Татьяна Полякова - Моя любимая стерва

— Где ты пропадал столько времени? Кажется, я звонила несколько дней назад?

— Звонила, но забыла сказать, в каком ты поселке, а здесь их довольно много, и все надо было объехать. Только вчера какой-то тип на пляже опознал тебя по фотографии и при этом заявил, что ты здесь разгуливала нагишом.

— Ну, это он преувеличивает, — заверила я, Максим нахмурился, но продолжил гораздо спокойнее:

— Ближе к вечеру, когда я уже обнаружил дом, в котором ты жила, и нашел несчастного Ромео, прибежал мальчишка и сказал, что какой-то дядя велел передать, будто тебя похитили и увезли на виллу.

— Ага, — кивнула я без особого интереса.

— Будь добра, объясни, что все это значит? — нахмурился Максим.

— Я и сама толком ничего не понимаю. Видишь ли, меня в самом деле похитили, но с какой целью, понятия не имею. Ты ведь говорил, что выкупа не требовали? Позавчера мы нашли в горах убитого Славика и машину, это было просто ужасно… А ночью какой-то тип забрался в дом и стрелял в Гришу. Слава богу, мне удалось сбежать. Совершенно безумная история.

Муж еще больше нахмурился и озадаченно молчал, потому что о Грише, конечно, уже знал и выходило, что я говорю правду, но поверить в такое все же не мог, и правильно, я бы тоже не поверила.

— Только не надо говорить в милиции, что Гриша меня похитил, — опомнилась я. — Он не сделал мне ничего плохого и уже достаточно настрадался.

— Твой Гриша дал показания, что ночью нос к носу столкнулся с вором и тот в него выстрелил. Он очень беспокоился о тебе. С чего бы это?

— Говорю, он хороший парень, хоть и недотепа.

Мы немного помолчали, глядя на дорогу. Максим продолжал злиться и даже покусывал нижнюю губу, что намекало на крайнюю озабоченность.

— С тобой захотят поговорить в милиции, — наконец сказал он и добавил раздраженно:

— Придется задержаться здесь на пару дней…

— Что ж, — пожала я плечами. — А сейчас дай мне, пожалуйста, немного вздремнуть, я всю ночь не спала на этой дурацкой горе и стучала зубами от страха.

Я погладила Ромео, лежащего на моих коленях, и прикрыла глаза, хотя спать мне совершенно не хотелось. Пес глухо ворчал, не желая простить мне недавнюю клевету, а я думала о Сереже. Сможет ли он узнать, кто его так подло подставил? Сережа совсем один… у него нет даже собаки. Наверное, я могла бы что-то для него сделать… Чепуха, вся эта история меня совершенно не касается, и я рада, что она наконец-то закончилась… вряд ли мы еще встретимся… Надо бы узнать, в какой больнице Гриша, и навестить его. В конце концов, это просто визит вежливости…

— Я хотела бы заехать к Грише, — сказала я Максиму, а он поморщился.

— К нему никого не пускают, кроме милиции. Я пытался прорваться, чтоб узнать о тебе, но не смог…

Ну уж если Максим не смог… И тут меня словно током ударило: раненый Гриша успел сказать: «Передай Сереге…» Что передать? И еще, кажется, впервые он назвал его Серегой, а не Трофимом. Может, Гриша решил, что в него стрелял Сергей? Чепуха, тогда логичнее просто сказать: «Это Серега». А он сказал: «Передай и еще…» Господи, как я сразу не догадалась: он ведь показал на лоб, провел пальцем поперек лба, потому что уже не мог говорить и показал… шрам… точно, шрам. У психа из брошенного дома был шрам на лбу, и к нам той ночью точно наведался он. Шрам, вот что хотел мне сказать Гриша, и это почему-то очень важно для Сергея. Может быть, жизненно важно.

Я выглянула в окно, ближайший указатель сообщил, что до Новороссийска осталось пятнадцать километров. Впереди был поселок, я увидела кафе и попросила:

— Остановите, пожалуйста, мне надо в туалет.

Максим вышел первым, помог выйти мне, а потом направился за бутылкой пепси к девушке, торговавшей тут же, у дороги, а я, сунув голову в машину, поцеловала Ромео и шепнула ему в ухо:

— Извини, друг.

Пес вздохнул и посмотрел на меня печально, точно хотел сказать, мол, все понимаю, а я заспешила в кафе.

— У вас есть другой выход? — спросила я официантку.

— Есть, — недоверчиво ответила она.

— Вон те типы ко мне пристали, — решила я пожаловаться, ткнула пальцем в окно и через минуту, выскочив на улицу с другой стороны, бросилась бежать. Главное, не попасть на глаза Максиму.

Я благополучно обогнула поселок и вскоре вышла на дорогу. Здесь мне сразу же повезло: владелец первых «Жигулей», которые соизволили остановиться, как раз направлялся в Озерное. Я устроилась сзади и зорко посматривала по сторонам, опасаясь, что не успею заметить машину мужа, однако до поселка мы добрались без приключений. Возле первого дома я вышла и сразу же зашагала к виноградникам.

В прошлый раз мы были здесь ночью, и все же я надеялась найти дорогу. Хутор, гараж и машина Жженого в нем. Машину я разглядела сквозь щель в воротах. Надо же, до сих пор не свистнули, вот ведь пустынное место… Теперь, главное, тропинка. Ее я тоже нашла сразу и начала подниматься в гору. Днем это гораздо легче, чем ночью, направление я приблизительно знаю, и Сережину стоянку, безусловно, найду.

Я почти бежала и при этом лихорадочно пыталась свести воедино обрывки сведений. Что-то ведь мелькнуло в моем мозгу, когда Сережа рассказывал о друге, какая-то догадка… вот черт! Я замерла на мгновение, покачала головой, а потом бросилась по тропинке с еще большей прытью.

Дважды я немного поплутала, пришлось подняться на самую вершину, чтобы сориентироваться. Вот она, вилла, подо мной, значит, надо брать левее. Никакой паники, я обязательно выйду на стоянку.

Через полчаса я озиралась, стоя возле шалаша. За несколько минут до этого я уже отчаялась его обнаружить и вдруг, сделав несколько шагов в сторону, оказалась в нужном мне месте. Однако лагерь был пуст. Очень осторожно я спустилась на каменную площадку. И там никого. Я едва не заревела с досады, но тут же посоветовала взять себя в руки. Вернусь к шалашу и оставлю Сереже какой-нибудь знак, чтобы он был в курсе: я рядом и никуда не уехала. Может, стоит покричать его? Нет, опасно… а если он в ближайшее время не появится? Буду разгуливать по пляжу голой, может быть, он обратит внимание на это?

Я шагнула на тропинку под деревьями, и тут чья-то рука легла на мое плечо, а вторая сжала мне рот. Я еще не успела испугаться, как Сергей прошептал:

— Это я.

Он разжал руки, а я повернулась к нему. Не могу сказать с уверенностью, чего я ожидала, но прием меня несколько огорчил. Никаких тебе жарких объятий. Сережа сделал мне знак говорить тише и увлек подальше от тропинки.

— Почему ты вернулась? — спросил он без улыбки.

— Я забыла сказать тебе кое-что очень важное, — затараторила я, чувствуя неловкость, потому что с опозданием сообразила: моего возвращения не ждали. — Скажи, у твоего друга, который погиб, был шрам на лбу?

— А, — изрек он невесело. — Я думал, ты пришла сказать, что любишь меня.

— Нашел время для шуток, — разозлилась я, мысленно вздохнув с облегчением, и повторила настойчивее:

— Был или нет?

— Был, конечно. И это не шутки, я имею в виду твое отношение ко мне.

— Не мешай и слушай. Когда его расстреляли в упор, ты видел его мертвым, то есть подходил к нему?

— Я был в машине, а потом смылся, потому что, если в тебя в упор стреляют из автомата, невозможно остаться в живых.

— Разумеется, — обрадовалась я и торжественно произнесла:

— Так вот, твой друг жив. Он прятался в заброшенном доме у озера, и это он стрелял в Гришу. Думаю, и Славика убил он, потому что кое-что вспомнила: когда я рассказала Славику о встрече с маньяком в брошенном доме, его очень заинтересовал шрам, он задумался, а потом сказал: «Не может быть», вроде отмахнулся от мысли показавшейся ему нелепой. А мысль была верной. Твой друг жив.

— Конечно, — кивнул Сережа, я остолбенела на несколько секунд, а потом нахмурилась:

— Что значит «конечно», ты что, знал об этом?

— Догадывался. Я ведь тебе рассказывал: о том, где спрятаны деньги, знали только он и я. И деньги эти исчезли. Все очень просто, как видишь. Славка с Гришей были неосторожны, наблюдая за виллой, потому что мой дружок тоже за ней наблюдал, это уж наверняка, а его фотография фигурировала в моем деле, и Славик, будучи моим адвокатом, ее видел, а Гришка был с ним знаком. Но ты все равно молодец. — Он легонько притянул меня к себе и поцеловал в нос.

— Постой, — начала я злиться. — Но если деньги у него, кой черт он здесь болтается? Ведь все считают его мертвым, значит, взяв деньги и не выполнив заказ, он ничем не рискует?

Сережа хохотнул и сказал:

— Видишь ли, мне это дело не нравилось с самого начала. Поэтому я подменил деньги. Вот только здорово дал маху и не обыскал его машину, поэтому и вляпался. А Костя получил кучу старых газет.

— Поэтому он здесь?

— Конечно. Поквитаться со мной, вернуть деньги… еще он надеется укокошить Жженого, чтобы получить вторую половину. И это, вполне возможно, ему удастся. У Жженого сейчас проблемы с охраной, ему надо выметаться отсюда, ведь за ним два убийства, а свидетель, точнее, свидетельница гуляет на свободе.