Татьяна Полякова - Тонкая штучка

— Юлька…

Я даже подпрыгнула от неожиданности и ходко так за ним потрусила. В общем, мы уехали, и никто нас не остановил. По дороге все были ужасно злющие, я даже испугалась. Ни на какую благодарность рассчитывать не приходилось, и я сидела тихо так, словно меня и нет вовсе. А в доме такое началось…

— Мне это не нравится, Павел, — сказал Гиви.

Тоже мне умник, а кому нравится?

— Мне тоже, — усмехнулся Павел.

— Что-то здесь не так.

— Точно. Все не так. Училка из английской школы второй раз спасает мою задницу. Может, нам пора в приют для престарелых?

— Павел…

— Заткнись, я знаю, что ты скажешь. Мы здесь… — он замолчал, слов не находя, и пнул стул ногой.

Я в сторонке сидела и радовалась, что про меня забыли. Но Гиви не забыл.

— Как ты его засекла? — накинулся он на меня.

— Чего я его? — Я испугалась до смерти и заерзала.

— Как ты его заметила?

— Что значит, как? Вышел из-за ширмы в этом дурацком чулке и на нас пистолет поднимает.

— Павел, я никогда не поверю, что у бабы может быть такая реакция. Если только…

— Если только… — повторил Павел, а я вздохнула.

Ну вот, опять двадцать пять. И чего полезла? Сидела бы тихо, хлопот меньше.

— Павел, я из нее махом все вытрясу, — влез Мишка, но тут вмешался Витек:

— Если вы насчет реакции, так она у нее профессиональная. Она с мужем штурманом тренировалась. А это такое дело, что и не представить, если сам не пробовал. Это, знаете ли, сложно — скорость, а ты должен каждый поворот, каждое изменение в трассе предугадать и еще за тысячей разных вещей уследить, и на все — секунды. Как она тогда на кухне от Гиви ушла, еще такой случай вспомнить можете?

Все задумались.

— И все ж таки я б ее поспрашивал, — не унимался Мишка. Тут я разозлилась так, что молчать больше не могла, встала и высказала все про то, почему они на меня так взъелись — и Павел, и остальные… и из комнаты пошла, в дверях повернулась к Мишке и сказала:

— А у тебя от жары и водки мозги разжижаются. Водку жрет, хоть ты и не велел.

Тут Павел так на Мишку глянул, даже я поежилась, а Мишка побледнел и говорит виновато:

— Я выпил-то совсем ничего, так, чтобы заснуть, а ты, сучара…

— Заткнись, — очень спокойно сказал Павел.

— Врет он все, каждый вечер бутылку выпивает, вон их под крыльцом накидано. Следопыт недоделанный, с перепоя «катюшу» не углядит.

Я хлопнула дверью и к себе ушла. Напугана была очень и подумала: может, вылезти в окно и удрать от них? Но в окно не полезла. Помучилась с час и пошла подслушивать. Только говорили они вовсе не обо мне.

— Сейчас мы Мотю не достанем, — это Гиви. — Мы не у себя, Павел, это не наш город.

— Хорошо. Тогда пугнем.

Пока мы на турбазе сидели, в городе происходили интересные вещи. Только о них я потом уже узнала. Шла война между Боксером и Мотей. Замирить их Афганец не смог. Может, это и хорошо, потому что Моте теперь не до нас было. Я даже валерьянки выпила, как поняла, что это я подумала. Вот так и подумала: не до нас. Бред, да и только.

День тихо прошел, а вечером, часов в девять, появился у меня Павел и говорит:

— Натягивай платье гастрольное, поехали.

Я решила, что в данных обстоятельствах я могу обратиться к нему с просьбой.

— Слушай, оставьте меня здесь, ну заприте, свяжите или еще что… Не хочу я никуда ехать, убьют меня, чего доброго, или, того хуже, в тюрьму с вами угодишь.

Павел в кресло сел, посмотрел серьезно так, как он умел, по-особенному, и сказал:

— Я не знаю, как ты во всем этом замешана, но чувствую, дело в тебе. Не случайно Серега в твоей квартире оказался, и все остальное не случайно.

Тут и мне кривляться расхотелось, я тоже посмотрела ему в глаза и спросила серьезно:

— А если все-таки случайно и твое чутье тебя подвело? Может быть, мне просто не везет, и я пытаюсь выжить?

— Что ж, мы это выясним, а до той поры ты будешь рядом. И можешь мне поверить, я с тебя глаз не спущу.

— Ясно. Благодарность заложена в человеческой натуре, — сказала я и пошла переодеваться.

Отправились мы в ресторан «Вечерний». В обычный распорядок были внесены изменения — мы ехали втроем: Павел, Гиви и я. За руль сел Гиви, мы сзади, и покатили по городу. Конечно, куда и зачем едем, я спрашивать не стала, зачем зря воздух сотрясать? Но кое-что удалось разузнать из обрывков разговоров. Например то, что ресторан «Вечерний» принадлежал Косому и у него там что-то вроде штаб-квартиры. Из этого я заключила, что едем мы на разведку. Я считала себя никудышным разведчиком, и эта миссия пришлась мне не по душе. Тем более что оставалось загадкой, как нас там встретят (скорее всего плохо) и как мы вообще собираемся туда войти. Оказалось, очень просто: взяли и вошли, и сели за столик в центре зала, и особого внимания на нас никто не обращал. Косой в зале не появлялся. Гиви куда-то вышел, а вернувшись, сообщил: он здесь, но сидит у себя в кабинете и носа показать не смеет, так боится оказаться трупом в начавшейся между Боксером и Мотей войне. Какой-то план на этот вечер у Павла имелся, потому что держались они спокойно и уверенно и никуда не торопились. Ели, пили, в общем, развлекались. Павел даже танцевать меня пригласил, я торопливо сказала:

— Не хочу.

Он только рукой махнул.

Время шло, воздух стал тяжелым, а физиономии вокруг потными, кое-кто уже передвигался с трудом, но веселье все еще шло по нарастающей. И тут Гиви поднялся и пошел от стола, а я поразилась тому, как грациозно он двигается, и еще, как незаметно. Я понимаю, это глупо звучит, но было это именно так.

Дверь в кухню была прикрыта ширмой, рядом дверь в коридор, оттуда — в служебные помещения. А рядом лестница вниз, в холл. На какое-то мгновение я подумала, что Гиви удастся пройти в нужную дверь, но совсем рядом стоял стол, а за ним двое здоровяков. Как только Гиви приблизился, они заметно насторожились, подались вперед. Пиджаки свободного покроя были расстегнуты, руки потянулись под полы и… Гиви шагнул к лестнице. Павел никак не отреагировал, но глаза сверкнули хищно, и головой повел как-то по-особому — злился. Через несколько минут Гиви вернулся, и опять мне показалось: он пройдет, но все повторилось, и он сел за стол.

— Коридор пуст, — бросил он, — только эти.

Время шло, а здоровяки продолжали сидеть, и всякий раз, как рядом возникал кто-то, настораживались. Тут я и решила, что пора мне во всем этом поучаствовать, раз уж вышло, что все городские события меня напрямую касаются. Я выпила шампанского (для храбрости) и сказала:

— Их надо отвлечь.

— Умная мысль, — усмехнулся Павел, — а мы тут голову ломаем, что делать.

Мне его тон не понравился, но я, конечно, демонстрировать этого не стала, говорю спокойно так:

— Я могу помочь.

— Как? — опять усмехнулся.

— Ну, не так уж это трудно.

Всерьез они меня не восприняли, да я и не лезла особенно. Просто пришла пора показать, что всякую ерунду я тоже делать умею, поэтому, когда Гиви опять поднялся и пошел, легко так, словно танцуя, я приготовилась. Вроде бы прическу поправила, а на самом деле бретельки платья на шее развязала, ну а потом вскочила, платье, само собой, с груди слетело, а я еще завизжала. Эффект был совершенно неожиданный, я, конечно, ждала, что на меня внимание обратят, но чтоб вот так, разом вытаращились… А я визжу и грудь прикрываю, и платье поддергиваю одной рукой, а оно уже до бедер съехало. Тут меня Павел поразил. Я в нем актерских способностей не подозревала, и зря, потому что разыграл все как по нотам, вскочил, стянул пиджак, на плечи мне накинул: «Успокойся, дорогая» — и все такое… Кандидат на «Оскар» за лучшую мужскую роль года. А я ногами топаю, локтем фужер смахнула, ору:

— Это ты виноват, — и по физиономии ему съездила, не могла упустить такой случай. Он схватил меня в охапку, я задела соусник и в буйство впала, тут сбежались все, кто раньше отсутствовал, администратор, к примеру, Павел деньги на стол швырнул и за плечи потащил меня к выходу.

— Успокойся, дорогая.

Цирк. Всем страшно понравилось, особенно двум здоровякам у двери, и Гиви, наверное, тоже, потому что его нигде не наблюдалось.

Мы покинули ресторан, и до самой машины Павел старательно исполнял роль, и я тоже, правда, вмазать ему еще раз не решилась. Усадил меня в машину, сам сел за руль, и мы со стоянки вырулили. Проехали три квартала, свернули, огни погасили и встали. Павел на меня посмотрел, я пиджак стащила, ему отдала, платье поправила.

— Сама придумала? — спросил насмешливо.

— В кино видела.

— Умеешь. В драмкружок в школе не ходила?

— А ты?

Он жестко усмехнулся, но сказал спокойно очень:

— Особо не наглей.

Я, естественно, замолчала. Тенью справа возник Гиви, сел в машину, сказал:

— Порядок.

— Разведал? — спросила я, уж очень расхрабрилась в тот вечер.

— Ага.

— Какого человека заполучили, а, Гиви? Чтоб мы без нее делали? А грудь у тебя высший класс, что ж ты раньше от нас такую красоту прятала?