Гизела не отходила от него… — задумчиво проговорил он.

— В таком случае пищу могли отравить где-то на пути из кухни в спальню, — заключил адвокат. — Об этом мы уже говорили. Ядом стала настойка из тиса. Это мы тоже знаем. Любой в доме мог это проделать, но кто и как приготовил ее — вот вопрос.

— Если ее не привезли с собой, — продолжал размышлять Монк. — Нетрудно предположить, что в таком имении, как Уэллборо-холл, обязательно растут тисы — если не в парке, так возле церкви. А что, если яд привез Рольф, чтобы использовать в случае, если Фридрих откажется от их предложения… а потом свалить все на Гизелу?

— Из всего этого ничего не получится, — тихо промолвила Эстер. — Суду нужна цепочка доказательств, а она может привести к тому же Рольфу… Бригитте… Флоренту или Зоре… И это всё люди, которых Рольф должен оберегать от подозрений. Но наши подозрения не падают на Гизелу! Значит, Рольф не так умен и опытен, каким хочет казаться?

И опять воцарилось молчание, длившееся несколько минут. Рэтбоун посмотрел на догоравший в камине огонь. Монк, нахмурив брови, погрузился в размышления. Мисс Лэттерли попеременно поглядывала то на одного из своих товарищей, то на другого, догадываясь о том, что их мучает тот же страх, что и ее, близкий, ощутимый и очень реальный.

Они сосредоточились на трезвом анализе, но мысли о возможной неудаче и о том, во что она им обойдется, быстро разрушили хрупкие конструкции логических построений.

— Я думаю, мне следует встретиться с Зорой фон Рюстов, — первой нарушила молчание Эстер и встала. — Мне хочется поговорить с нею с глазу на глаз.

— Женская интуиция? — насмешливо спросил Уильям.

— Любопытство, — отрезала медсестра. — Если вы двое уже познакомились с ней и с вами ничего не случилось, почему бы и мне не попробовать? Чем я хуже вас?

Мисс Лэттерли нашла Зору в весьма экзотической обстановке ее будуара. На стене вместо ковра висела шаль, а в камине гудело высокое пламя, уходившее в трубу, и его отблеск играл на кроваво-красной обивке дивана. На полу лежала огромная медвежья шкура, удивительно похожая на живого зверя.

— Кто вы? — спросила фон Рюстов. Она не поднялась навстречу гостье, а осталась сидеть и со слабым интересом окинула Эстер взглядом. — Вы назвали горничной имя сэра Оливера, иначе я не приняла бы вас. — Она говорила откровенно, но без какого-либо намерения обидеть посетительницу. — Я не расположена быть вежливой с непрошеными гостями. У меня на это нет ни времени, ни терпения.

Это ничуть не задело Эстер. На месте графини при данных обстоятельствах она повела бы себя так же. В свое время мисс Лэттерли довелось побывать в тюрьме, где в любой момент могла теперь оказаться Зора, если Рэтбоун потерпит неудачу. А такая опасность становилась все реальней.

Медсестра смотрела на оригинальное лицо графини: прекрасные зеленые, широко посаженные глаза, длинный гордый нос, нежный чувственный рот… Эстер поняла, что перед нею женщина, достаточно умная и умеющая контролировать свою страстную натуру, и поэтому способная к трезвому пониманию и оценке ситуаций, людей и законов.

— Я представилась как друг сэра Оливера, потому что я действительно его друг, — пояснила мисс Лэттерли. — Я давно и хорошо его знаю. — Она спокойно встретила взгляд Зоры, готовая к любым вопросам, если они последуют.

Фон Рюстов с возрастающим любопытством смотрела на незваную гостью.

— Вас беспокоит, что этот судебный процесс может грозить сэру Оливеру профессиональными неприятностями? — догадалась она. — Итак, вы пришли просить меня отозвать обвинение и признаться в том, что я ошибалась, не так ли, мисс Лэттерли?

— Нет, совсем нет! — резко ответила Эстер. — Если вы не сделали этого раньше, я не вижу причины, которая может заставить вас сделать это сейчас. К тому же это уже не поможет. Если сэр Оливер не найдет убийцу принца Фридриха и не докажет, что именно этот человек убил его, вы, рано или поздно, сами окажетесь в тюрьме. А с вами это может случиться — скорее рано, чем поздно.

Сказав это, жещина села, не дожидаясь приглашения хозяйки.

— Поверьте мне, тюрьма — не очень приятное место. Это особенно понимаешь, когда оказываешься в ней. Можно как угодно храбриться, но в душе поселяется страх. Вы не настолько глупы, чтобы не понимать, что в данном случае поражение — это не потеря состояния или положения в обществе. Сейчас это означает дорогу на виселицу.

Зора чуть насторожилась.

— Вы откровенны, мисс Лэттерли, не правда ли? Почему вы пришли от сэра Оливера? Что вам нужно? — Она все еще продолжала смотреть на Эстер с оттенком презрения.