Анатолий Галкин - Будем жить!

Стас первым заметил, как джип «Чероки», стараясь не помять цветы, пятился задом, приближаясь к крыльцу. Он был очень похож на тот джип пятилетней давности. Совсем такой же. Такой же или тот же?

Водитель, которого назвали Чиж, вышел из машины и начал подниматься на крыльцо. Он был так близко, что Стас не выдержал, вскочил и, вытянув вперед руку с электрическим оружием, рванулся вперед, вонзил шокер под правую лопатку Чижа и нажал кнопку.

Все сработало отлично! Чиж даже чирикнуть не успел. Только взмахнул руками и стал падать назад с самой верхней ступеньки крыльца, подминая под себя и шокер, и Стаса… Все сработало хорошо, но очень шумно.

Второй бандит выскочил из дома, оценил обстановку и начал действовать. Сделал всё это он гораздо быстрее, чем Стас выбрался из-под шокированного Чижа.

Гуров слышал шум, но помочь мгновенно не мог. Дорогу загораживала задняя часть крыльца и примкнувший к нему джип.

Пока майор обогнул препятствие, Ёж уже оседлал Стаса, заломил назад его левую руку и заканчивал заламывать правую. Хорошо было то, что ежик работал очень усердно и заметил приближение Гурова только в последний момент. Он успел поднять голову и заметить летящую на него рукоятку пистолета… Зря он поднял голову. Удар смягчила бы короткая, но густая стрижка – ежик. А так рукоятка «Макарова» припечатала его в лоб. В самый центр.

Первым делом майор рванулся в дом. Пошатываясь, за ним поплелся помятый в схватке Стас.

Пленники были живы, но спеленатые бельевыми веревками напоминали три лежащие рядом мумии с кляпами во ртах.

Правила хорошего тона, не предписывают надо ли первой развязывать женщину. Она лежала в центре, и удобней, оказалось, сначала освободить пристяжных.

Первым вскочил на ноги освобожденный от пут злой Крылов. Вторым поднялся испуганный Хлебников.

Во время освободительной операции все почему-то молчали. Майор передал Стасу веревки для бандитов, поднял тряпку, которая только что была кляпом. Хитро подмигнул всем и жестом позвал за собой.

Расстановка фигур под крыльцом не изменилась. Качественный шокер надолго вырубил Чижа, и тот не трепыхался. А вот Ёж открыл глаза. И туманным взглядом обозрел окрестности. Он начинал соображать, начинал вспоминать и эти воспоминания его не радовали… Потом на крыльце появились четверо суровых мужчин и начали угрожающе приближаться.

Майор Вася Гуров заметил на себе взгляд Ежа и только тогда рванул на себе рубаху и заорал, размахивая тряпкой-кляпом:

– Он убил Ларису! Она задохнулась от этой тряпки! Я жить не буду, если сейчас не замочу эту гадину! Не держите меня!

Олег действительно чуть-чуть придерживал майора. Хотя и он, и все остальные, кроме Ежа, начали вспоминать, что нечто подобное уже происходило в каком-то военном фильме. Тот эпизод был в красивом белорусском лесу, в августе сорок четвертого.

Похоже, что Ежик этот фильм не видел. Или ему вообще сейчас было не до фильмов. Он испугался по– настоящему. Сдрейфил в натуре… Когда пальцы орущего Васи сомкнулись у него на горле, он зашипел:

– Не убивал я её. Это всё Чиж сделал… Мы не сами. Мы приказ выполняли.

– Чей приказ? Колись, сука!

– Щепкина… генерала. Он нас угрозами заставил.

– А деньги откуда? Кто вам платил?

– Забровский всё финансировал.

– А руководил всем Афонин?

– Не знаю… Но Щепкин всегда повторял, что мы на губернатора работаем.

Олег Крылов вдруг решил воспользоваться ситуацией. Он подскочил к Ежу и, пытаясь попасть в тон криков майора Гурова, заорал:

– А пять лет назад этот джип был у дачи Максима Жукова? Это ты резал Катю, жену Щепкина?

– Я… Но это случайно вышло. Щепкин просил её только поцарапать, а нож сам соскочил.

Майор даже взвыл от такого признания:

– Так на тебе не только кровь моей сестры?! Не жить тебе… Моли бога, чтоб Лариса не умерла. Тогда у тебя может быть шанс. Но только, если повторишь перед видеокамерой всё, что сейчас сказал… Вяжите их, ребята. Второй тоже глаза открывает.

Эвакуацию завершили быстро. Последним вышел Олег, и ключ от дома положил на крыльце под коврик.

Первой выехала с участка «Лада». Олег решил проехать два-три километра вперед. Засады впереди не должно было быть, но осторожность не помешает.

Гуров на джипе свернул на боковую улочку и спустился вниз к реке. Поближе к оставленному катеру.

– Вот что, Петрович. Ты сможешь нашу посудину до особняка доставить?

– Смогу.

– Тогда плыви. А мы в другое место поедем.

– Куда?

– Стыдно мне признаваться, Петрович… Ты мне дачу обещал подарить? Не врал?

– Нет, конечно.

– Вот и я тебе поверил. Даже успел домик подыскать. Хозяину задаток дал, и ключи у него забрал… Хороший домик. Там и гараж есть на две машины. И подвал крепкий для братков… Когда разместимся, я успею в город за видеокамерой смотаться. А ночью проведу допрос по всей форме. Ты не против, Петрович?

– Нет, конечно.

– Тогда профинансируй видеокамеру. Со штативом.

Проводив мужа на работу, Катя опять легла и незаметно для себя заснула.

Её разбудил телефонный звонок. Такой назойливый, противный… она надеялась, что он устанет и замолкнет, но нахальные трели были всё громче и злее. Постепенно исчезла надежда снова нырнуть в сон. Пришлось открыть глаза, повернуться на другой бок и потянуться за трубкой.

– Ну почему так долго, Катя? Я уже волноваться начал. Сбегай быстренько в кабинет. Посмотри, не торчит ли в сейфе связка ключей. Я утром один документик оттуда брал и мог…

Пришлось встать и сонным шагом тащиться в кабинет, который был рядом, но очень далеко.

Сейф был вмурован в стену. Дверка была приоткрыта, а на ней действительно топорщилась связка ключей.

Катя вернулась к телефону и максимально бодро сообщила всё, что видела.

– Отлично! А я уж боялся, что где-то по дороге… Ты запри сейф и ключи держи при себе. Я через часик заеду за ними.

Второй поход в кабинет уже не был таким сложным. Полная бодрость ещё не пришла, но сон испарился, и голова работала почти ясно.

Катя никогда не копалась в бумагах мужа. Ни в столе, ни тем более в сейфе. В молодые годы у нее был журналистский азарт. Ей страстно хотелось раскрывать чужие тайны, выводить жуликов на чистую воду, срывать маски, разоблачать.

Тогда она хотела стать звездой журналистики. И подошла к этому вплотную. Выход в эфир с документами по депутату Афонину сделал бы её знаменитостью. Несколько скандальной, но звездой.

Это могло бы быть. А что получилось? Любимый Жуков чуть не убил её и сам погиб. Нелюбимый Щепкин спас её, сделал генеральшей, и теперь она предана ему. Жулик Афонин стал губернатором, благодетелем и другом семьи. А главное – у нее развилась апатия. Не ко всему, а только к политике, к журналистике и к другим высоким материям. Ее стали волновать совсем другие вещи – приземленные, бытовые, женские.

Но ничто не вечно. Последняя встреча с Ямпольским заставила её задать себе несколько вопросов. Что, если Жуков не виноват, и его просто подставили? Кому было выгодно устранить Макса и притормозить её вместе с её разоблачениями? Почему тот случай так похож на случай с Баскаковым?

Попытка ответа на эти вопросы рождала версии и кучу новых вопросов. У Кати ещё не появился азарт, но начало пропадать равнодушие.

Вот и сейчас… она не могла просто захлопнуть дверку сейфа, запереть, бросит ключи в карман халата и пойти на кухню. Ещё десять дней назад она сделала бы именно так, а сейчас не могла. В этом сейфе должны быть ответы. Если не на все вопросы, то хоть на один. Если не ответы, то намеки на них…

Катя распахнула сейф… Первое, что бросилось в глаза – стопка долларов в банковских упаковках. Удивительно, но не очень. Давно уже было понятно, что семья живет не на генеральскую зарплату. До сих пор её удовлетворял ответ, что у мужа кроме работы есть свой маленький бизнес. Нехорошо, но лучше об этом не думать. И она не думала. До сих пор!

Рядом с колодой баксов лежали документы, перетянутые простыми резинками… Катя взяла верхнюю пачку – три загранпаспорта: на мужа, на нее и на сына. Она знала, что они существуют. Эти документы несколько раз использовались для полетов к теплому Средиземному морю… Удивило то, что сейчас в эти паспорта были вложены записочки с названием банка, номером счета, шифром и суммой. Последняя цифра была небольшая, но пятизначная.

Катя взяла следующую пачку – тоже паспорта и почти близнецы только здесь она была под своей девичьей фамилией – Старикова. И Федор был Стариков, и муж. Странно, они-то никогда не носили эту фамилию.

В следующей пачке паспортов вся семья носила фамилию Власовы…

Во множестве папочек она не нашла ничего интересного. Были подборки на чиновников среднего уровня: кто, как и сколько ворует. То, что называется компромат.

Последним ей в руки попал простенький конверт на имя Щепкина. Подпись «Доброжелатель» говорила о том, что это очередная кляуза… Катя машинально прочла первые пять строк и замерла.