Сергей Зверев - Крот против оборотня

Уже сидя в микроавтобусе без опознавательных знаков, он рассказал Антону, отпаивая Славину горячим кофе, как «наружка» потеряла машину, на которой его увезли, как с двух точек на окраине Москвы поступили сведения от постов ГИБДД о замеченной машине с таким номером. Как позвонил Храпов, который довел свою цепочку от уголовника к уголовнику до Слепня и сложил разрозненные сведения об отношении Слепня с продажными полицейскими. Сведения были не уликами, за них не зацепишься, но направление следствию они дали новое и перспективное. Например, куда могли увести Антона, чтобы в последний раз убедиться, что он не полицейский и что ему можно верить. Проверка закончилась неудачно, но теперь уже все равно. Слепень спасал свою шкуру от пожизненного заключения и активно сотрудничал со следствием. Оказывается, он знал и Бельшицкого, и Жучкова, а через третьих лиц общался и с мадам Валери. В планах хитроумного Слепня было ни мало ни много «кинуть» всех и не дать вывезти за пределы страны золотые изделия безумной исторической ценности. Не для страны, конечно, он старался, а для себя.

Потом подошел сам Храпов. Следователь смотрел устало, но в целом вид у него был довольный.

– Кофейком балуетесь? – поинтересовался он, забираясь в автобус и усаживаясь с размаху на сиденье. – Не-не, мне не надо. Я, собственно, по вашу душу, Анна Николаевна. Несколько вопросов есть. Вы только не обижайтесь, но я вынужден спросить вас вот о чем. Мадам Валери Роба вам знакома?

– Конечно, она же представитель французских партнеров по устройству выставки…

– Да-да, конечно. Второй вопрос, она вам предлагала совершить какие-либо противоправные действия в отношении выставочных экземпляров?

– Мне? Да как вы, да…

– Я заранее извинился перед вами, – улыбнулся Храпов. – Значит, не предлагала. А кому она могла предложить?

– Даже представления не имею, – пожала Анна плечами и плотнее запахнула байковое одеяло. – Я с ней и общалась только один раз. Она больше с руководством музея, а простым научным сотрудникам с ней и говорить-то не о чем. Это административные и коммерческие вопросы, это компетенция управленцев, а не научных работников.

– Ну, и ладно, – кивнул следователь. – Это ведь вы обнаружили подмену, значит, вопрос не чисто управленческий, значит, и от науки есть польза. Тогда я спрошу вас еще вот о чем. Профессор Богомолов в каком качестве принимал участие в подготовке выставки, если вообще принимал?

Четвертый час утра – самое тяжелое время для тех, кому никак нельзя спать, и самое сладкое для тех, кому спать можно. Если посмотреть на окна домов в это время, то можно увидеть, что бодрствующих наберутся единицы от общего числа темных окон. И если ты сам вынужден не спать, раздирая рот зевотой, то этих бедолаг тебе становится жалко. У тебя служба, а им-то что не спится?

Людям в двух квартирах неприметного московского дома не спалось. Не спалось как раз по причине того, что они находились на службе. Были и еще шестеро, кто не спал, но эти сидели в машинах с затемненными стеклами и внимательно наблюдали за подъездом. Вот уже третью ночь, как, собственно, и третий день, в опечатанной квартире, где жил, работал и умер известный ювелир Сергей Иннокентьевич Чебыш, ждали гостей. Двое оперативников прятались в самой квартире, еще трое сидели за дверью в квартире напротив. Хозяев убедили помочь полиции, и они мирились с тем, что круглосуточно у них в прихожей, поочередно приникнув к глазку, дежурят трое крепких парней. Парни были, правда, вежливыми, даже застенчивыми. И хозяева, пожилая чета, сомневались, а как они будут задерживать опасного грабителя.

Сегодня ночь началась напряженно. Группа наружного наблюдения сообщила около одиннадцати вечера, что полковник Жучков вышел из своего дома и на такси отправился в район Сокола. Там он зашел в одну из секций кооперативных гаражей, а спустя двадцать минут выехал оттуда на забрызганной грязью вишневой «девятке». По каналу связи прошло предупреждение о возможном варианте номер два. Это означало, что Жучков попытается проникнуть в квартиру сам.

Полковник долго крутился по городу, видимо, опасаясь наблюдения. Не имея собственного опыта оперативной работы, а может, и находясь в состоянии нервного возбуждения, он даже не понял, что ему давно уже воткнули под крыло радиомаяк, показывающий теперь все его передвижения по городу. Это сделала блондинка на высоких каблуках, которая остановила на перекрестке свой черный внедорожник «БМВ» и вылезла из машины под нетерпеливые гудки других машин, чтобы спросить у Жучкова дорогу. Нелепая на вид деваха очень точно сыграла свою роль. Больше не было необходимости «водить» полковника по улицам непосредственно. Теперь делали только контрольные «подъезды», чтобы убедиться, что на светофорах и в пробках к нему никто в машину не сел и за рулем все еще он сам.

В четвертом часу Жучков подъехал к дому, где ждали гостей. Он остановил машину напротив арки, намереваясь, наверное, в случае опасности запутать преследователей. Он и не предполагал, что в случае преследования перекроют не только два его потенциальных пути отхода, но вообще все возможные, включая и пешие.

Двигался Жучков очень грамотно. Не привлекая внимания, очень быстро открыл подъезд, лифтом не воспользовался. Заминка произошла лишь у двери квартиры покойного Чебыша, потому что богатого опыта работы с профессиональными отмычками у полковника не было. Сразу возник вопрос, который прошел по эфиру как приказ к выяснению: «А почему в квартире не сработала сигнализация, почему Жучков не боялся, что сработает сигнал на пульте вневедомственной охраны?»

Потом он открыл дверь и исчез в квартире. Через три минуты, когда видеокамеры зафиксировали его действия в кабинете ювелира, полковника Жучкова взяли. Борисов приехал почти сразу. Поднятый с постели следователь Храпов приехал через сорок минут. Они застали Жучкова мрачным, с опущенной головой и в наручниках. Оперативники рассказали, что первой попыткой злоумышленника было прорваться из квартиры и скрыться. Но Борисов знал, что Жучков человек спортивный, поэтому выделил для этой операции только мастеров рукопашного боя и оперативников с весом не менее девяноста килограммов. Свалить такого бугая даже с разбега сложно. У Жучкова, например, не получилось.

Храпов и Борисов разглядывали эскизы, которые Жучков вытащил из красочного мелованного издания «Музеи и памятники архитектуры Парижа». Их было много, включая и фотографии самих изделий. Судя по тому, что эскизы были отпечатаны на принтере, всю эту информацию Чебышу прислали по электронной почте, или Валери Роба получила их по электронной почте и передала ювелиру. Теперь экспертиза точно сможет установить, по этим ли эскизам изготавливались копии.

– Знаешь, Дмитрий Владимирович, – сказал Борисов, разглядывая фотографии, – мне все больше и больше кажется, что Чебыш заведомо изготавливал не подделки, а именно копии. Его убедили в такой необходимости, возможно, существовал и официальный контракт, в котором обосновывалось это задание.

– Например?

– Например, француженка убедила его, что возить сами драгоценности по Европе опасно. Рано или поздно их попытаются украсть, а такие эксцессы никому не нужны. Вот и понадобились точные по виду и качеству муляжи именно для экспозиций выездного характера.

– Не веришь, что такой мастер мог оказаться сообщником преступников?

– Не верю, не хочу верить. И еще мне хочется надеяться, что он умер сам, а не госпожа Роба приложила к этому руку. Может, вот этот хлыщ, – кивнул на Жучкова Борисов, – подскажет? Все-таки подельники. А, Жучков?

– Вот он, товарищ полковник, – кивнул головой один из оперативников Борисову.

Храпов, тщательно выбритый, в чистой отутюженной прокурорской форме, посмотрел на указанного человека. Мужчина лет шестидесяти, весьма респектабельного вида. Кейс в его руке был дорогим, и шел он, как и полагалось, по «красному коридору». Так было принято во всех современных аэропортах по всему миру, так было принято и здесь, в Шереметьево. Если в вашем багаже есть вещи, подлежащие обязательному декларированию, и если вы вывозите из страны более трех тысяч долларов, то необходимо заполнить таможенную декларацию, а проходить таможенный контроль необходимо не по «зеленому коридору» вместе со всеми обычными пассажирами, а по «красному».

– Ну, пошли, – кивнул следователь. – Сейчас его начнут потрошить. Может, все-таки надо было предупредить начальство?

Борисов посмотрел на часы и удовлетворенно хмыкнул.

– Без нас уже сообщили. Пошли, ты первый, потому что сообщили про тебя и про твои полномочия.