Агата Кристи - Унесенный потоком

— Хорошо, что у этой истории такой счастливый конец, — сказала Линн.

— Да, — согласился Дэвид Хантер. — Хотя Розалин и не обладает особым интеллектом, в жизни ей всегда везет. Повезло ей и на этот раз. Гордон Клоуд был сильным стариком шестидесяти двух лет. Он спокойно мог прожить лет двадцать и даже больше, что вряд ли доставило бы Розалин особое удовольствие. Когда она вышла за него замуж, ей было всего двадцать четыре года, а сейчас ей только двадцать шесть.

— Она выглядит моложе, — заметила Линн.

Дэвид посмотрел поверх стола. Розалин Клоуд, как ребенок, нервно крошила хлеб.

— Да, — задумчиво произнес Дэвид. — Пожалуй. Полное отсутствие мысли.

— Бедное дитя, — неожиданно сказала Линн.

Дэвид нахмурился.

— Откуда вдруг такая жалость? — спросил он резко. — Я забочусь о Розалин.

— Догадываюсь.

— Каждый, кто попытается нанести вред Розалин, — сердито выпалил Дэвид, — будет иметь дело со мной! А я знаю, как вести боевые действия. Знаю различные, самые необычные методы.

— А могу ли я теперь услышать историю вашей жизни? — холодно спросила Линн.

— Крайне адаптированный вариант, — ухмыльнувшись, ответил Дэвид. — Когда разразилась война, я никак не мог понять, почему должен сражаться за Англию. Ведь я — ирландец! Но как все ирландцы, я люблю сражаться. Особенно меня привлекали десантные войска. Там я поразвлекся, но, к сожалению, сильно поранил ногу. Тогда меня отправили в Канаду, где я какое-то время обучал добровольцев. Ко времени получения из Нью-Йорка телеграммы Розалин с сообщением о ее замужестве я оказался без работы, поэтому я сразу же собрался и вылетел к ним. Вообще-то Розалин меня не приглашала, но я умею читать между строк. Я привязался к счастливой паре и вместе с ней отправился в Лондон. И, как поется, — добавил он с наглой улыбкой, — «Домой моряк вернулся, домой вернулся с моря». Это о вас. Что с вами?

— Ничего, — прошептала Линн.

Она вместе с другими встала из-за стола.

— Ты, кажется, подружилась с Дэвидом Хантером? — по дороге спросил ее Роули. — О чем вы говорили?

— Ни о чем особенном, — ответила Линн.

— Дэвид, когда мы поедем в Лондон? И собираемся ли мы в Америку?

Дэвид Хантер, сидевший за столом, в крайнем удивлении посмотрел на Розалин.

— Почему вдруг такая спешка? Что-нибудь не так?

Оценивающим взглядом он окинул комнату, в которой они завтракали. Фурроубэнк был построен на склоне холма, и из его окон открывалась неповторимая панорама спящих равнин Англии. На лужайке были высажены тысячи нарциссов. Они уже почти отцвели, но золотисто-желтый ковер пока что оставался.

— Ты же говорил, что мы скоро поедем в Америку, — бормотала Розалин, крошившая хлеб на тарелку. — Как только представится возможность.

— Да, но не все так просто. Есть более важные дела, которые не так-то просто решить после войны.

Дэвид был несколько раздражен. Хотя выдвигаемые им причины соответствовали действительности, звучали они как-то неубедительно. Интересно, заметила ли это Розалин, сидевшая напротив него? И почему это она так стремится уехать в Америку?

— Ты говорил, — продолжала бормотать Розалин, — что мы здесь задержимся ненадолго. Даже не намекал, что мы будем жить здесь.

— А чем тебе не нравится Уормсли-Уэйл и Фурроубэнк? Чем?

— Ничем. Дело в них!

— В Клоудах?

— Да.

— Так я и думал, — произнес Дэвид, — хотя мне приятно видеть, как их самодовольные рожи кривятся от злости и зависти. Не надо на меня за это сердиться, Розалин.

— Хотелось бы, — тихим дрожащим голосом ответила она, — но мне все это не нравится.

— Выше нос, девочка. Мы многого добились, ты и я. У Клоудов была тепличная жизнь. Они жили за счет своего брата Гордона. Маленькие мушки на большой мухе. Терпеть не могу таких людей.

Розалин вздрогнула.

— Людей нельзя ненавидеть, — произнесла она, — это грех.

— А тебе не кажется, что они как раз тебя-то и ненавидят? Разве они были к тебе добры, дружелюбны?

— Они не были ко мне не добры, — с сомнением в голосе ответила Розалин. — И не принесли мне никакого зла.

— Но они хотели бы это сделать, малышка. — Дэвид беззаботно рассмеялся. — Если б они не дрожали за свою шкуру, они давно бы всадили мне нож в спину.

Она вздрогнула.

— Не говори таких ужасных вещей.

— Ну, может быть, не нож. Скажем, подсыпали бы мне в суп стрихнин.

Розалин уставилась на него. Губы ее дрожали.

— Ты шутишь…

— Не волнуйся, Розалин, — серьезно сказал Дэвид, — я не дам тебя в обиду. Они будут иметь дело со мной.

— Если то, что ты говоришь, правда… — медленно произнесла она, с трудом подбирая слова, — что они ненавидят нас… ненавидят меня… почему бы тогда нам не уехать в Лондон? Мы там будем в безопасности и вдали от них.

— Деревенская жизнь хорошо на тебя влияет, моя дорогая девочка, а в Лондоне ты будешь болеть.

— Это было, когда там бомбили… бомбили…

Она закрыла глаза и задрожала.

— Я никогда не забуду… никогда…

— Забудешь. — Он осторожно взял ее за плечи и слегка встряхнул. — Ты испытала сильное потрясение, но все прошло. Бомбежек больше нет, не думай об этом, забудь. Доктор сказал, что тебе необходим деревенский воздух. Вот почему я удерживаю тебя от Лондона.

— Да? Ты меня не обманываешь, Дэвид? А я думала, возможно…

— Что ты думала?

— Я думала, — медленно произнесла Розалин, — что, возможно, ты хочешь остаться здесь из-за нее.

— Кого?

— Ты знаешь, кого я имею в виду. Па вечере. Демобилизованная из ВМФ.

Его лицо вдруг почернело и напряглось.

— Линн? Линн Марчмонт?

— Она для тебя что-нибудь значит, Дэвид?

— Линн Марчмонт? Она же девушка Роули. Ста рого домоседа Роули. Туго думающего, хотя и симпатичного бычка.

— Я видела, как ты тогда разговаривал с ней.

— О, ради бога, Розалин…

— Ты с ней после этого не встречался?

— На днях, когда я утром отправился на прогулку верхом, я встретил ее близ фермы.

— Ты еще не раз встретишься с нею.

— Конечно. Это маленькая деревня. Здесь нельзя сделать и шагу, чтобы не нарваться на кого-нибудь не Клоудов. Но если ты думаешь, что я влюбился в Линн Марчмонт, то ты ошибаешься. Она гордая, высокомерная и неприятная особа, не умеющая держаться даже в рамках приличия. Я думаю, Роули она доставит большую радость. Нет, Розалин, моя девочка, она не в моем вкусе.

— Ты уверен, Дэвид? — с сомнением спросила она.

— Конечно.

— Я знаю, — слегка смутившись, начала Розалин, — тебе не нравится, когда я гадаю на картах… Но они говорят правду, действительно говорят правду. Выпала девушка, которая принесет печаль и тревогу, девушка, вернувшаяся из-за моря. Выпал и темный незнакомец, который, войдя в нашу жизнь, принесет с собой опасность. Это была карта смерти и…

— Ты и твои незнакомцы! — смеясь, воскликнул Дэвид. — Сколько в тебе суеверий. Не имей дел с темными незнакомцами, вот мой тебе совет.

Он вышел из дома, смеясь, но, как только удалился от него, помрачнел и, хмурясь, пробормотал про себя:

«Не повезло тебе, Линн. Вернуться домой и испытать крушение всех планов.»

В этот самый момент он понял, что невольно выбрал дорогу, где может повстречаться именно с той девушкой, о которой только что так грубо отзывался.

Розалин видела, как он пересек сад и через небольшую калитку вышел на дорожку через поле, ведущую к станции. Затем Розалин прошла в спальню и просмотрела весь свой гардероб. Особое наслаждение ей, как всегда, доставило норковое пальто. Иметь такое пальто! Она никогда не сможет в это поверить!

Розалин была в спальне, когда вошла горничная и доложила, что ее ожидает миссис Марчмонт.

Адела сидела в гостиной с плотно сжатыми губами и бьющимся сердцем. Уже несколько дней она собиралась обратиться к Розалин, но каждый раз откладывала, смущенная тем, что отношение Линн, непонятно почему, вдруг изменилось, и она была категорически против того, чтобы ее мать, ищущая выхода из сложившегося положения, просила взаймы у вдовы Гордона.

Однако пришедшее утром письмо от управляющего банком побудило миссис Марчмонт к действиям. Нельзя было больше откладывать. Линн ушла рано, а Дэвида Хантера миссис Марчмонт видела удаляющимся по тропинке через поле. Путь свободен. Она стремилась застать Розалин одну, без Дэвида, справедливо рассудив, что одну Розалин будет легче убедить.

Она сильно нервничала, ожидая в освещенной солнцем гостиной, но сразу же успокоилась, как только в комнату вошла Розалин.

У нее было выражение лица дурочки, как любила говорить миссис Марчмонт.

«Интересно, — подумала про себя Адела, — это последствия взрыва или она от рождения такая?»