Иден Филлпот - Рыжие братья

— Теперь более, чем когда-либо, необходимо найти моего несчастного брата, — воскликнул Альберт. Интересно, между прочим, — прибавил он, — что брат Бендиго, когда ему рассказали о появлении Роберта, решил, что явился призрак. Как все моряки, он был очень суеверен и поверил, что Роберт жив только тогда, когда Дженни увидела Роберта и говорила с ним.

— То, что Роберт Редмэйнес не был тогда призраком, можно считать доказанным, Ганс, — сказал Марк Брендон. — Человек, который явился в «Воронье Гнездо», действительно был Робертом Редмэйнесом; мы можем в этом отношении положиться на свидетельство миссис Дориа; она опознала своего дядю и не могла ошибиться. Остается доказать, что человек, появившийся здесь, тоже Роберт Редмэйнес во плоти и крови, но я думаю, что и доказывать здесь нечего. Кто же другой это может быть? Правда, непонятно, каким образом он мог до сих пор скрываться и избегать ареста; но вы сами знаете, что случаются иногда и более невероятные вещи.

— Постойте, — прервал его Ганс. — Если не ошибаюсь, Бендиго вел дневник, куда каждый день аккуратно записывал все события? Я хотел бы заглянуть в этот дневник, Альберт, вы писали мне, то привезли его сюда.

— Да, он здесь. Я взял его вместе с морским романом, который брат любил и чуть ли не каждую неделю перечитывал. Заглянуть в дневник я не решился, у меня не хватило сил заново пережить всю драму.

— Пакет с обеими книгами в ящике. Я принесу его, — сказала Дженни и вышла в соседнюю комнату. Через минуту она вернулась, неся пакет, завернутый в коричневую бумагу.

— Зачем вам понадобился дневник, Питер? — с любопытством спросил Альберт.

— Всегда полезно взглянуть на дело со всех сторон, — ответил американец. — Может быть, ваш брат скажет нам что-нибудь, чего мы до сих пор не знаем.

Но покойный Бендиго ничего не мог сказать; в пакете, который принесла Дженни, дневника не было; в бумаге лежали морской роман и пустая толстая тетрадь.

— Но ведь я сам укладывал ее! — воскликнул Альберт Редмэйнес. Дневник был точно в такой же тетради, но я не мог ошибиться, потому что, прежде чем завязать пакет, раскрыл тетрадь и прочел наугад одну или две страницы.

— Вы уверены, что не ошиблись и не приняли новую тетрадь за старую, исписанную? — спросил Ганс.

— Я не могу ничем это доказать, но совершенно уверен, что не мог ошибиться.

— Значит, кто-то подменил тетрадь. Если так, то это чрезвычайно интересно.

— Никто не мог переменить, — твердо заявила Дженни. — Никто не прикасался к пакету, мистер Ганс. Да и кто, кроме нас, мог интересоваться дневником бедного дяди Бендиго?

Ганс размышлял.

— Ответ на этот вопрос мог бы пролить свет на эту загадку. Но я пока не вижу ответа. Ведь дядя мог ошибиться. Хоть я не могу себе представить, чтобы он мог ошибиться в таком родном ему деле, как книги и рукописи.

Он взял пустую тетрадь и перелистал ее. Брендон взглянул на часы и заявил, что пора идти спать.

— Мы слишком засиделись, Ганс. Наши вещи отправлены в гостиницу, а до нее идти добрую милю. Неужели вам не хочется спать? Он прибавил, обращаясь к Дженни:

— С тех пор, как мы выехали из Англии, он не смыкал глаз, миссис Дориа.

Но Питер не улыбнулся на шутку и был глубоко погружен в размышления. Вдруг он поднял голову и твердо сказал:

— Боюсь, что вы меня найдете слишком навязчивым другом, Альберт. Но я прошу вас послать кого-нибудь за моим чемоданом и принести сюда; я не хочу спускать с вас глаз, пока не закончится эта странная история.

Альберт Редмэйнес пришел в восторг.

— Боже, как это на вас похоже, Питер! Нет, вы не оставите меня, дорогой друг. Вы будете спать в комнате рядом с моей спальней. В ней стоят мои книги, но я поставлю туда диван из моей спальной, и через полчаса вам будет готова постель. Я очень, очень рад.

Старик обратился к племяннице:

— Найди Ассунту и Эрнесто и вели все приготовить для мистера Ганса; А вы, Джузеппе, проводите мистера Брендона в гостиницу «Виктория» и принесете с собой багаж Питера.

Дженни поспешила исполнить приказание дяди, а Брендон простился, обещав явиться рано на следующее утро.

— Планы мои на завтра, если Марк не будет возражать, следующие, сказал Питер, — синьора Дориа я попрошу проводить Брендона на то место, где он встретил Роберта Редмэйнеса; а тем временем, с разрешения миссис Дженни, поговорю с ней о прошлом и попрошу ее собраться с силами, потому что разговор мой будет долог и утомителен.

Он остановился и прислушался, повернувшись лицом к озеру.

— Что это за шум? Похоже на далекий выстрел.

— Это гром в горах, синьор, — рассмеялся Дориа.

На следующий день Питер Ганс сидел с Альбертом Редмэйнесом на веранде и, дружески беседуя, ждал, когда к ним выйдет Дженни.

Как только Дженни появилась на веранде, он взял ее под руку и повел в сад, окружавший виллу Пьянеццо.

— Джузеппе и Брендон ушли в горы, — сказала она, — я готова говорить с вами, мистер Ганс. Не бойтесь сделать мне больно. Я столько выстрадала за прошлый год, что теперь меня ничто не может тронуть.

Американец пристально вглядывался в прекрасное лицо. От взгляда его не укрылось, что глаза молодой женщины были наполнены печалью и тревогой, тревогой не за прошлое и будущее, а о настоящем. Она была явно несчастлива в новой супружеской жизни.

Ганс отвел взгляд и непринужденно заговорил о шелковичных червях, живших на тутовых деревьях виллы. Дженни охотно рассказала ему, что знала о разведении червей и приготовлении шелка. Питер внимательно ел у шал и, когда молодая женщина умолкла, вдруг спросил:

— Вы не находите, что поступили слишком смело, выйдя замуж всего через девять месяцев после исчезновения первого мужа, миссис Дориа?

— Нет. Но вчера вы меня испугали. Зовите меня Дженни, а не миссис Дориа, мистер Ганс.

— Любовь всегда нетерпелива, — продолжал Ганс, — и иногда даже вступаешь в противоречие с законом. По английским законам, исчезнувший человек считается погибшим, если в течение семи лет не подавал признаков существования. А от семи лет до девяти месяцев очень далеко, Дженни.

— Когда я оглядываюсь назад, все мне кажется страшным, чудовищным кошмаром. Девять месяцев! Это было сто лет, мистер Ганс. Не думайте, что я не любила моего первого мужа; я обожала его и свято чту его память, но я была одинока и поддалась очарованию этого человека. Кроме того, ни у кого не было сомнений о происшедшей трагедии. Я покорно приняла смерть Майкеля и не вдавалась в размышления. Боже мой! Почему никто не остановил меня, не удержал от этого замужества?

— Разве кто-нибудь мог это сделать? Она в отчаянии взглянула на него.

— Вы правы. Я потеряла разум. Я совершила страшную ошибку. Но не думайте, что я не наказана.

Он понял ее и переменил разговор.

— Расскажите мне немного о Майкеле Пендине, если вам это не очень тяжело.

Но она, казалось, не слышала его. Мысли ее всецело были заняты ею самой и ее настоящим положением.

— Я чувствую, что могу верить вам. Вы умны, знаете жизнь и поймете меня. Это не человек, а дьявол!

Она заломила руки и сжала зубы, чтобы не выдать внутренней боли.

Он вынул понюшку табаку и подождал, пока она начнет исповедоваться.

— Я ненавижу… ненавижу его! — воскликнула она и вдруг разразилась слезами.

Питер спокойно наблюдал за ней, но не выказывал большого сочувствия.

— Вам нужно сдержать ваши нервы и быть более терпеливой. Италия свободная страна; вам незачем жить с Дориа, если его общество стало для вас невыносимо.

— Вы правда думаете, что мой муж жив? Вы верите, что он жив? Я думаю о нем по-прежнему, как о муже, теперь, когда прошло мое безумие. Мне так много надо сказать вам! Я прошу вас… умоляю вас… помогите мне. Конечно, дяде вы должны помочь первому…

— Возможно, что, помогая ему, мы поможем вам, — ответил Питер. — Но вы мне задали вопрос, и я должен на него ответить. Нет, Дженни, я не могу думать, что Майкель Пендин жив. Помните, впрочем, что я вам не говорил, что он умер. Несомненно, в Фоггинторе и в пещере около дома Бендиго Редмэйнеса была найдена человеческая кровь, но никто не знает, кто ее пролил и кому она принадлежала. Для того, чтобы решить эту загадку, я приехал сюда. Может быть, мне удастся проникнуть в тайну, если вы мне поможете. Во всяком случае, одно вы должны помнить: помогая мне, вы помогаете самой себе и дяде Альберту.

— Ему грозит опасность?

— Подумайте о создавшемся положении. Через некоторое время имущество обоих братьев перейдет к Альберту. Рано или поздно все это богатство, надо думать, перейдет к вам. Здоровье Альберта не крепко. Не думаю, что он долго проживет. Кто будет его наследником? Вы, конечно, потому что вы последняя из Редмэйнесов. — Но вы замужем. А что вы только что говорили мне? Что он «дьявол» и что вы ненавидите его. Всех этих вещей нельзя разделять, нужно брать положение в совокупности, как оно есть.