Владимир Колычев - Ледяная месть

Она повеселела, решив, что этот вариант вполне может меня удовлетворить. Действительно, скачать фотографию из Интернета дело нехитрое. К тому же Воротников имел свою страничку на «Одноклассниках». Только ни Насти там в Друзьях у него не было, ни Димы. И Кати тоже. Зато Катя была у него в любовницах, втайне от всех. От всех, но только не от Насти…

— На «Одноклассниках» нет его адреса.

— Ну, адрес я знаю. Это Ольгина квартира. Она там раньше с родителями жила. Родители на Рублевку переехали, а она в их квартире с мужем прописалась.

— Понятно. А почему тебя самой в Интернете нет? Я тебя везде, где мог, искал, так и не нашел.

— А ты, правда, вором был? — вдруг спросила она, въедливо глядя на меня.

— Не бойся, не обворую.

— Да я не боюсь. От меня не убудет, а тебя потом найдут и глаз на одно место натянут…

— Кто?

— Отец у меня человек беспардонный, и ребята у него крутые. Ну, ты меня понимаешь…

— Чем он занимается?

— Бизнесом. Обычным бизнесом. Но тебе с ним лучше не связываться.

— Запугиваешь?

— Почему запугиваю? Предупреждаю. Только я не верю, что ты вором был. На мента ты больше похож. Вынюхиваешь, выпытываешь.

— Я же вроде как детектив.

— Вот и я о том же…

— Мне срок светит, если я убийцу не найду.

— Ты это серьезно, или это у тебя подмазка такая? Подайте бедному сироте!.. — язвительно усмехнулась Настя.

— Несмешно.

Меня трудно вывести из себя, но легко можно зацепить такими шутками. Ведь я действительно был сиротой, рос без отца и матери. В болоте рос. Это хорошо, что выбрался из трясины, но тоска о потерянных родителях осталась. Каким бы я отморозком ни рос, мать и отец всегда были для меня святыми, их фотографии у меня сейчас в портмоне. И в моей комнате на стенах в электронных рамках висят старые семейные фотографии…

— Да я и не смеюсь, не до смеха мне. Я же вижу, что ты меня подозреваешь.

— А ты бы подозревала себя на моем месте? — прямо спросил я.

— Но я же на своем месте.

— Поэтому и оправдываешься.

— А что мне остается?

— Убийцу вместе со мной искать.

— Зачем это мне?

— А что, самой не интересно, кто Воротникова убил?

— Интересно. Но не жизненно важно.

— А вдруг он всего лишь звено в общей цепи?

— В какой цепи?

— Ну, он, твой муж, Костя ваш, Юра…

— Не поняла?

— Ну, может, кто-то объявил войну твоему мужу и его друзьям, разве такое невозможно?

Эта версия пришла мне в голову только что. И не от прозрения она родилась, а от желания расшевелить Настю. Страх — не самый плохой стимул для содействия.

— Умней ничего придумать не мог? — фыркнула она. — Хочешь сказать, что это я объявила войну друзьям своего мужа?

— Если у тебя есть основания так считать…

— Да, палец тебе в рот не клади, — нехорошо глянула на меня Настя. — Я тебе про Ивана, ты мне про болвана. Не получится у нас разговора… Давай, тебе домой пора.

— У меня еще есть вопросы.

— Плевать мне на твои вопросы! И плевать на то, что тебя в убийстве обвиняют… Слушай, а может, это ты и убил Воротникова?

— Зачем я тогда убийцу ищу?

— Ну, чтобы было на кого вину переложить. Кстати, а почему ты не в полиции? В бегах, да?

— Нет.

— А давай проверим? Я сейчас туда позвоню, скажу, что ты у меня…

— Я все понял.

Настя гнала меня поганой метлой, и мне ничего иного не оставалось, как уйти.

Но почему она меня гонит? Уж не потому ли, что чувствует за собой вину? Или за своим мужем…

Ночной клуб вчера был, бабы, пьянка, гулянка, драка, разговор с Димой и Настей… В общем, домой я вернулся поздно, в третьем часу ночи. А проснулся сегодня рано, не скажу, что в хорошем настроении, но в бодром расположении духа. Так и не смог я вчера докопаться до истины, но у меня все еще впереди. Сейчас сделаю зарядку, приму контрастный душ, запью все это крепким кофе и отправлюсь к вдове Воротникова. Теперь, когда я знаю ситуацию, что называется, изнутри, у меня есть тема для содержательного с ней разговора. Возникло вчера подозрение, что Настя тайком встречалась с ее мужем. Вдруг Ольга подтвердит это?..

Я уже собирался уходить, когда в дверь позвонили. Посмотрев в глазок, я увидел на лестничной площадке Игоря, моего вчерашнего клиента. Интересно, как он узнал мой адрес? Что ж, сейчас выясню.

Я открыл дверь, чтобы впустить его в квартиру, но из тамбура на меня неожиданно навалились Девяткин и Калюжный. Они меня вязали, а Игорь стоял за порогом и держал под контролем прихожую — вдруг кто-нибудь придет мне на помощь? В руке он держал пистолет. Табельный пистолет…

Ну, какой же я детектив, если не смог раскусить этого «скромнягу». Мент это ряженый был, а я и не понял. Было же у меня чувство, что менты за мной следят. И ведь неспроста оно появилось…

В прошлый раз Девяткин массажировал мне мозги в квартире, а сейчас с помощью Калюжного выволок на улицу и усадил в машину. Сам сел справа от меня, а его напарник — слева.

— Может, все-таки объяснишь, что происходит? — спросил я.

— А ты не догадываешься? — в привычной своей манере отозвался Девяткин.

— На этот раз догадываюсь.

— Ну, и что случилось?

— Не понравилась вам моя активность.

— Какая активность?

— Ну, я же Настю нашел, домой к ней поехал, а вашего засланного казачка одного оставил…

— Да, Настю ты нашел, домой к ней поехал. А дальше?

— А что дальше? Много интересного узнал, вот что дальше…

— И что же ты узнал? Расскажи.

— Не сейчас, а когда наручники снимете.

— В камере снимут.

— Нравится мне, как вы работаете. Нет чтобы Настю найти, поговорить, узнать, что за ситуация вокруг Воротникова сложилась, так вы меня прессуете. Ну да, я же сидел, и меня снова закатать можно. Только у вас ничего не меня нет, и ничего не будет. Все равно ведь отпустить придется. Только я на этот раз извинений потребую. Прилюдных извинений, чтобы все знали, какие вы козлы…

— Ничего на тебя нет? — зловещим тоном проговорил Девяткин.

— А что, есть? — похолодел я. Вдруг менты каким-то образом смогли перенести мой отпечаток пальца на орудие убийства? Технически это, наверное, возможно…

— Не убивал ты Воротникова?

— Не убивал.

— И Светозарова не убивал?

— А это кто такой?

— С кем ты вчера из клуба уехал?

— С Настей я уехал. И с ее мужем…

— А как фамилия ее мужа, не знаешь?

— Да нет, не успел выяснить… Неужели Светозаров?! — дрогнувшим голосом чуть не простонал я.

— А чего ты так разволновался?

— Ты… ты же сказал, что Светозарова убили!

— Убили. И его убили, и его жену.

— Настю?!

— Да, Настю. Светозарову Анастасию Максимовну.

— Но этого не может быть! — ошалело пробормотал я.

— Почему?

— Это нелепо… Я так понял, вы меня крайним хотите сделать?

— Мы хотим? Нет, это ты, Старостин, себя крайним сделал.

Да, чего, чего, а такой подставы я никак не ожидал. А ведь все на мне сходится. Я был в гостях у Насти перед тем, как ее убили, мои пальчики на барной стойке, на хайболле. Прислуги в доме не было, никто не видел, как Настя проводила меня до калитки…

— А видеокамеры?!

— Что видеокамеры? — не понял Девяткин.

— Там видеокамеры были. Настя собаку держала, чтобы я через двор смог пройти. Там на камере это должно быть. И калитку она за мной должна была проверить, ну, закрылась она или нет.

— Были там видеокамеры. Только ты блок памяти вырвал. Не думаю, что ты его в квартире прячешь, но все равно проведем обыск.

— Блок памяти вырвали?

— Ты вырвал!

— Погодите, а когда их убили?

— В районе часа ночи. В это время машина за тобой приехала.

— Да, такси было, — кивнул я. — Настя вызвала…

Такси приехало очень быстро. Настя открыла мне калитку с пульта дистанционного управления, пошла в одну сторону — держать собаку, я в другую — к машине. Таксист не мог видеть ее, поэтому при всем своем желании не сможет подтвердить, что Настя была жива, когда я уезжал. Зато сможет подтвердить, что я уезжал с пустыми руками, не было у меня никакого блока памяти от системы видеонаблюдения.

— Ну, я не знаю, кто вызвал. А если и Настя, то что? Сначала она такси вызвала, а потом ты ее убил…

— Бред какой-то.

— Этот бред сейчас в морге лежит, в двух экземплярах.

— Но это не моя работа…

— Работа?! А почему работа? — прицепился к в моим словам Девяткин.

— Ну, я так обычно говорю…

— Когда человека убьешь? В смысле заказ исполнишь? Исполнить заказ — это же работа, да?

— А там что, заказное было?

— С чего ты взял?

— Ну, вы же про работу говорите… Кстати, вы не спрашиваете, где оружие. Оружие, наверное, на месте преступления осталось?

— Где ты его оставил, там оно и лежит.