Джо Алекс - Я расскажу вам, как погиб…

— Интересно, — пробормотал я, — Паркер тоже прошел через это?

— Но он же был старше нас. Он уже тогда был совсем взрослым. Мне было двадцать два, а тебе и вовсе девятнадцать.

— Да, — кивнул я. — Он был старше нас, и он уже тогда работал в Скотленд Ярде. Мне кажется, люди, которые постоянно сталкиваются с темными сторонами человеческой психики, вырабатывают в себе инстинкт, превышающий интеллект. Инстинкт гончего пса. Я сам это иногда испытываю, когда стараюсь вместе со своим вымышленным детективом найти преступника.

Я помолчал.

— Я видел его вчера вечером, — наконец сказал я. — Мы были с ним в театре и вместе восхищались твоей женой.

— А-а, — Ян заметно разволновался. — Он говорил с тобой обо мне?

— Да, он говорил, что виделся с тобой и что его беспокоит анонимное письмо.

Ян махнул рукой:

— Это самая настоящая чушь. Он явился сюда переодетый, как из плохого детектива. Сначала вызвал Малахию, и тот устроил нам встречу в домике садовника. Я его сразу не узнал: он работал под бродягу. Совершенно отказался от обеда и тут же после разговора испарился. Да еще просил держать все в тайне, но я, естественно, все рассказал Спарроу, Саре, Лючии и Филиппу. Вся эта абракадабра вызвала общий смех. Представляешь, он еще хотел, чтобы в доме поселился один из его людей, но я наотрез отказался. Правда, я разрешил двум молодым людям разбить у меня в саду палатку. Они все время бегают с сачком и ловят бабочек, но Паркер уверял меня, что они неустанно, днем и ночью, будут охранять вход в усадьбу и следить за пристанью, если что-нибудь будет угрожать со стороны моря. Я уже даже испугался, не посадит ли он на дерево какого-нибудь переодетого дятлом полицейского. — Ян рассмеялся. — На самом деле все это совершенно не нужно: по ночам Малахия спускает немецких овчарок, и я бы не хотел оказаться на месте того, кто с ними встретится. Кроме того, обычно мы закрываем на ключ ту часть дома, где находится лаборатория. А ведет туда только одна дорога — через мой кабинет. Ночью ключ от кабинета находится в моей спальне, а ключ от сейфа или у меня, или у Спарроу. Окна первого этажа закрыты столетней литой решеткой, а лаборатория оборудована сигнализацией. Видишь, под какой охраной наши исследования: собаки, полицейские, решетки, сейфы, ключи! Думаю, через месяц мы закончим свою работу, и если с кем-нибудь что-нибудь случится, другой доведет дело до конца. А там пусть об этом заботится промышленность.

Наверху затрещала какая-то птица. Ян задумчиво смотрел на букашку, испуганно бегущую по замшелому стволу.

— Есть еще одна причина, по которой это письмо мне кажется абсурдным. Даже если бы наш метод мог дать неожиданные результаты, это все равно вопрос двух-трех лет… Далее сохранение тайны уже не имеет смысла. Речь идет о приоритете, о завоевании рынков. Конечно, продажа лицензий приносит много денег стране и немного славы нам, скромным ученым. Деньги, впрочем, тоже. Я прекрасно понимаю, что можно купить создателей каких-то интересных методов, понимаю, что можно пытаться это сделать, но угрожать им, убивать их?! Нет, это абсурд. Никто таких вещей не делает. Они не имеют смысла.

— Хорошо, если бы так, — пробормотал я. — Но даже если это имеет какой-то смысл, я все равно не понимаю, как кто-то посторонний, автор этого письма, оказался во все посвященным?

Драммонд пожал плечами и поднялся. Я двинулся вслед за ним. Мы оказались в восточной части парка и, услышав удары мяча и приглушенные голоса, молча направились в сторону этих звуков.

Сквозь сетку травянистого корта мы увидели две женские фигурки в белом. Обе они были в коротеньких шортах и рубашках. На скамейке сидел Филипп Дэвис и время от времени выкрикивал счет.

— Ну, что тут происходит? — спросил Ян.

— Тридцать-пятнадцать, — объявил Филипп.

Подавала Сара. Она отошла далеко назад и послала весьма заковыристый мяч, который Лючия взяла с большим трудом. Сара была уже около сетки. Она бегала, как мальчик. Блестящий прыжок — и мяч, посланный в противоположный угол, пролетел мимо растерявшейся Лючии.

— Все, — сказал Филипп, — по тридцати.

У задней части корта спокойно стояла Лючия, готовясь принять подачу. Мяч ударился в сетку. Лючия приблизилась на два шага. На этот раз Сара ударила сильнее, и мяч подлетел прямо к ногам противницы.

— Превосходная подача, — воскликнул Филипп.

Следующая Сарина подача была похуже, и Лючия смогла послать мяч длинным пасом в противоположный угол. Сара успела и быстро отбила его. Казалось, Лючия вновь пошлет его в другой угол, но она подрезала мяч, и он упал прямо за сеткой.

— Ничья!

— Хорошо играют, — восхитился я. — Никогда не предполагал, что любительницы могут так играть.

— Лючия была победительницей юниорок Лондона, — усмехнулся Ян. — Она великолепно думает во время игры. Я очень люблю на нее смотреть. Всегда она сделает именно то, что нужно сделать в данный момент. Сара же — просто ураган! Когда она в ударе, нет противницы, которая это выдержит. Рубит, как мужик. Никогда не подозревал, что в такой маленькой ручке таится такой удар. О, смотри!

Лючия как раз отбила мяч в конец корта и единственное, что можно было сделать — это отбить его назад с наибольшей силой и дать возможность противнице делать уже с ним все что угодно. Но Сара как молния с пол-оборота послала мяч на ту же линию, но в противоположный угол тому, где стояла Лючия, которая отчаянно бросилась к нему и умудрилась-таки отбить его высоким мягким лобом. Когда мяч полетел наверх, Сара взглянула на него и не спеша побежала к сетке. Я так и не успел сообразить, что же произошло. Сильным смечом, которого не постыдился бы и Уимблдон, она послала страшный снаряд прямо под ноги Лючии. Та даже не дрогнула, только подняла ракетку.

— Браво! — не удержался я.

Сара улыбнулась.

— Преимущественная подача, — огласил Филипп.

Сара успела отбить у сетки, Лючия хотела его перебросить, но мяч улетел в аут.

— Счет геймов пять-четыре в пользу миссис Драммонд, — торжественно объявил Филипп.

Играющие поменялись площадками. Проходя мимо нас, Лючия сказала Яну:

— Разносит меня твоя жена в пух и прах.

Но дышала она совершенно ровно. Зато Сара разрумянилась и, наклонившись, вытирала лицо полотенцем.

Легкую подрезанную подачу Лючии Сара отбила в аут.

— Пятнадцать-ноль, — объявил Филипп.

Вторая подача была сильнее, но Сара била вслепую и так сильно, что Лючия только подбросила второй мяч, который был у нее в руке, и перешла в другой угол корта.

— По пятнадцати.

Сара играла отлично. Выигрывала, но играла отчаянно. Она понимала, что если перестанет бить изо всех сил, тотчас же хладнокровие Лючии разрушит все ее атаки и она проиграет.

Сейчас Лючия стояла выпрямившись у задней стенки корта. Она спокойно смотрела на противницу. Сара остановилась неподалеку от линии приема мяча, согнувшись и сжав ракетку обеими руками. Лючия подбросила мяч и к моему удивлению вместо слабого подрезанного мяча послала сильный и точный удар. Сара стояла не двигаясь, ошеломленно глядя на Лючию.

— Тридцать-пятнадцать! — оповестил Филипп.

Очередную подачу Сара отбила со злостью, прямо на ракетку противницы. В ответ Лючия закрутила мяч, и когда соперница с большим трудом взяла его, она спокойно послала его вдоль линии и, уже не следя за мячом, вернулась на линию подачи.

— Сорок-пятнадцать…

Сара рукавом вытирала лицо. Если она сейчас не соберется, то счет геймов будет пять-пять, и тогда у нее уже не будет сил бороться.

Лючия подавала. Она использует теперь первую же ошибку Сары, чтобы закончить гейм. Но Сара послала мяч просто в угол корта, заставив Лючию отчаянно бежать за мячом, а когда она все-таки взяла его и с огромным усилием отбила, еле сохраняя равновесие, послала такой сумасшедший удар, что Лючия только растерянно развела руками.

— Сорок-тридцать, — бесстрастно провозгласил Филипп.

Опять подача и опять быстрый мяч на бэкхенд. Лючия отбила его простым точным ударом вдоль линии. Этот мяч должен был пролететь высоко над Сарой и закончить гейм. Но ко всеобщему удивлению Сара в фантастическом прыжке перекрыла дорогу мячу и послала его обратно.

Я посмотрел на Сару. Ее лицо не скрывало радости. Стоя посреди корта и глядя на Лючию, которая серной бежала к сетке, она мягко взяла мяч и послала его легким кроссом. Лючия отбила его в угол, но Сара интуитивно была уже на середине площадки, когда мяч коснулся ракетки противницы. И мы вновь увидели удар Сары. Смуглая хрупкая рука произвела мягкий округлый размах, но мяч как будто выстрелил из пушки. Никто в мире не смог бы взять этот мяч.

— Отлично! — крикнула Лючия и махнула ракеткой.

Но Сара даже не улыбнулась, готовясь принять очередную подачу.

— По сорока, — объявил Филипп. Он повернулся к нам: — Превосходный матч, правда?