Ник Кварри - Вендетта

Джимми и Ральф де Блайз имели доход с игровых притонов. Часть средств они вкладывали в собственное дело, недавно же они перешли на обслуживание бизнесменов и конкурирующих групп мускулами и угрозами. Это было одной из причин, почему Хайм опасался вступить в контакт с сицилийскими приятелями Паоло. Хайм продавал оружие еще одной группе бутлегеров, возглавляемой Мюрреем Джекобсом, с которой Бруно и де Блайз конкурировали. Когда стычек между группами было немного, Хайм работал с громилой по имени Пат Берк, который специализировался на перехватке грузовиков со спиртным, а иногда на похищении бутлегеров с целью получения выкупа. Так или иначе, но каждый урывал ломоть от сухого закона. Анжело Диморра и его младший брат Митч делали деньги от продажи угнанных легковых и грузовых автомобилей. Часть доходов Анжело вкладывал в гараж, где механиком работал Вито Риккобоне, который придавал угнанным автомобилям неузнаваемый вид. Кроме того, Анжело имел дело с игорным притоном, где шла игра в кости.

Анжело Диморра был наиболее удачливым бизнесменом в этой компании. Квартира у него была побольше, чем у Джимми Бруно, и он предлагал ее Паоло, но более естественно было остаться у Джимми. Когда много лет назад, зеленый, не умеющий сказать двух слов по-английски, Паоло впервые приехал в США, он жил у Джимми Бруно и его дяди Джулио.

Паоло сделал еще глоток кофе и пропустил новую порцию дыма через легкие. С приклеенным ко рту окурком, он задумчиво смотрел сквозь облако дыма на крыши домов противоположной стороны улицы. Вот уже две недели, покинув госпиталь, он большую часть времени тратил на сиденье у окна и раздумья. И почти всегда один. Он выходил из квартиры только на длительные ночные прогулки в одиночестве.

Иногда в квартире ночевал Джимми, а иногда нет. Иногда приходили и другие члены их давней шайки: Анжело и Митч, Ральф де Блайз, Вито Риккобоне. Они не докучали ему болтовней, понимая, что он занят своими мыслями. Они приходили, сидели с ним, немного выпивали, разделяя его молчаливую компанию. Изредка играли в вичинетту — сицилианскую разновидность покера. Иногда Паоло присоединялся к ним, и тогда, как правило, выигрывал. Он понимал, что они стараются улучшить его самочувствие и не сомневался в том, что это дань их прежней дружбе.

Они никогда не приводили с собой девок — еще одно необычное подтверждение их забот о нем. С их стороны было большой деликатностью не вторгаться к нему с вульгарными шлюхами в период его траура и раздумий.

Но иногда, особенно оставаясь один, он вообще ничего не делал. Был такой период, когда он ловил себя на том, что думает о прошлом, пытаясь разгадать уловки судьбы, забросившей его в эту необычную даль для того, чтобы привести к трагедии. Вот и сейчас он сидит у окна, допивая последние капли кофе, созерцая крыши противоположных домов, а мысли его витают далеко, там, за тысячи миль, за океанами и морями, между этим миром и миром, откуда он приехал.

Он родился в отдаленной заброшенной деревушке, прилепившейся к каменистому бесплодному склону горы, одного из наиболее нищих и опустошенных районов Сицилии. Деревушка здесь выросла еще в средние века, когда почва была еще достаточно плодородной для выращивания зерна и выпаса овец, когда фруктовые деревья могли получать живительные соки из каменистого склона. Со временем деревья исчезли, вырубленные на дрова и постройки домов. Стремительные потоки воды, стекающие по склону во время дождей, стало нечем сдерживать, и они подмыли деревню и разрушили много домов. Брошенные нищие хижины были готовы вот-вот развалиться и стояли с дико перекосившимися стенами, которые уже невозможно было подпереть, с земляными полами, которые внезапно могли провалиться, обнажая погреба, изрешетившие деревню еще со времен ее основания.

Дом Паоло был на грани разрушения с самого его рождения.

Палимый безжалостной летней жарой и дикой зимней стужей, подмываемый подземными потоками, он врастал в землю, кренился и растрескивался с каждым годом все сильнее и сильнее. С тех пор, как Паоло себя помнил, его отец, мать и двое детей мечтали выбраться из этого дома и переселиться в Америку. Этой мечтой они жили почти все вечера, они мечтали об этом за скудной пищей, которой едва хватало, чтобы удержать их пупки от прилипания к позвоночнику. Эту мечту подогревало то обстоятельство, что одному из друзей отца, по имени Джулио Брунолицерра действительно удалось попасть в Америку. Отец Паоло часто доставал и бережно держал в руках письмо своего друга из Нового Света. Хотя в этой деревушке никто не умел читать и писать, Джулио все же написал для него письмо. Отцу Паоло его прочитал один грамотный из соседней деревни. Этот человек зарабатывал себе на хлеб чтением и письмом для жителей четырех деревень. Друг отца не так уж плохо чувствовал себя в Америке и уже успел сократить свою фамилию до Бруно. Он приобрел там лавку, где торговал овощами и фруктами. В Новом Свете работа была для всех. Если отец Паоло приедет, то он поможет найти ему дорогу в жизни.

Бесполезные мечты. Отец Паоло был не в состоянии заработать на проезд в Штаты. В их провинции работы было настолько мало, что половина домов деревни пустовала, их обитатели уехали в другие места в поисках заработка. Даже плодородных земель, которые могли дать пищу людям, и тех не хватало для этой деревеньки. Почти вся мало-мальски приличная земля принадлежала крупным помещикам. И хотя большая часть этой земли оставалась неиспользованной, любого, кто собирался ее обрабатывать, или даже просто нарушил бы их границы, ожидало ужасное наказание. Причем эта кара исходила не от карабинеров, а от мафиози, которых содержали помещики для охраны своей собственности.

Девятилетний Паоло видел, как четыре местных мафиози тащили в центр деревни такого нарушителя. Его схватили за то, что он осмелился убить кролика во владениях здешнего помещика. Напуганные жители деревни через щели в закрытых ставнях на своих окнах смотрели, как они изрубили нарушителя топорами. После этого они бросили его истекать кровью. Отсеченные руки были положены ему на грудь. Это был наглядный урок остальным, чтобы они держали руки, подальше от того, что не принадлежало им.

Отцу Паоло повезло. Он получил довольно-таки постоянную работу на каменоломне. Правда, это была каторжная работа. И на такой работе, на проезд в Америку скопить было невозможно, но она позволяла прокормить его семью.

Когда Паоло исполнилось двенадцать лет, финансовое положение его семьи улучшилось. Он достиг того возраста, который устраивал хозяев каменоломни, которым было выгодно нанимать мальчишек — им можно было меньше платить. Использовали их для перетаскивания камней к камнедробилке.

Работа была адская: каждый день по одиннадцать часов приходилось таскать огромные корзины с битым камнем от каменоломен до дробилки. Глядя на парней, которые отработали здесь всего несколько лет, на их изможденные непосильным трудом тела, Паоло представил, что его ожидает в будущем: дрожащий позвоночник, горбатая спина, обвислые плечи.

Но он уже тогда был необычайно крупным для сицилийца. И первое время непрестанная работа с тяжелыми корзинами, которые приходилось таскать по откосу, лишь укрепляли мускулы парня.

Семья стала откладывать небольшие суммы, которые зарабатывал Паоло, чтобы скопить отцу на билет в Америку.

Там он найдет работу, оплачиваемую достаточно, чтобы постепенно перевезти остальных членов семьи.

С помощью грамотея они написали Джулио Бруно письмо. Тот в качестве поручителя прислал необходимые для иммиграции бумаги. Требуемая сумма собиралась более двух лет в жестяной коробке, которая хранилась в подвале их дома.

Но судьба жестоко посмеялась над их планами…

Рабочий должен был вырубить камень с самой вершины скалы. Но, как и большинство каменотесов, отец Паоло к концу дня так уставал, что карабкаться вверх уже не было сил. Однажды в конце рабочего дня он подрубил огромный валун у подножья, тот сорвался и раздробил ему правую ногу. По этой причине Паоло был на работе, а отец оставался дома, когда случай сыграл с ними еще одну злую шутку. В тот день, после затянувшихся дождей, внезапно сползла часть горы, опрокинув их дом и похоронив под камнями всю семью.

Паоло плакал два дня, а затем решил стойко принять удар судьбы. Он вернулся на работу в каменоломню. Теперь возраставшие в банке деньги были целиком его. Он дрожал буквально над каждой лирой, тратя деньги только на еду. И ел он только, чтобы хватило сил на работу. Он не покупал одежду, не платил налогов. Спал он в подвале — это все, что осталось от их дома.

К своему шестнадцатилетию он скопил достаточную сумму для поездки в Америку.

В бюро по делам иммигрантов он назвался именем своего отца, потому что именно это имя значилось в бумагах, которые прислал Бруно. В шестнадцать лет он выглядел достаточно взрослым, чтобы можно было воспользоваться этими документами. Рост его больше не увеличивался, теперь он только раздавался вширь.