Кирилл Казанцев - Ненасытные

– Подожди, Никита, – забеспокоилась Ксюша. – Как сложатся обстоятельства, неизвестно. Без шума можем не уйти – нам еще девушек забирать. Записи нужно прямо сейчас перегнать на сервер, так будет спокойнее. Если с нами что-то случится, ребята знают, что делать с этим материалом.

– Логично, – подумав, согласился Никита. – В доме господина депутата обязательно должен быть компьютер.

– Компьютер в кабинете на втором этаже. Я зачищала кабинет под вечер, все посмотрела. Но нужно знать пароль, иначе он не включится.

Насторожился депутат, приоткрыл один глаз. Судорога пробежала по телу.

– И это все, что нам нужно? – снисходительно улыбнулся Никита. – Думаю, не стоит беспокоить Дмитрия Евгеньевича по пустякам. Он весь во власти переживаний. Хакеры среди присутствующих имеются?

Но хакеров среди присутствующих не было. Мурзин недоуменно пожал плечами, нашли, мол, компьютерного гения.

– Я только пользователь, – стушевался Равиль. – Могу еще в «Сапера» поиграть…

– А я – в «Косынку» и пасьянс раскладываю… – глухо продолжила тему Диана.

– Не, я, конечно, отличаю жесткий диск от… – простодушно начал Пчелкин и тоже смутился.

– Делать нечего, придется беспокоить Дмитрия Евгеньевича по пустякам, – ухмыльнулся Никита. – Господин депутат, вы еще с нами? – Он взвел курок и двинулся к испуганному избраннику.

Тот задергался, прохрипев:

– Не трогайте меня, я все скажу…

– Говорите, – пожал плечами Никита.

– Я не знаю, какие там буквы… – заблеял Квакун. – Я плохо запоминаю слова и числа… Честное слово, вы должны мне поверить… Там простая комбинация клавиш – три по вертикали, три вправо… Я могу показать…

Никита пристально всматривался в серый лик человека и депутата. Мог и не врать прожженный плут, зачем ему врать, если никуда он не денется?

– Потрясающе, Дмитрий Евгеньевич, – вздохнул Никита. – Это не евреи, а вы и вам подобные – богоизбранный народ. Ну, пойдемте, поударяем по вашим клавишам.

– Сама управлюсь, – буркнула Ксюша, втыкая ствол пистолета за пояс. Она вытянула ремешок от чехла видеокамеры, повесила ее за спину. – Серьезно, Никита, тут дел на пять минут. Справлюсь с этой немощью. Ты здесь нужнее. Готовьтесь к эвакуации. Нужно спешить, а то, боюсь, станет нам совсем уныло.

– Ты уверена? – наморщил лоб Никита.

– Ты уж совсем меня не позорь, – проворчала Ксюша, вытаскивая нож.

Депутат задергался, начал покрываться пятнами. Но вместо того чтобы перерезать ему горло, что было бы логично и обоснованно, Ксюша срезала веревки, схватила депутата за ворот и поволокла из кресла. Тот хрипел, но не сопротивлялся. У него подгибались ноги, он едва стоял. Руки оставались связанными за спиной. Все присутствующие угрюмо смотрели, как она проверяет сохранность веревок на запястьях, удовлетворенно что-то бормочет, потом перехватывает депутата за шиворот и начинает подталкивать к крутой лестнице, прижатой к стене, а с другой стороны оснащенной надежными перилами. Ноги Квакуна заплетались, он несколько раз упал. Для ускорения Ксюша перехватила в правую руку нож и стала подгонять его болезненными уколами в зад. Депутат понесся, как козленок… Они поднялись наверх.

– Собираемся, – буркнул Никита, охватывая пространство цепким взором. – что тут еще осталось от реквизита?

– А этих мочить не будем? – с театральной жалостью вымолвил Пчелкин, показывая на окаменевшую в креслах троицу. – До кучи, так сказать…

– Но это не по правилам! – взвизгнул Быкасов.

Никита невесело улыбнулся.

– К сожалению, Олег Константинович прав. Убивать беззащитных – не по правилам. Эти люди свое получили и еще получат. Забираем треножник и уматываем. Сбор в вестибюле.

– Скатертью дорога, сволочи, – процедил Роговец.

Полковник имел все шансы получить подзатыльник, но неожиданно наверху раздался женский крик, что-то упало, послышались шаги. Никита ахнул и, выхватывая пистолет, который едва успел сунуть за пояс, перепрыгивая через ступени, устремился туда. Ведь было предчувствие, что нельзя отпускать Ксюшу! Задыхаясь от волнения, он вылетел из подвала. Топот затихал, в белесом мраке коридора что-то дергалось. Это была Ксюша, она держалась за отбитое плечо, поднималась по стеночке. Слава богу, с ней было все в порядке! И камера болталась на спине.

– Он сбежал, Никита, представляешь? – Она чуть не плакала. – Господи, какая я дура… Плелся впереди, потом как толкнет меня плечом – да с такой силой… А я побоялась стрелять, вся свора же сбежится…

Господин депутат оказался не промах. Прикидывался полумертвым, не исключал, что появится возможность отличиться. Силен еще в народных избранниках инстинкт выживания. Никита выбежал в холл в надежде догнать депутата как раз в тот момент, когда Квакун прижался спиной к дверному засову, нащупывал его связанными руками, подпрыгивая от нетерпения и страха. И справился, вывалился на крыльцо в тот момент, когда Никита только мчался по вестибюлю. Квакуну хватило времени, чтобы с завязанными за спиной руками пробежать по участку, распахнуть ногой калитку и выметнуться вон. Когда Никита возник на крыльце, тот уже ковылял по дороге и будоражил сонную округу зычными воплями:

– Помогите!! Все сюда!!! Это Квакун!!! Преступники у меня в доме, хватайте их, окружайте!!!

С досадой сплюнув, Никита помчался обратно. И чуть не врезался в Ксюшу, которая спешила ему на помощь – непонятно только, зачем. И снова завертел ураган, включились центробежные, а потом центростремительные силы. С трудом перестроились, потеряв еще несколько секунд, затопали к подвалу.

– Жди здесь! – гаркнул Никита, спрыгивая на лестницу. Чертовы «гражданские», все им разжевывать надо! Застыли, как пни! – Эй, народ, живо на выход! – проорал он, истекая желчью и злобой. – Уходим через черный ход!

И вновь он костерил себя последними словами. Почему он не запер за собой входную дверь? Понятно, что не препятствие, но задержало бы врага хоть на минуту, хоть на полминуты. Видимо, охрана находилась в повышенной боевой готовности. А еще и боссы пропали, собрались у депутата и что-то долго там совещаются… Уже орали луженые глотки, топали тяжелые бутсы. Охранники и полицейские, усилившие наряды, с автоматами наперевес топали по крыльцу, врывались в дом. Вопил, прячась за их спинами, депутат Квакун:

– В подвале они, в подвале! Налево бегите, идиоты, налево! Хватайте их, убейте их!!! Сто тысяч каждому, кто убьет этих мерзавцев!!! Двести тысяч!!! Развяжите меня, вы что, не видите, что я связан!!!

Из холла уже бежали люди, подбадривая себя воинственными криками и беспорядочным огнем. Сообщники не успели выбежать из подвала, толклись в растерянности на лестнице. Пули пролетали над головой, сбивали со стен и с потолка куски лепнины. Хорошо, что не успели далеко отбежать. Никита прикрыл собой оглохшую Ксюшу, поволок ее обратно к подвалу, зашвырнул внутрь – кому-то на руки.

– Все вниз! – завопил он и рухнул за приступочку, принялся, неловко изогнувшись, стрелять из пистолета. Вскрикнул раненый, залегли остальные, но дружно поднялись, бросились дальше. – В бронежилетах… – догадался Никита.

Кончились патроны в обойме. Никита снова прокопался. Пока откатывался за порог, пока отталкивал Ксюшу, которая опять куда-то лезла… Он вскочил, стал давить на дверь, чтобы запереться на засов, но с той стороны ее уже толкали. Кто-то протиснулся внутрь, отпихнув Никиту, и он едва не повис на перилах. Хорошо, что Ксения успела поставить подножку этому проворному «посетителю», и тот закувыркался по крутой лестнице…

Они нажали на дверь вдвоем, пытаясь превозмочь сопротивление снаружи, а там уже вовсю матюгались, грудились мужчины. Никита поволок тяжелый засов – готово! Дверь в подвал была мощная, из нескольких слоев качественной стали. Засов выдерживал любую критику. Для спецназа с соответствующим оснащением выломать ее не проблема, но здесь пока спецназом не пахло. Только охранники и работники полиции с легким стрелковым оружием. Спецназ из города прибудет минут через пятнадцать-двадцать, не раньше. Снаружи уже неслась беспощадная брань, в дверь дубасили, потом открыли плотный огонь в упор. Листы корежились, гнулись, но дверь держалась.

– Батюшки… – потрясенно вымолвила Ксюша. – Словно по сердцу бьют с короткой дистанции… Дорогой, ты знаешь, что в нашем подвале посторонние?

Никита понесся по ступеням. А внизу царила полная неразбериха! Люди в креслах дергались, пытаясь развязаться. Возмущалась хриплым голосом Нелли Павловна. Развязно гоготал полковник Роговец:

– Подтерлись, горе-мстители? Хрена вам теперь на лопате!

В помещении оказалась посторонняя женщина, как она попала туда, для всех осталось загадкой. Компактный «Кедр» валялся в стороне, она его выронила. Одета в «штатское», серые клетчатые брюки, серая куртка. Немного за тридцать, плотная в кости, короткая стрижка, можно сказать, миловидная, кабы не плотоядная злоба в глазах. Она стреляла по сторонам колючими глазами, хищно скалилась. Женщину смущало, что она оказалась в западне. Но когда она увидела, что под ногами у людей валяется бездыханное тело Марецкой, в глазах зажегся демонический огонь. Сжав губы, она хотела броситься к автомату, но Никита уже подлетел сзади, вывернул руки. Он видел, как в верхней части подбородка пульсирует небольшой, но сильно стянувший кожу шрам.