Жозе Джованни - Второе дыхание

– А старик все-таки крутой! – усмехнулся тот и приветствовал Орлова, махнув ему рукой.

– Вы довольны?

– Еще бы! Счастливы. Аж прыгаем от радости. И без конца повторяем: «Наш друг Орлов сможет сдержать свое обещание».

– Разумеется, – подтвердил тот.

– И когда?

– Сегодня понедельник. Через сорок восемь часов я получу подтверждение из конторы Фардиано, добровольно заговорил Гю или нет.

– Прекрасно, – сказал Антуан. – Хочешь встретиться с Джо?

– Не имеет смысла. Скажи ему: Гю утверждает, что попал в ловушку, устроенную Бло. Они заставили его поверить, что Вентура обманул Анжа Неваду. Тогда, пытаясь защитить Вентуру, Гю его практически выдал. В машине был магнитофон. Операция состоялась в Гуде.

– Миленькая история, – оценил Антуан. – Я ему расскажу. Он будет в восторге. Ты сам-то в нее веришь?

– Я ничему не верю. Пока что я только слушаю, а через два дня будет видно.

– Ждать недолго, – заметил Антуан и вышел.

Орлов остался сидеть. Банда с самого начала знала, что Тео занимается Гю. «Они не додумаются, что он может прятаться у Тео, но я не удивлюсь, если они следят за кораблем». Он решил ускорить события и повидаться с Гю.

Орлов вышел, купил по пути вечерние газеты и, не разворачивая, сунул их в карман пальто. Он направился на улицу Репюблик пешком, некоторое время постоял на тротуаре улицы Канебьер, глядя на поток машин. Улица была залита светом, который отражался в море.

Цыганка и Гю только что пришли. Ящики со слитками они решили пока оставить на прежнем месте.

Цыганка удивилась приходу Орлова. Гю, державший в руке книги, молча положил их.

– Ты изменился, но не сильно, – сказал он, хотя собирался сказать совсем другое.

Орлов подошел, на его лице было заметно волнение. Цыганке он показался красивым.

– Здравствуй, Гю, – сказал он, и они обнялись.

– Черт возьми! – бросил Гю. – Дай мне сесть. (Он упал на стул, держась за спинку.) – Вы знакомы? – спросил он, представляя Цыганку.

– Встречались.

Взгляд Гю упал на газеты, высовывавшиеся из кармана Орлова.

– Можно?

Орлов достал их. Гю лихорадочно, как одержимый, развернул газеты. Цыганка и Орлов переглянулись.

– Сволочь! – сказал Гю, только начав читать. – Не верится, что может существовать такая сволочь!

Дрожащим голосом он начал читать вслух заявление Фардиано. Полицейский заявлял, что Гю будет скоро пойман, но в данный момент его присутствие не является необходимым для продолжения следствия по делу о нападении на фургон, перевозивший золото, поскольку до своего последнего побега он успел сообщить правосудию много сведений. Гю скомкал газету и швырнул в угол комнаты.

– Это слишком затянулось! – крикнул он. – Надо положить этому конец! Он у меня сожрет свое дерьмо, обещаю!

– Это не самое главное, – спокойно сказал Орлов.

– Ты что, смеешься? – кричал Гю. – Можно подумать, ты меня не знаешь! Они меня душат! Ты что, не видишь, что мне нечем дышать?

Он сорвал с себя галстук и расстегнул воротник.

Цыганка, прислонившись спиной к стене, чувствовала, как ее охватывает отчаяние. Она видела в Орлове единственного человека, способного помочь Гю.

– Меньше, чем за три месяца, ты совершил два побега и получил сто миллионов, – заметил Орлов.

– Ну и что это мне дает? – крикнул Гю. – Я никому не позволю себя пачкать. Слышишь? Никому… В тюрьме меня уважали. Люди вроде меня молчат, даже если их режут на куски. Бло меня отымел, но не звонит об этом. О нем ни единого слова ни в одной брехаловке. Как думаешь, сколько еще эта мразь Фардиано будет продолжать?

– Он полицейский. Какая разница, что он несет? – возразил Орлов. – Имеет значение только мнение твоих друзей.

– Остальные поют с его голоса. У Вентуры есть братец. Сволочь, какой свет не видел. И я должен это терпеть?

– Послушай, – сказал Орлов, беря его за руку. – Если я займусь твоей репутацией, ты уедешь со спокойной совестью?

– Тебе незачем рисковать из-за меня, – ответил Гю.

– Я в лучшем положении, – настаивал Орлов. – Я могу в любой момент встретиться с Джо Риччи, Антуаном и Паскалем, когда захочу. И связаться с Вентурой.

Гю вытер лоб тыльной стороной руки и сел на кровать.

– Оставьте меня, – попросил он. – Оставьте меня одного.

Орлов взял Цыганку под руку, и они вышли из комнаты. Он усадил ее на стул в столовой.

– Мне очень жаль, моя маленькая Симона, – извинился он. – Я зайду снова. Он успокоится. Не говорите с ним ни о чем и доверьтесь мне.

Она чувствовала пустоту в голове, глаза были сухими.

– Это кошмар, – прошептала она. – У него есть все, он свободен. Что еще ему нужно?

– Ничего. Это реакция. Он уже задумывается; это начало. Завтра не приходите на судно. Вообще больше не ходите туда.

– Почему? – спросила Цыганка.

– Чтобы вокруг судна было поменьше народа. Приходите вместе с Тео сюда.

Орлов положил руки на плечи Цыганки и почувствовал, что его охватывает волнение. Его губы, когда он говорил, были совсем рядом с ее волосами. Он распрямился и быстро ушел.

Вечером Гю не разговаривал с Цыганкой и казался очень грустным. «Она этого не заслуживает», – думал он, но ничего не мог с собой поделать. Гю чувствовал, что неспособен изменить ход событий.

Они легли, и он уступил ее нежности, говорил безумные слова. Но утром следующего дня у Цыганки замерло сердце, когда проснувшись, она обнаружила, что Гю в квартире нет.

Гю вошел в кафе в ранний час и попросил телефонную книгу. Найдя адрес, он выпил чашку кофе с молоком и направился к протестанской церкви по маленьким улочкам, параллельным Канебьер.

У церкви он свернул налево, потом пошел прямо до дворца Лоншан, на углу авеню Лоншан и бульвара Монтрише остановился и взглянул на нужный ему дом.

У тротуара стояли машины. Гю оглядел их, пока не нашел ту, которую искал – светло-серый «пежо 203». Он встал в десятке метров дальше за выступом стены и стал ждать.

Примерно через час из углового дома вышел мужчина и направился по бульвару к «пежо». Он вынул из кармана ключи, открыл дверцу и сел за руль.

Гю направился к машине. Когда он поравнялся с ней, двигатель уже завелся. Не зная, заперты дверцы машины или нет, Гю обошел автомобиль сзади и резко распахнул дверцу водителя, наставив на него «кольт».

– Протяни руку и отопри заднюю дверцу, – приказал он.

Фардиано вздрогнул и немедленно исполнил приказание. Гю опустил стекло передней дверцы.

– Руки на руль.

Одной рукой он открыл заднюю дверцу и быстро сел в машину. Все это заняло лишь несколько секунд. Гю старался держать «кольт» так, чтобы прохожие его не заметили.

– Езжай до Труа Люк через Сен-Барнабе. Там побеседуем. Рыпнешься – пристрелю.

У Фардиано все внутри сжалось от страха. Машина тронулась. У полицейского взмокли руки, по спине тек пот. Шум уличного движения доходил до него приглушенным, он весь обмяк и боялся, что его стошнит.

После Сен-Жюльена дорога проходила через небольшой лесок. Зимой место выглядело унылым.

– Здесь красиво… – заметил Гю.

Он чувствовал себя хорошо. В зеркале заднего обзора он видел морду Фардиано, и она вызывала у него все большее отвращение.

Машина приехала в Труа Люк.

– Давай дальше, прямо, – приказал Гю.

Дорога проходила между двумя холмами. Дома становились все более редкими. У полицейского не было сил даже думать…

– Прижмись к правой обочине, – велел Гю. Машина остановилась. – Выключи зажигание, – добавил он, доставая из кармана записную книжку и ручку и протягивая их Фардиано. – Сейчас ты напишешь небольшое письмо для прессы, в котором признаешься, что оболгал меня в отместку за то, что не сумел развязать мне язык под пыткой. Еще напишешь, как действовал Бло, и что, по-твоему, магнитофонная запись – недостаточное доказательство против Вентуры Риччи и меня. Сечешь? Давай, действуй.

Пока Фардиано писал, его страх проходил. «Он не решится меня убить, – думал полицейский. – Ему нужна только эта бумага». Он писал много, чтобы Гю остался доволен, и скоро передал ему блокнот.

– Отлично, отлично… – сказал Гю, прочитав. – У тебя талант, ничего не скажешь. Воспользуйся вдохновением, чтобы написать письмо министру внутренних дел.

– Министру… – пробормотал полицейский.

– Он ведь твой главный начальник, разве нет? Расскажи ему, как пытал людей, заставляя признаваться и виноватых, и невиновных. Не забудь про пытку водой, скажи, что раскаиваешься и больше не будешь.

Фардиано сделал глоток воздуха и снова начал писать, уверенный, что Гю его пощадит.

– Еще немного, и я разрыдаюсь, – бросил Гю, прочитав второе письмо. – Чувствуется, что у тебя есть сердце. (Он сунул блокнот и ручку в карман.) А пара наручников найдется?

– Да, – ответил Фардиано.

– В каком кармане?

– В бардачке.

– Не двигайся, – сказал Гю, приставив ствол «кольта» ему к затылку, протянул правую руку и открыл бардачок. Там лежали только книга, тряпка и наручники. Оружия не было. – Нагнись к рулю и заведи за спину левую руку. (Браслет захлопнулся на запястье полицейского.) – Другую. (И закончил сковывать его руки за спиной.)