Татьяна Полякова - Мой любимый киллер

Все три адресата жили в одном районе, это облегчало дело, потому что машины у меня по-прежнему не было, а тратить деньги на такси не стоило: сегодня я и так нанесла своему кошельку значительный урон.

Человек по фамилии Ладушкин жил в обычном девятиэтажном доме. Одноподъездный дом напоминал свечку, двадцать первая квартира находилась на пятом этаже. Подниматься я не стала, предпочла устроиться на скамейке в ожидании счастливого случая. Он не замедлил явиться в виде бабули с пуделем на поводке. Она посмотрела на меня с любопытством, а я, чуть привстав, улыбнулась и спросила:

— Простите, вы не видели сегодня Ладушкиных из двадцать первой квартиры? Звонила, никто не открывает, думаю, может, на дачу уехали и я напрасно жду?

— А зачем вам Ладушкин? — насторожилась бабка.

— Нужен секретарь на телефоне. Мы торгуем мебелью, своего помещения пока нет и телефона тоже. Работа пустяковая, а деньги неплохие.

— Только ему и работать, — покачала головой бабка. — Кто это вас надоумил?

— Знакомый. Сказал, времени у него сколько угодно.

— Это точно, — кивнула она, садясь рядом. — Только какая уж там работа, парализованный он, потому и дверь не открыл. Дочка, должно быть, на работе, а жена уж скоро год как умерла. Так что ваш знакомый чего-то напутал. Хотя, может, Таня, дочка то есть, подработать решила?

— А когда мне лучше подойти, чтоб ее застать?

— Вечером, попозже. Или в обед, с часу до двух. Она всегда в обед прибегает, чтобы отца накормить.

— Спасибо, — кивнула я и поспешно покинула двор.

Следующий дом оказался облезлой пятиэтажкой, у которой был такой вид, точно она пережила землетрясение, а потом ее кто-то торопливо поставил на место, да так и не собрался заняться ею всерьез: двери и рамы были перекошены, лист железа с козырька над одним из подъездов свисал чуть ли не до земли, во всех окнах подъездов не было ни одного стекла.

— Гарлем, — покачала я головой, подходя ближе. Через всю стену первого этажа от подъезда до подъезда шла надпись гигантскими буквами: «Спасибо городским властям за наше счастливое детство». Как видно, городские власти надписей не читали и с ответной благодарностью не спешили.

Я огляделась, высматривая какую-нибудь бабульку, но заметила только рыжего кота на скамейке, он лениво развалился и время от времени щурился, подергивая лапой. Пройдя до конца дома, я увидела чуть в стороне от асфальтовой дорожки доминошный стол под тополем, а за столом троих подростков, двое вроде бы дремали, а третий пытался что-то соорудить из спичек, они были разбросаны по всему столу.

— Ребята, пятнадцатая квартира в каком подъезде?

— А что? — оживился парень, до сей поры дремавший.

— Ничего, — пожала я плечами. — Просто спрашиваю.

— А зачем вам пятнадцатая квартира? — не унимался он.

— А тебе зачем это знать?

— Я из пятнадцатой квартиры. Чего надо?

— Родители дома?

— Не-а. А зачем они вам?

— До чего ж ты парень настырный, — засмеялась я. — Когда родители придут?

— Если вы мамку имеете в виду, то часов в девять, а батя здесь лет пять носа не кажет.

— Ясно, — кивнула я. — Значит, зайду в девять.

— Заходите, — проворчал он, нахмурившись и шаря по мне глазами. Я пошла со двора, а он не удержался и крикнул:

— Зачем вам мамка-то?

Очень сомнительно, чтобы Здоровячок звонил парализованному мужчине или мамке сонного подростка. Если, конечно, эти люди не являются посредниками для передачи информации.

— Не мудри, — одернула я себя. — Это не шпионский фильм. Здоровяк вышел, позвонил, получил инструктаж и отправился восвояси. Значит, вся надежда на третий адрес.

Дом меня порадовал, он был встроен между двумя домами начала шестидесятых и выгодно от них отличался: одноподъездный, с полукруглыми балконами в центре и огромными лоджиями по бокам. Планировка окон пятого этажа намекала, что комнаты здесь расположены в двух уровнях.

— В таком домике Толстяку жить не стыдно, — порадовалась я, направляясь к подъезду.

Дверь, наполовину стеклянная, запиралась на цифровой замок, справа на стене — звонок и телефон. Я сняла трубку, набрала нужный мне номер и немного послушала гудки. Потом нажала кнопку звонка. Послышались шаги, и вскоре я увидела парня лет двадцати, высокого, плечистого, с широким простым лицом и небесно-голубыми глазами. Он посмотрел на меня сначала с любопытством, потом с удовольствием, открыл дверь и, отступив в сторону, спросил:

— Вы к кому?

— Одиннадцатая квартира, — не очень любезно бросила я.

— К Старосельцеву? — поднял брови парень. — А его нет.

— Неужели? — Я презрительно усмехнулась. — Это он вас просил мне соврать?

— Нет, — слегка растерялся парень. — Никто меня не просил. Его правда нет, уехал час назад. Вот телефон, позвоните.

— Если у него хватило ума предупредить вас, то уж трубку он точно не снимет.

— Никто меня не предупреждал, — нахмурился парень, глядя на меня во все глаза. Выходит, магазины я сегодня посетила не зря.

— Послушайте, — начала я, вскинув голову на возможную высоту. — Я уже с полчаса болтаюсь возле его дома и сама видела, как он пять минут назад вошел в подъезд. Поправьте, если ошибусь: рост метр семьдесят, вес килограммов сто двадцать, глупая, круглая физиономия с веснушками и оттопыренными розовыми ушами. Плешивая голова с венчиком рыжеватых волос. Мерзкий скучный тип и сукин сын к тому же. Или у вас живет еще кто-то, попадающий под это описание?

— Нет, — не удержавшись от смешка, ответил парень. — Это он, но, честное слово, леди, вы ошиблись, он уехал и до сих пор не вернулся.

— Не морочьте мне голову, я сама видела, как он вошел…

— Это невозможно: моя комната прямо напротив лифта, я бы заметил…

— Черт бы вас побрал! — фыркнула я и даже топнула ногой, развернулась и стала спускаться по ступеням.

— Что ему передать? — крикнул парень мне вдогонку. Я притормозила, посмотрела на него через плечо и ответила с заметной грустью:

— Ничего. — Подумала и добавила, потому что парень все еще глазел на меня и уходить не собирался:

— Эй, не говори ему о моем визите, может, тогда мне удастся поймать этого мерзавца, — с такими словами я поспешила скрыться.

Итак, вне всякого сомнения, Старосельцев Леонид Сергеевич — тот самый человек, что мне нужен. Возможно, парень промолчит, а возможно, Толстяк уже через несколько минут узнает о том, что у него были гости. Но это не страшно: пока Толстяк надеется, что я отыщу для него деньги, военных действий против меня предпринимать он не будет. Скорее наоборот. А я, в свою очередь, постараюсь усложнить ему жизнь.

Радуясь первой удаче, я остановила такси и направилась в гостиницу. Уже войдя в номер, вспомнила, что за весь день лишь выпила чашку кофе и съела подозрительного вида бутерброд в одном из маленьких кафе в центре.

— Ничего, сейчас наешься до отвала, — пообещала я себе и стала собираться в ресторан. Правда, перед этим тщательно осмотрела номер: кто-то опять побывал у меня в гостях. Я села в кресло и задумалась: вторичный обыск вызвал множество любопытных мыслей: либо мой симпатичный друг решил еще раз осмотреть здесь все как следует, либо моим появлением в городе успели заинтересоваться какие-то другие люди. Очень любопытно: кто? — Узнаешь, — хмыкнула я и, достав из шкафа костюм, бросила его на кровать, а сама отправилась в ванную.

Через полчаса я стояла перед зеркалом в полной боевой готовности. Людка бы упала в обморок, имей она возможность лицезреть меня в новом обличье. Что ни говори, а хорошие тряпки здорово меняют женщину. Я подмигнула своему отражению и взглянула на часы: почти девять. Если я не ошибаюсь, веселье в ресторане только начинается.

— Вот и отлично, — кивнула себе я и покинула номер.

В ресторане было два зала: Красный, где обычно устраивали банкеты, и Большой. Большой зал по-настоящему большим не был: три ряда столов по шесть в ряд да четыре стола у противоположной стены возле окна, слева от входа эстрада, рядом с которой три круглых столика на двоих, ширма с китайским рисунком, за ней дверь в кухню. На стенах горели бра, люстры не зажигали, в целом все было очень мило.

Трое молодых людей на эстраде исполняли что-то лирическое. Я не ошиблась: веселье только-только началось. Почти все столы были заняты, преимущественно парочками.

За круглый стол на двоих возле самой эстрады сел парень лет тридцати, в черной футболке и пиджаке. Взглянув на него, я решила: парня следовало взять на заметку, что я незамедлительно и сделала. Прошла и устроилась за соседним столом вполоборота к нему, продолжая разглядывать зал. Парочки с виду вполне безопасны, но особенно обольщаться не стоило. Возле окна компания молодых людей: шумных, наглых, из тех, кто чувствует себя хозяевами везде и всюду. Кто такие, сообразить нетрудно.

За двумя сдвинутыми столами шел банкет, солидные люди: пять мужчин и три женщины. «Празднуют день рождения», — машинально отметила я, потому что все внимание было обращено к женщине в черном платье, она то и дело улыбалась, щеки ее пылали, а глаза счастливо сияли. Пожалуй, этих принимать во внимание не стоит.