Николай Катаев - Агент в юбке

Пришлось выйти к нему в коридор. Вид у Генриха все еще был неважный. Какая-то семья, проходя мимо с чемоданами, с удивлением оглядела небритого мужчину в грязной и незаправленной рубашке, опирающегося на стену.

– Знаете? Я хотел бы с вами поговорить, – начал он, пряча глаза.

– Говорите! Только быстрее! У меня сегодня был трудный день, и я устала.

Вероника опасалась, что он начнет ныть про выпивку, поэтому решила сразу же поставить его на место. А он все стоял и мялся нерешительно.

– Ладно! Кратко, – наконец начал Генрих. – У меня сложные отношения с отцом. Вы знаете, кто он. У нас всякое было в прошлом.

– Я знаю, – отрезала Вероника. – Давайте о настоящем! Вы хотите ему что-то сообщить?

Она понадеялась, что блудный сын помирится с отцом, отдаст ему в руки зеленую папку, наступит хеппи-энд и на этом закончится ее затянувшаяся миссия.

– Вот именно, – обрадовался Генрих. – Вы же с ним общаетесь. Передайте, пожалуйста, что группа людей в Москве хочет воспользоваться состоянием его здоровья и отстранить от управления холдингом. Я знаю, кто они, и могу назвать их имена. Пусть только он мне позвонит! Я ему все расскажу. – При этом он просительно смотрел на Веронику.

– А вы не хотите передать ему доказательства? Документы?

– У меня ничего нет, – пробормотал Генрих. – Все делается там, в Москве.

Вранье ему плохо удавалось. Дальнейший разговор с этим человеком был бессмысленным. Он больше не представлял для Вероники интереса, так как будет выполнять приказы своей мамочки, а до нее далеко. Вероника просто потеряла день, занимаясь его проблемами. Целый день.

«Тряпка, – подумала она, уходя в свой номер. – Ты упустил свой шанс».

Хеппи-энд отменялся.

Вероника собирала свои вещи в их милой квартирке в Люцерне. Оставаться там было небезопасно. Ее могли вычислить. Опасно становилось везде. Друзья Марека, а теперь еще и непонятная угроза «заняться» ею со стороны матери Генриха. Поэтому Веронике пришлось поднять Аню в шесть утра в гостинице в аэропорту, чтобы поскорее выехать оттуда. Девочка капризничала и не слушалась, и пришлось даже прикрикнуть. А по плану предстояло еще и избавиться от прокатной машины, так как она, несомненно, была оснащена системой GPS, а значит, отслеживалась. Вероника вернула ее в прокатную контору. Потом ехали на поезде до Люцерна. Поэтому сейчас уставшая и невыспавшаяся Аня сидела в углу надувшись и демонстративно смотрела в сторону.

– Такова жизнь секретного агента, – пыталась втянуть дочь в разговор Вероника, закрывая чемодан. – Приходится скрываться. Разве ты не знаешь? Ты же видела в кино. Будешь мне помогать или нет? Где твои вещи?

Девочка молча встала с места и стала медленно укладывать свой рюкзачок. Веронике стало жалко ребенка, но другого выхода не было. Приходилось уходить в бега. Что было на уме у этих людей?

– А куда мы поедем? – наконец вступила в контакт Аня.

Это был вопрос, на который у Вероники пока не было ответа. Все будет зависеть от того, как будут дальше развиваться события. Анализ телефонных переговоров членов семейства олигарха, что ей пришлось проделать ночью в гостинице, выявил некую картину в их взаимоотношениях. Хакеры прислали Веронике лог каждого телефона за предыдущий день. Конечно, она не знала содержания разговоров, но адресаты, частота звонков и продолжительность тоже о чем-то говорили. Плюс из пьяной болтовни Генриха по пути в гостиницу выходило, что он, а значит, и его мать имели собственные планы в отношении документов. И лог подтверждал это. Генрих ни разу не ответил на многочисленные попытки Ткачука связаться с ним. Его мать явно что-то задумала.

Еще чета Ольшанских общалась между собой. И неоднократно. Причем звонки исходили из Москвы. Оттуда, очевидно, нажимали, потому что после каждого из них Светлана разговаривала с Ткачуком. Продолжительность их бесед была небольшой. Усмехнувшись, Вероника на секундочку представила себе, как Ткачуку приходилось оправдываться и придумывать все новые и новые причины задержки. Маслов был недоступен для него. А еще ее заинтересовало, с кем поддерживала связь Елена Владимировна. Но ее номер она включила в список только ночью, после того, как выяснилась роль матери Генриха в происходящих событиях, и лог должен поступить позднее.

Особо Веронику интересовал Марек как потенциально самый опасный тип на данный момент. Его лог показал, что он пару раз набирал ее номер, и все. Было несколько входящих, на которые он не отвечал. Чтобы Марек и не звонил кому-то в течение целого дня? Нет, такого не могло быть в принципе. Это означало, что он перестраховался, заимел новый номер из опасения, что в его телефон могли засадить червя, как Генриху. Все же хоть и неудавшийся, но митовец. Следил за последними достижениями в хакерстве.

А в своем собственном телефоне Вероника нашла сообщения о звонках почти всех участников драмы, которые пытались связаться с ней днем ранее, но безуспешно. Он был отключен, чтобы не выследили.

Вероника не предпринимала никаких действий до тех пор, пока они с Аней не сели в поезд, идущий в Цюрих. И только из вагона двигающегося поезда Вероника набрала номер своего работодателя.

– Ну что Генрих? – вместо приветствия спросил пациент госпиталя в Кельне.

– Вчера я привела его в чувство, – не вдаваясь в подробности, ответила Вероника. – А сегодня не знаю.

– А что так?

– Я – не его медсестра. Пусть теперь его состоянием занимается мать – Шишацкая.

Вероника намеренно сделала ударение на фамилии. Она теперь знала об обмане.

– А у меня другие дела, – продолжила она. – Кстати, оказывается, что Елена Владимировна собирается «заняться» мной. Это с вами согласовано?

– Если ты собираешься играть против меня, то да.

В голосе олигарха прозвучала угроза. Это означало, что мать Генриха опередила Веронику и внесла сумятицу в его голову. Теперь предстояло отыгрываться.

– Я единственная, кто еще продолжает работать на вас. А остальные против. У меня есть интересная запись того, что вчера говорил Генрих. Хотите прослушать?

И тут ей пришло в голову:

– Я ее направлю Елене Владимировне. – И Вероника усмехнулась про себя. – Попросите ее воспроизвести запись для вас. Услышите нечто интересное. Не забудете?

– Ладно. Посмотрим.

Телефон был мертв, но Вероника почувствовала, что раздор в стан противника внесен. И она немедленно осуществила свою угрозу. Послание в адрес Шишацкой тут же ушло. Пусть та теперь оправдывается перед олигархом и за себя, и за своего сына. Хотя бы с этой стороны им с дочкой не будет угрожать опасность.

Теперь предстоял разговор со следующим персонажем, который жаждал ее услышать днем ранее.

– Вы зачем сломали мой компьютер? – Тут тоже не предполагалось приветствий. – У нас есть запись с камеры видеонаблюдения. Вы понимаете…

– Понимаю, – прервала монолог Ткачука Вероника. – Подайте на меня в суд! А что касается вашей машины, то у вас потекла батарея, и я ее вынула, чтобы ваш комп не испортился. Я знаю, что вы ее уже заменили и проблема снята.

Это было действительно так. Им удалось реактивировать внутреннюю компьютерную сеть, соединение с номером Вероники вместо Ольшанской было удалено из памяти аппарата Ткачука, и его ПК был запущен вновь. Веронике с утра пришлось с сожалением в этом убедиться. Они тоже умели играть в кибервойны. Вернее, Марек.

– А теперь давайте поговорим о документах и об их передаче в Москву, – Вероника взяла инициативу в свои руки. – Вы полагаетесь на своих партнеров? Не кинут? И вы уверены в самом Ольшанском? А если он работает на… Ну, вы сами знаете на кого.

Веронике на ходу приходилось осваивать навыки социальной инженерии.

– Представляете себе, где вы будете, когда ваш родственник возьмется за вас, получив материал от Ольшанского? – И чтобы окончательно добить своего собеседника, добавила: – Кстати, я вчера долго общалась с Генрихом, и он рассказал мне много интересного. И в результате я сделала вывод, что ему с вами не по пути.

На другом конце беспроводной линии мрачно молчали.

– Хотите прослушать запись его монолога? Послать на ваш веб-адрес? – Не дождавшись ответа, она закончила разговор: – Успешного трудового дня!

И Вероника отключила связь. Запись тут же ушла на емейл Ткачука.

«Пусть понаслаждается!» – злорадно подумала женщина.

А сама она вошла в состояние некой эйфории, когда хотелось сделать что-то нехорошее, поиздеваться над кем-то. До Цюриха оставалось еще десять минут езды. Вероника вынула свои записи и просмотрела логи. Был один непонятный номер, по которому соединялись и Ткачук, и Ольшанская. Она набрала его на своем телефоне. Марек откликнулся сразу:

– Слушай! Ты куда пропала?

Он был одним из немногих, которых ничего не могло застать врасплох. Даже то, что на его номер, который он приобрел только вчера, позвонил некто, кому этот номер никогда не предоставлялся.