Агата Кристи - Убийство в доме викария

— По-своему он был очень внимателен. — Гризельда была вынуждена это признать.

— А как перенесла эту весть миссис Протеро?

— Как сказать — она была очень спокойна, но ведь она всегда такая.

— Да, — сказал я. — Я не могу представить себе Анну Протеро в истерике.

— Конечно, для нее это страшный удар. Это было заметно. Она меня поблагодарила за то, что я пришла, но сказала, что ни в какой помощи не нуждается.

— А как Летиция?

— Ее не было — играла где-то в теннис. До сих пор не вернулась.

После небольшой паузы Гризельда сказала:

— Знаешь, Лен, она вела себя странно, очень, очень странно.

— Шок, — предположил я.

— Да, конечно, ты прав… И все же… — Гризельда задумчиво нахмурила брови. — Что-то не то, понимаешь? Она была не подавлена, не огорчена, а перепугана до смерти.

— Перепугана?

— Да, и изо всех сил старалась это скрыть, понимаешь? Не хотела выдавать себя. И в глазах такое странное выражение — настороженность. Я подумала: а вдруг она знает, кто его убил? Она то и дело спрашивала, кого они подозревают.

— Вот как? — задумчиво сказал я.

— Да. Конечно, Анна умеет держать себя в руках, но видно было, что она ужасно встревожена. Гораздо больше, чем я от нее ожидала: в конце концов, она не была к нему так уж привязана. Я бы сказала скорее, что она его вовсе не любила, если уж на то пошло.

— Подчас смерть меняет чувства к человеку, — заметил я.

— Разве что так…

Влетел Деннис, вне себя от радости — он нашел на клумбе чей-то след. Он был в полной уверенности, что полиция пропустила эту главнейшую улику, которая откроет тайну убийцы.

Ночь я провел неспокойно. Деннис вскочил ни свет ни заря и удрал из дому, не дожидаясь завтрака, чтобы, как он сказал, «быть в курсе».

Тем не менее не он, а Мэри принесла нам в то утро самую сенсационную новость.

Как только мы сели завтракать, она ворвалась в комнату — глаза горят, щеки пылают — и со свойственной ей бесцеремонностью изрекла:

— Слыхали что-нибудь подобное? Мне сейчас булочник сказал. Они арестовали молодого мистера Реддинга!

— Арестовали Лоуренса? — Гризельда не верила своим ушам. — Не может быть! Опять какая-нибудь идиотская ошибка.

— А вот и не ошибка, мэм, — заявила Мэри с тайным злорадством. — Мистер Реддинг сам туда пошел, да и признался во всем как на духу. На ночь глядя, в последнюю минуту. Входит, бросает на стол пистолет и говорит: «Это сделал я». Так и сказал. И все тут.

Она победоносно взглянула на нас, энергично тряхнула головой и удалилась, довольная произведенным впечатлением. Мы с Гризельдой молча смотрели друг на друга.

— Да нет, этого не может быть! — сказала Гризельда. — Не может быть! — Заметив, что я промолчал, она сказала: — Лен, неужели ты думаешь, что это правда?

Я не находил слов. Сидел и молчал, а мысли вихрем носились у меня в голове.

— Он сошел с ума, — сказала Гризельда. — Буйное помешательство. Может, они просто вместе рассматривали пистолет, а он вдруг выстрелил, а?

— Это маловероятно.

— Я уверена, что это несчастный случай. Ведь нет ни малейшего намека на мотив преступления. С какой стати Лоуренс стал бы убивать полковника Протеро?

Я мог бы дать вполне определенный ответ на этот вопрос, но мне хотелось уберечь Анну Протеро, насколько это возможно. Пока оставалась еще надежда не впутывать ее имя в это дело.

— Вспомни, они перед этим поссорились.

— А, из-за Летиции и ее купальника. Да это же пустяк! Даже если они с Летицией были тайно обручены — это, знаешь ли, вовсе не причина убивать ее родного отца!

— Мы не знаем истинных обстоятельств дела, Гризельда.

— Значит, ты этому веришь, Лен! Как ты можешь! Говорю тебе, я совершенно уверена, что Лоуренс ни волоска у него на голове не тронул!

— А ты вспомни — я встретил его у самой калитки. У него был совершенно безумный вид.

— Да, знаю, но… Господи! Это невозможно!

— Не забывай про часы, — сказал я. — Тогда все становится ясно. Лоуренс мог перевести их назад, на восемнадцать двадцать, чтобы обеспечить себе алиби. Ты же знаешь, как инспектор Слак попался на эту удочку.

— Ты ошибаешься, Лен. Лоуренс знал, что часы переставлены. «Чтобы наш падре никуда не опаздывал», — он всегда так говорил. Лоуренс никогда бы не стал переставлять их обратно на восемнадцать двадцать две. Он бы поставил стрелки на более вероятное время — без четверти семь, например.

— Он мог и не знать, когда Протеро пришел в дом. Мог и просто забыть, что часы переставлены.

Гризельда не сдавалась:

— Нет уж, коли дело доходит до убийства, всегда ужасно стараешься вспомнить каждую мелочь.

— Откуда тебе знать, дорогая моя, — мягко заметил я. — Ты никогда никого не убивала.

Не успела Гризельда ответить, как на скатерть легла чья-то тень и мы услышали негромкий, очень приятный голос:

— Надеюсь, я не помешала? Простите меня, ради бога. Но при столь печальных обстоятельствах, весьма печальных обстоятельствах…

Это была наша соседка, мисс Марпл. Мы вежливо ответили, что она нисколько не помешала, и она, приняв наше приглашение, переступила через порожек двери; я пододвинул ей стул. Она была настолько взволнована, что даже слегка порозовела.

— Ужасно, не правда ли? Бедный полковник Протеро! Человек он был не такой уж симпатичный, и душой общества его никак не назовешь, но все равно это очень, очень грустно. И убит прямо здесь, у вас в кабинете, как мне сказали?

Я ответил утвердительно.

— Но ведь нашего дорогого викария в тот час не было дома? — продолжала допрос мисс Марпл, обращаясь к Гризельде.

Я объяснил, почему меня не было.

— А мистер Деннис сегодня не завтракает с вами? — спросила мисс Марпл, оглядевшись.

— Деннис вообразил себя великим сыщиком, — сказала Гризельда. — Чуть не сошел с ума от радости, когда обнаружил какой-то след на клумбе. Наверно, понесся в полицию с этой потрясающей вестью.

— Боже, боже! — воскликнула мисс Марпл. — Какой переполох, подумайте. И мистер Деннис уверен, что знает убийцу. Впрочем, каждый из нас считает, что знает виновника преступления.

— Вам кажется, что это настолько очевидно?

— Нет, моя душечка, я вовсе не думаю этого. Я хотела сказать, что каждый из нас думает о разных людях. Оттого-то так важно иметь улики. Взять хоть бы меня — я совершенно уверена, что знаю, кто это сделал. Но, должна признаться, у меня нет ни одной, самой ничтожной улики. И я знаю, что в таких случаях нужна исключительная осмотрительность — всякое необдуманное слово может быть сочтено клеветой, а это ведь подсудное дело, не так ли? Я решила вести себя как можно более осторожно с инспектором Слаком. Он велел мне передать, что зайдет сегодня утром, но только что звонил и сказал, что надобность в этом отпала.

— Должно быть, после ареста надобность и вправду отпала, — заметил я.

— После ареста? — Мисс Марпл наклонилась вперед, и щеки у нее от волнения зарделись. — Про арест я ничего не знала!

Неслыханное дело, чтобы мисс Марпл не знала того, что известно нам. Я к этому не привык и нисколько не сомневался, что она в курсе самых свежих событий.

— Боюсь, что мы говорили о разных вещах, — сказал я. — Да, они взяли под арест молодого Лоуренса Реддинга.

— Лоуренса Реддинга? — казалось, мисс Марпл не может прийти в себя от удивления. — Ни за что бы не подумала!..

Гризельда живо подхватила:

— А я и теперь не думаю! Не верю, и все, хотя он сам признался.

— Признался? — повторила мисс Марпл. — Вы сказали, что он сам признался? Ах, теперь я вижу, что ничего не понимала, вот беда…

— Мне все кажется, что произошел какой-то несчастный случай, — сказала Гризельда. — А тебе, Лен? После того как он сам пришел в полицию и признался, я это почувствовала.

— Он сам явился в полицию, вот как?

— Да.

— Ох, — сказала мисс Марпл, переводя дыхание. — Как я рада, как я рада!

Я взглянул на нее, не скрывая удивления.

— Мне кажется, это говорит об искреннем раскаянии, — сказал я.

— Раскаяние? — Мисс Марпл была поражена. — Только не говорите, дорогой мой викарий, что вы верите в его виновность!

Настала моя очередь окаменеть от удивления.

— А как же, если он сам признался…

— Конечно, это лучшее доказательство его невиновности, не так ли? Ясно, что он полковника не убивал.

— Только не мне, — сказал я. — Может быть, я туповат, но мне абсолютно неясно. Если человек не совершал убийства, не вижу никакой причины, которая могла бы заставить его взять вину на себя.

— О, что вы! Разумеется, причина есть, — сказала мисс Марпл. — Естественно. Причина всегда есть, не правда ли? А молодые люди — это такие горячие головы и частенько готовы поверить в самое дурное. — Она обратилась к Гризельде: — А вы согласны со мной, душечка?