Рекс Стаут - Не рой другому яму

Я прошагал на восточную часть Шестьдесят девятой улицы и остановился на другой стороне от увенчанного куполом входа в многоквартирный дом, одним из жильцов которого был Генри Джеймсон Хитс. Мне не требовалось осматриваться, поскольку Сол Пензер днём уже побывал здесь, произвел рекогносцировку и наметил места для наблюдателей. Это потребовало усилий, но было весьма желательным, поскольку планировалась довольно сложная слежка в три смены, по три человека в каждой, причём Сол Пензер возглавлял одну тройку, Фред Даркин другую, а Орри Кэтер третью. Стоило это удовольствие пятнадцать зелёных в час, то есть вполне прилично, учитывая, что Вулф считал шансы на успех равными одному из двадцати. Не заметив никого, кроме швейцара в форме, я вернулся на угол.

Подкатило такси, и из него вышли трое. Двое из них для меня были просто людьми, чьи имена я знал и чьи данные мне были хорошо известны, но третьим был Сол Пензер, тот самый парень, которого мне хотелось бы иметь поблизости, когда я буду висеть на краю пропасти и на меня будет пикировать чёрный орел. Сутулые плечи и огромный, во все лицо, нос делают его с виду раз в пять менее сильным и стойким и раз в десять менее смышленым, чем в действительности. Я пожал ему руку, поскольку не видел его около недели, и кивнул остальным.

— Нам нужно что-нибудь обговорить? — спросил я.

— Не думаю. Мистер Вулф мне все объяснил.

— Прекрасно, приступайте. Вы знаете, что ребята из уголовки тоже могут следить за ним?

— Конечно. Мы постараемся не споткнуться об них.

— Вы должны знать, что дело это долгое, и кроме него, ставить нам не на кого. Чем быстрее вы его упустите, тем быстрее разойдемся по домам.

— Нам его упустить — раз плюнуть.

— Молодец. Вот благодаря таким, как ты, скоро статуи частных сыщиков установят в Центральном парке. Увидимся в свидетельской ложе.

Я оставил их. Моей главной и насущной целью был высоченный бокал с кока-колой и лимоном на Мэдисон-авеню, но я мужественно заставил себя протопать целый квартал до Семидесятой улицы. Шестьдесят девятая теперь принадлежала Солу и его команде.

На следующее утро, в пятницу, в одиннадцать часов я сидел в кабинете, прислушиваясь к клацанью лифта, который вёз Вулфа вниз из оранжереи.

Делла Девлин затаилась и не подавала признаков, что, впрочем, играло нам только на руку. То, чего мы ждали, мы и получили, по крайней мере первую порцию. В 0.42 ночи позвонил Сол: Хитс замечен на Шестьдесят девятой улице, прибыл на такси, один. За ночь больше ничего не случилось. В 6.20 утра Сол позвонил и сказал, что Фред Даркин и двое его людей приняли смену и прошли инструктаж прямо на месте. В 10.23 позвонил Фред: Хитс вышел из своего дома, сел в такси, доехал до дома 719 на Восточной Пятьдесят первой улице и вошёл в него. Это был тот самый серый кирпичный дом, который я навестил накануне. По словам Фреда, никаких признаков официальной слежки они не заметили. Они перегруппировались и ждали. Я на радостях известил Фреда, что он мой самый любимый ирландец и останется таковым навеки, если не упустит нашу жертву, а потом позвонил Вулфу в теплицу и проинформировал о свежих новостях.

Вулф вошёл, сел за стол, просмотрел утреннюю почту, подписал пару чеков, продиктовал письмо кому-то в Висконсин с просьбой поставить нам колбасу и склонился над кроссвордом из лондонской «Таймс». Я действовал по заведенному распорядку, аккуратно и не торопясь, совершенно отчетливо демонстрируя, что могу быть таким же безмятежным, как и он, вне зависимости от напряженной и щекотливой ситуации. Я как раз закончил распечатывать конверт, когда прозвенел звонок. Я проскакал в прихожую, бросил взгляд через полупрозрачную стеклянную панель, круто развернулся, возвратился в кабинет и заявил:

— Думаю, что с букмекерством я завязал. Я ставил сорок против одного, что она не проболтается. Там Венгерт и Кремер. Мы можем выскользнуть через задний ход и попытаться удрать в Мексику.

Перед тем, как посмотреть на меня, он старательно дописал слово:

— Ты фиглярничаешь?

— Нет, сэр. Это они.

— В самом деле, — его брови слегка поднялись. — Приведи их сюда.

Я дошёл до двери, повернул ручку и распахнул дверь настежь.

— Привет, привет, — заворковал я. — Мистер Вулф только минуту назад сказал, что мечтает повидаться с мистером Кремером и мистером Венгертом, а вы уже здесь.

Моего веселья хватило ненадолго: после первого же привета они ввалились в прихожую, а к тому времени, как я закончил свою тираду, они уже пересекли порог кабинета. Заперев дверь, я поспешил за ними. Войдя в кабинет, я был обескуражен тем, что Венгерт и Вулф пожали другу руки, но затем я вспомнил, что окружной прокурор всегда обменивается рукопожатиями с защитником перед началом процесса, чтобы продемонстрировать собственную непредвзятость. Кремер обычно садился в красное кожаное кресло у края вулфовского стола, но на этот раз он уступил почетное место Венгерту, и я подвинул ему одно из жёлтых кресел.

— В прошлый раз я передавал вам с Гудвином привет, — сказал Венгерт. — Я надеюсь, он не забыл.

Вулф наклонил голову.

— Не забыл. Спасибо.

— Тогда я не думал, что увижу вас так скоро.

— Так же, как и я.

— Да, я полагаю, что так. — Венгерт положил ногу на ногу и откинулся назад. — Гудвин сказал, что вы взялись за работу для мистера и миссис Бенджамин Рэкил.

— Верно. — Вулф был небрежен. — Я подрядился расследовать смерть их племянника. По их словам, он работал на ФБР. Было бы неразумно перейти вам дорогу, вот я и послал мистера Гудвина повидаться с вами.

— Полно пороть чушь. Вы послали его, чтобы получить нужные вам сведения.

Вулф пожал плечами.

— Я преклоняюсь перед таким всеведением. Мои мотивы часто неясны мне самому, а вы все о них знаете. Ваше преимущество. Если у него было такое поручение, то он с ним не справился. Вы ему ничего не сказали.

— Да. Наши досье служат нам, а не частным детективам. Я пришёл сюда, чтобы сказать: да, мы связаны с этим делом, но это не для печати. Если вы не хотели перейти нам дорогу, то, конечно, оступились. Но официально этим делом занимается отдел по расследованию убийств уголовной полиции Манхэттена, так что я здесь просто слушаю, — он кивнул Кремеру. — Давайте, инспектор.

Кремер с трудом сдерживался. Сдерживаться — было для него хронической проблемой, проявлялось это по-разному, в основном в том, что его мясистое красное лицо постепенно багровело все больше и больше, причём краска медленно сползала вниз по крепкой мускулистой шее. Глядя на Вулфа, он выпалил:

— Видит Бог, я удивлён! Не так Гудвином, как вами! Подстрекательство к лжесвидетельству. Попытка подкупа свидетеля с целью дачи ложных показаний. Я знаю, что вы часто идёте на большой риск, но, святые угодники, в данном случае вы даже не рисковали, а просто подставили шею!

Вулф нахмурился:

— Вы говорите, что мистер Гудвин и я принудили кого-то дать ложные показания?

— Вы пытались!

— Боже мой, это серьёзное обвинение. Должно быть, у вас есть ордера. Вручите их, пожалуйста.

— Расскажите ему всё, инспектор, — посоветовал Венгерт.

Голова Кремера дернулась в мою сторону:

— Ты был вчера вечером в квартире Деллы Девлин на Пятьдесят первой улице?

— Сегодня жарче, чем вчера, — констатировал я.

— Я, кажется, задал тебе вопрос! — гаркнул Кремер.

— Это ребячество, — заметил Вулф. — Вы не хуже нас знаете, как предписывает закон обращаться с подозреваемыми.

— Расскажите ему, инспектор, — повторил Венгерт.

Кремер кинул на Вулфа недобрый взгляд.

— Да вы любой закон вывернете в свою пользу. Ладно. Вчера вы отправили Гудвина к Делле Девлин. Он предложил ей от вашего имени десять тысяч долларов за то, чтобы она засвидетельствовала, будто видела, как Файфи Гоухин взяла со стола коробочку, подменила одну капсулу и положила коробочку на прежнее место. Гудвин сказал, что деньги ей передадут мистер и миссис Рэкил сразу после того, как она даст ложные показания. Мне не следовало обвинять Гудвина в подстрекательстве к лжесвидетельству. Я должен был употребить термин «попытка к подстрекательству». Теперь можно задать Гудвину несколько вопросов?

— Я сам хочу задать ему вопрос. — Взгляд Вулфа переместился на меня. — Арчи. Правда ли то, что сказал мистер Кремер?

— Нет, сэр.

— Тогда не отвечай ему. Полицейский не вправе допрашивать гражданина по поводу дела, в изложении которого допустил неточность. — Он повернулся к Кремеру. — Это может тянуться целую вечность. Почему бы не решить дело сразу — окончательно и бесповоротно? — Он кивнул мне. — Арчи, позвони мисс Девлин и пригласи тотчас приехать к нам.

Я принялся не мешкая накручивать диск телефона.

— Перестаньте, Гудвин, — выпалил Венгерт. Я даже ухом не повёл. Тогда Кремер без лишних разговоров в два прыжка пересек комнату и хлопнул по рычажку. Я недоуменно посмотрел на него, а Кремер ожег меня злобным взглядом. Я положил трубку на место, и только тогда Кремер вернулся и сел в жёлтое кресло.