Евгений Сухов - Шнифер

— Я говорю вам о ценности этой статуэтки не ради того, чтобы прочесть лекцию, — с нажимом произнес Геннадий Геннадьевич, раскуривая сигару. — Я хочу, чтобы вы отнеслись к этому делу со всей ответственностью, и если с моим заказом что-то случится…

— Мы — профессионалы, братан, — Скелет самодовольно осклабился. — Если мы беремся за работу, результат гарантирован. Положительный результат, я хочу сказать. Какой размер у статуэтки?

Обращение «братан» в его адрес пришлось Мелихову по душе еще меньше, чем бесцеремонная манера Скелета вести беседу. Но Геннадий Геннадьевич сдержался. Откинувшись в кресле и держа сигару в согнутой руке немного на отлете, он буквально буравил глазами обоих собеседников.

— Что значит «какой размер»?

— Ну, если че, под куртку ее сховать можно? — уточнил суть вопроса Скелет.

— При желании можно.

— Тогда никаких проблем, братан. Что у нас по срокам и по бабкам?

Мелихов помолчал минуту, а затем произнес:

— Статуэтка пробудет в нашем музее до конца следующей недели. По большому счету мне все равно, когда вы совершите ограбление. Завтра, послезавтра или на днях. Главное, чтобы она не успела покинуть город. А что касается оплаты… — Геннадий Геннадьевич затянулся сигарой и выпустил дым в потолок. — Сколько человек вы рассчитываете задействовать в вашей операции, уважаемый… э-э-э…

— Скелет. Все друзья зовут меня так, и вам незачем напрягаться. Мы ведь теперь почти друзья?

— Я бы сказал, деловые партнеры, — жестко осадил его Мелихов. — В соотношении: «заказчик — исполнитель». Но пусть будет Скелет. Ничего не имею против. Так сколько, Скелет?

Последнему не понадобилось много времени для поиска подходящего ответа. Фактически он ответил на вопрос без всякой подготовки.

— Нас будет четыре человека.

Готспер удивленно посмотрел на приятеля. Никакого разговора на эту тему у них до сих пор не было. Скелет упоминал, конечно, о каком-то черновом плане, но по-прежнему держал его при себе.

— Хорошо, — спокойно отреагировал на это сообщение Мелихов. — Я дам вам за вашу работу двести тысяч, то есть по пятьдесят кусков на брата.

Скелет скроил недовольное лицо.

— Не маловато ли, братан? В самом начале нашего разговора мне показалось, что вы сказали, будто бы эта хрень — одна из выдающихся работ Шнобеля. Иди как его там?.. Какова ее реальная стоимость?

Мелихов подался вперед и ткнул сигару в пепельницу. На скулах у него проступили красные полосы.

— Вы задаете вопросы, которые вас не касаются, — резко бросил он. — Я предлагаю вам работу, а если гонорар не устраивает, вы можете пойти и попытать счастья в другом месте. А я, соответственно, найду других исполнителей.

Оскал-улыбка Скелета стала еще шире, чем прежде.

— Тпру! Ты смотри, как он завелся, Готспер? Ну, и стоит ли так пылить, братан? Мы же типа партнеры, да? Или я чего-то не уловил? — Скелет снял ногу с колена, а затем и вовсе поднялся с дивана. Поправил ворот рубашки. — Короче, решаем так. Еще по полтиннику в зубы, и наша любовь будет вечной. То есть четыреста кусков за работу. Годится?

Пока со стороны Мелихова длилось напряженное молчание, Готспер готов был поспорить, что в итоге авторитет ответит им отказом. Ему самому никогда не приходилось работать на Геннадия Геннадьевича, но Готспер немало был наслышан об этом человеке. И втайне он надеялся, что соглашения у Мелихова со Скелетом не получится. Пахать на авторитета Готсперу не улыбалось. А раз нельзя переубедить товарища, то… Последняя надежда рухнула, когда Мелихов согласно качнул головой.

— Пусть будет так, — сказал он и тоже поднялся с кресла. — Вы приносите мне статуэтку, я передаю вам в руки четыреста тысяч. Никакого аванса не будет.

— А кто тут базарил об авансе? — парировал Скелет. — Мы — ребята честные. Можете не сомневаться.

Он протянул Мелихову руку то ли в знак прощания, то ли в знак закрепления сделки, но так или иначе Геннадий Геннадьевич оставил этот жест Скелета без внимания. Татуированная пятерня с кольцом в виде черепа зависла в воздухе.

— Удачи вам, парни, — только и напутствовал их Мелихов.

Готспер первым вышел из офиса. За ним последовал и Скелет.

— Ну, вот видишь? — последний находился в самом что ни на есть приподнятом расположении духа. — А ты мандражировал. С любым человеком можно договориться. Так?

— Ты не хочешь поделиться со мной некоторыми своими мыслишками? — спросил Готспер, когда они спустились на лифте вниз и миновали стеклянную вращающуюся дверь.

— Это какими, например?

— Например, кого ты еще хочешь взять в дело?

«БМВ» слабо пискнула, когда владелец снял его с сигнализации.

«Золотой Скарабей» было третьим по счету заведением, куда наведывался Чертышный текущим вечером. Переступив порог, он только приветливо кивнул двум охранникам на входе, после чего прямым ходом прошел в игровой зал.

У столов с рулеткой толпилось много народу. Чуть меньше клиентуры интересовалось игрой в «блек-джек».

Заложив руки в карманы брюк, подполковник прошелся вперед и практически тут же наткнулся взглядом на того, кого искал. Невысокого роста крупье с родинкой над правой щекой и небесного цвета большими глазами легко и непринужденно метал карты двум сидевшим напротив него подвыпившим мужчинам. Рядом с одним из них стоял высокий узкий бокал с коктейлем. Второй нервно теребил не поставленные еще на игру фишки.

Чертышный подошел ближе. Крупье поднял глаза и встретился с подполковником глазами. Оперативник едва заметно кивнул в сторону бара, развернулся и сам пошел в заданном направлении.

— Что будете пить? — услужливо склонился к нему парень с противоположной стороны стойки. — Коньяк, виски, мартини? Может, желаете коктейль? У нас богатый выбор.

— Дайте мне кофе.

Язва уже не давала о себе знать более трех часов, и Чертышный не собирался провоцировать ее алкоголем. От употребления спиртного и от курения подполковнику давно уже пришлось отказаться. Эту роскошь он себе позволить никак не мог.

— Роман Григорьевич?

Чертышный повернул голову. Голубоглазый крупье взобрался на соседний кожаный табурет и тут же щелкнул зажигалкой, прикуривая. Подполковник разогнал дым рукой.

— Какими судьбами к нам? Никак по делу опять?

— По делу, Боря, по делу, — рядом с ними никого не было, но Чертышный все равно предпочел вести разговор почти шепотом. — Ты же знаешь, что я в такие заведения без дела не хожу.

— А зря, — крупье выпустил к потолку четыре ровных колечка дыма. — Такие заведения, как вы говорите, для того и придуманы, чтобы люди отдыхали. Отвлекались от дел и все такое. Вот вы когда последний раз отдыхали, Роман Григорьевич?

— Мне отдыхать некогда, Борь. Да и не по карману мне это, — подполковник выдержал небольшую паузу. — Информация нужна. Подсобишь?

— Если в моих силах, подсоблю. Чего для хорошего человека информации жалеть?

Бармен поставил перед Чертышным маленькую чашку ароматного кофе и тут же отошел в сторонку. Подполковник сделал небольшой обжигающий глоток. Кофе оказался на редкость хорошим.

— Платона знаешь?

Борис улыбнулся во весь рот.

— Спрашиваете тоже! Кто ж его не знает? Таких клиентов мы просто обязаны знать в лицо.

— Это почему?

Чертышный и так знал, какой последует ответ, но хотел услышать его из уст Бориса. И не ошибся.

— Катал ни в одном приличном заведении не любят. — Крупье поерзал на стуле и покосился в сторону стола, где сам пару минут назад метал карты. Подполковник тоже посмотрел в этом направлении. На месте Бориса трудился его сменщик. — Сразу поганой метлой гонят. Если я вижу такого, тут же даю знать охране. Они его вышвыривают. Если катал двое и больше, может, конечно, нехилая потасовочка наметиться, но итог все равно один, Роман Григорьевич. Охрана у нас в «Скарабее» на высшем уровне.

— Ясно. А Платон тут был? Приходилось его вышвыривать?

Борис придвинул к себе пепельницу и загасил в ней сигарету.

— Был, — ответил он. — За последний месяц, если не ошибаюсь, раза три был. Я его, правда, сам не видел. Платон больше по покеру прикалывается, а я на блек-джековых столах работаю. Но был — это точно. Ребята рассказывали… Ну, и вышвыривали его, конечно. Как без этого, Роман Григорьевич?

— Он один был? — не глядя на собеседника, Чертышный продолжал смаковать кофе.

— Да нет, с ним вроде его ребята были. Тоже каталы. Человека три или четыре.

Чертышный вскинул брови, затем взял со стойки салфетку, промокнул губы и едва ли не впервые за все время беседы посмотрел на Бориса.

— Так три или четыре? — уточнил он.

Крупье пожал плечами.

— Я не знаю, Роман Григорьевич. Говорю же, такие игры не по моей части. Но если хотите, могу узнать у ребят.