Натиг Расулзаде - Убийцы

Она поднялась со скамейки, чтобы уходить и вдруг совершенно неожиданно нагнулась к нему и поцеловала в щеку.

Он опешил.

— Ты что это?

— Я желаю вам удачи, — сказала она и пошла к выходу из сада.

Заур несколько секунд смотрел ей вслед, потом окликнул:

— Катя!

Она обернулась.

Он, не вставая, кулаком, сильно выдохнув, ударил по спинке скамейки, на которой они только что сидели, и словно топором чисто напрочь разрубил сразу две толстые перекладины.

— Ой! — тихо вскрикнула она, прижав ладонь к губам.

– Попрощаться хотел, – сказал он. – Теперь иди.

Выследить в поселке Костю не составило труда, его грязно-желтого цвета куртка так и мелькала по улочкам, то одна, то — чаще — с приятелями, тоже с покрытыми капюшонами головами. Одно волновало Заура — остаться незаметным, никому не попадаться на глаза, потому что в этом поселке кавказцев вообще, кажется, не было, и если б его заметили, он бы мог вызвать подозрение у прохожих. Два вечера подряд он прятался и выслеживал подростка, узнал, где он живет, куда чаще ходит, приметил его дружков, и вот на второй вечер, поздно, почти ночью удача улыбнулась Зауру, он поймал Костю, когда тот, немного выпивший, немного покачиваясь, шел один. Заур подкрался к нему, ударил его об стенку, зажал хрупкое горло этого слизняка в своих мощных лапах, и произнес внушительно:

— Заорешь — оторву голову.

Мальчик, почувствовав придавившую его горло огромную силу, почти задыхаясь, как в тисках, невольно расслабился, обмяк, с ужасом глядя на незнакомого мужчину, не понимая, чего от него хотят.

Заур схватил его руку, посмотрел на тыльную сторону ладони. Чисто. Взял другую — да, есть восходящее солнце. Скорее — заходящее, — подумал он.

— Ты Костя?

Мальчик закивал судорожно, надеясь, что теперь, когда выяснилось, что он Костя, его отпустят. Но его неприятности только начинались, и лучше Заура этого никто не знал.

Заур полез к нему в карман, приблизительно зная, что там найдет, и не ошибся — вытащил финку, показал Косте.

— Узнаешь? Это ведь твой нож? Лезвие острое?

Костя снова трусливо закивал, готовый согласиться со всем, что скажет этот устрашающе решительный мужчина.

— Слушай меня внимательно, — продолжал твердым, спокойным, лишенным всяких эмоций, и оттого еще более устрашающим, чем если б он говорил озлобленно, голосом Заур. — Вот я этим твоим ножом отрежу тебе голову, как цыпленку, и в мешке пошлю твоим родителям. У тебя ведь есть родители?

Мальчик заплакал, он весь дрожал, даже не думая вырваться из рук этого грозного мужчины, непонятно, чего от него требующего.

Схватив парнишку за волосы, Заур поволок его по темному переулку в глухое место, там поднял на ноги, приставил нож к его горлу и сказал:

— Мне нужны все ваши ребята. Понял? Все! И особенно ваш старший. Он убил моего брата. Помнишь? В электричке. С женой. Которую вы изнасиловали.

Мальчик весь обмяк, как студень, сполз по стене и остался лежать на земле. Заур посмотрел вниз на него и заметил, что он обмочился. Он поднял его одной рукой, прижал к стене, постучал легонько его головой об стену и проговорил:

— Ты должен собрать мне всю шайку, всех, кто тогда был в вагоне!

Мальчик хотел что-то сказать, но плач ему мешал.

— Не скули! — тихо прикрикнул на него Заур.

— Они сейчас там, — сказал Костя. — На сходке. Общак делят.

— Значит мы вовремя.

— Вовремя? — не понял Костя.

— Решили когти рвать. Пограбили, поубивали — теперь пора разбегаться. Так?

— Не знаю, — хмурясь, ответил Костя. — Со мной не делятся.

— Поделятся. Ты тоже свое получишь. Можешь мне поверить.

— Меня не пустят. Я шестерка.

— Ничего, со мной пустят. Видишь: у меня пропуск, — Заур показал мальчику его же нож-финку. — Показывай дорогу.

Костя покорно поплелся, поддерживаемый крепкой рукой Заура за отросшие до плеч волосы.

«Просто сказочный вечер, — подумал Заур. — Вечер исполнения желаний: сами собрались, ждут меня, вот спасибо!». У него улучшилось настроение, за всей этой кутерьмой, охотой на малолетних убийц, он порой забывал главное: что он потерял старшего брата, вернее не забывал, а как-то уходило в тень главное, заслоненное необходимостью действовать и тщательно продумывать свои действия; но вот всплывала снова боль, комок подступал к горлу, когда думал, как убили его брата, как эти дикие звереныши, сопляки, которые обделываются от страха при виде настоящего мужчины, измывались над его братом, как убивали, как нападали на него, словно стая поганых шакалов, со всех сторон кололи ножами… Горький комок подступил к горлу, Заур крепче схватил парнишку за волосы и чуть не поволок, тот вскрикнул.

— Иди быстрей!

— Вот сюда, — показал он на грязную парадную двухэтажного дома с выломанными дверями. — Внизу, в подвале…

Заур осторожно, оглядываясь, спустился вместе с Костей на несколько ступеней к подвалу с железной дверью.

— Пикнешь — зарежу, — напомнил он мальчику.

Они вплотную подошли к двери в подвал. Заур осторожно попробовал дверь.

— Заперто изнутри, — прошептал Костя.

Заур приблизил ухо к заржавленной жестяной обивке двери.

— Стучи, — сказал он.

— Меня не пустят, — решил еще раз напомнить Костя.

— Стучи! — Заур крепко взял мальчика за ухо. — Скажи дело срочное. Как вы стучите, по-своему?

Костя, подавив крик от боли, на этот раз не стал спорить и постучал: два раза, подождал, потом еще три раза. Заур на всякий случай приблизил лезвие ножа к его горлу, остро отточенное лезвие царапнуло горло мальчишки, оставив неглубокую кровавую царапину. Костя было видно, готов был опять расплакаться от страха, но Заур заметив это, тихо приказал:

— Заткнись. Думай о том, как будет выглядеть твоя голова в мешке и заткнись.

Мальчик покорно пригасил в горле подступающие рыдания. У Заура, как у профессионального оперативника, тут же сложился в голове запасной план на случай, если дверь им не откроют: в таком случае он оглоушит Костю и будет ждать, пока эти подонки не начнут покидать подвал. Но так долго ждать не пришлось. С той стороны к двери, наконец, подошли.

— Кто? — послышался тихий голос изнутри.

— Это я, Костя.

— Что надо, долбо…

— Дело есть, — торопливо перебил плаксивым голосом Костя, но Заур слегка его шлепнул по голове и тот выровнял голос, сказал громче, чуть напористее, — Срочное!

За дверью замолчали. Через минуту послышался скрип отодвигаемого засова и дверь стала медленно открываться наружу.

— Чего тебе, твою ма!?..

Заур моментально, как только появилась в проеме медленно распахивающейся двери голова подростка, открывающего им, стукнул изо всей силы кулаком по этой голове. Парнишка упал, как подкошенный. Почти тут же раздался выстрел, но Заур успел защититься, подставив обмякшее от страха тело Кости, и тут же метнул нож в стрелявшего. Нож, брошенный с огромной силой, почти по рукоять вошел в плечо парня и тот выронил оружие. Заур проворно нагнулся, поднял пистолет, отшвырнул от себя тело своего проводника — тот еще, кажется, дышал, пуля прошла насквозь через полость живота — оглядел собравшихся в подвале. Тут было пятеро вместе с открывавшим дверь и теперь лежавшим без сознания, шестой — Костя валялся на полу, поджав ноги, и стонал от пули полученной в живот. При тусклом свете нескольких свечей на столе можно было заметить небольшую кучку денег. Старший из парней лежал, корчась на полу, боясь вытащить нож из раны. Трое были на ногах и не знали что предпринять, привычные исполнять только команды своего вожака. И команда прозвучала:

— Убейте его! — прохрипел старший.

Заур направил на них пистолет.

— Стоять! Пристрелю!

Трое остались стоять, как вкопанные. Заур подошел к старшему подростку, опустился на корточки перед ним.

— Ну, как больно? — спросил он участливым тоном, взявшись за рукоять финки, торчащую из раны парня.

— Чего тебе? Ты кто? — кривясь от боли, тихо произнес парнишка.

— Я — брат того мужчины, которого вы убили в электричке. Он ехал с женой в поезде и никого не трогал. А вы взяли и убили его… моего брата.

Заур заскрипел зубами, ярость навалилась тяжелой удушающей волной, не находя себе выхода. Он прокрутил нож в ране убийцы своего брата. Парень взвыл. Заур взял себя в руки. В нем заговорил законник. «Что с ними делать? — подумал он с горечью. — Да, они убийцы, настоящие убийцы, трусливые, убивающие из-за угла, нападающие всей стаей… Но я же не палач.».

И тут главарь банды стал слезно умолять Заура.

— Не убивай меня, прошу, умоляю, не надо, не убивай…

Заур поднялся на ноги и сверху вниз посмотрел на парня. Тот валялся у него в ногах, хватал его ноги, целовал ботинки Заура.

Заур занес руку с пистолетом за спину и молниеносно, незаметно для этих парней снял обойму, спрятал в карман, разрядил оружие и снова направил теперь уже разряженный пистолет в голову валявшемуся в ногах у него парню. Тот плакал навзрыд, видимо, уже твердо осознав, что этот мужчина убьет его, что он именно за его жизнью пришел.