Татьяна Гармаш-Роффе - Мертвые воды Московского моря

А что, если… Если он ищет совсем не там? И разгадка находится…

Да, но ведь… Как же такое возможно… Не может быть!

Хотя… А если… Например, она сговорилась… И тогда понятно, почему…

Алексей всю ночь напролет складывал свой паззл, и к утру картинка была практически готова. Благодаря связям Александры его обещали проинформировать из французского консульства, как только Жюли закончит оформление справки, пригодной для пересечения границы. А пока что, соснув пару часиков после бессонной ночи, он по пробуждении сделал несколько крайне важных звонков и даже успел встретиться с Соней.

Разговор с ней не принес ожидаемых плодов, зато надоумил детектива направить мысль несколько в иную сторону. И…

И всё. Вот она, «эврика!» Вот единственное, стройное, по всем швам гладенькое и отлично сидящее на фигуре убийцы объяснение! Загляденье просто, конфетка! Ай да Кис, ай да сукин сын!

Кис в творческом экстазе еще раз прошелся по своей версии рукой мастера – по своим кружочкам и стрелочкам, по своим таблицам и заметкам, – он ее заново обнюхал и облизал, попробовал на вкус и на зуб, проверяя прочность: все было прочно, вкусно и вообще отлично!

День перевалил за двенадцать, когда, в полном упоении самим собой, он связался с дружбаном Серегой, или Сергеем Петровичем, как его называла Александра, под отчеством имея в виду место работы на Петровке, где когда-то служил сыщиком и Кис. Связался по телефону и тут же подъехал.

Дело изложил, не жалея красок, Серега аж рот открыл.

– Ну что, берешься? – спросил после мощного, эффектного финального аккорда Алексей.

– Кис, все красиво, стройно и логично – просто блеск! Но доказательства-то где? Улики, вещдоки, то-се? А еще лучше – чистосердечное признание.

Алексей подумал.

– Хорошо, – ответил он через некоторое время, – будет тебе и чистосердечное признание, и вещественные доказательства. Давай сделаем так…

Алексей принялся излагать свою мысль, с удовольствием наблюдая, как меняется выражение Серегиного лица.

Серега был хорош собой, высок и строен, рус и сероглаз – женщины от него тащились, особливо от его смешливого и ласкового взгляда, которым Серега их прям-таки обволакивал, обещая вечное блаженство в раю своих объятий. Редко кому из «малышек» (как называл Серега всех дам своего сердца, не рискуя перепутать их имена) доводилось видеть трансформацию, которую не раз наблюдал Кис в критических случаях, требовавших от Сереги большой концентрации умственных и физических сил. Тогда серые лучистые глаза его темнели, приобретая цвет нержавеющей стали со ртутным ядовитым оттенком, и если его разом посуровевшее лицо еще что-то могло обещать в такой ситуации, то отнюдь не райское блаженство.

– Ну, Кис, если все выгорит, как ты рассказываешь, я за эту цацку, твое дельце, буду считать себя в долгу!

– Ты и так у меня в долгу, – пожал плечами Кис. – Эк удивил…

Наконец прорезалась Александра. Ей только что сообщили, что Жюли Лафарж, в замужестве Каратчаев, вот-вот получит необходимый документ, максимум через полчаса. Основные проверки закончены, осталось только бумажку написать да печати поставить.

Ну что ж, и эта информация прекрасно ложилась в «эврику» Алексея: бумаги Юли были фальсифицированы на каком-то раннем этапе, на уровне получения удостоверения личности, скорей всего. А паспорт, выданный на его основании, уже был настоящим. И подделка была добротной: по словам Александры, консульство связывалось с мэрией по месту проживания, в данном случае с мэрией Дижона, в которой подтвердили наличие данной персоны по данному адресу. Отличная работа, браво, ничего иного и не скажешь.

Алексей посмотрел на часы: три часа пополудни, во Франции на два меньше. Рано еще ожидать звонка Реми. Однако вполне подходящее время, чтобы побеспокоить милашку-таможенницу. Кис уже припас для нее бутылку отличного полусладкого шампанского отечественного производства (настоящее шампанское, французское, девушка находила слишком кислым, а Алексей, естественно, считался с ее вкусами) и роскошную коробку конфет – все это было знаком добросердечных отношений, сверх деловых ста долларов, которые он обычно платил ей за информацию. На сей раз он поручил девушке справиться, на какой рейс Жюли Лафарж закажет билет. Кис полагал, что Жюли закажет его немедленно по выходе из консульства: она старалась как можно скорей покинуть Россию. Посему милашка-таможенница получила строгий наказ: сию минуту запустить вопрос к девочкам из Эр Франс, – отчего-то Алексей был уверен, что Жюли не полетит Аэрофлотом.

Он высвистал Ваньку. Пацан якобы сидел в библиотеке – типа диссертацию готовил. Кис сильно сомневался в подобном рвении: Ванька обладал недюжинной памятью и отлично подвешенным языком. Стоило ему прочесть пару книженций по диагонали, как он уже был готов натрепать (написать) целый трактат на обозначенную тему, пополнив библиографический список именами авторов, цитируемых в этой самой паре книженций. Так что «библиотека», скорей всего, служила кодовым названием для любовных свиданий.

Короче, шалопай был оторван от важных дел, как бы они ни назывались, и отправлен на другое важное дело: на пост наблюдения за агентством Эр Франс на Мытной. Кис рассчитывал, что, выйдя из французского посольства, Жюли отправится именно туда менять билет.

У самого Алексея оставалось еще одно небольшое дельце – небольшое, но крайне важное! – до отъезда Жюли. И, прихватив листочек бумаги с накорябанным на нем адресом, он вышел из дома. Только бы его не подвела логика, – молил он в пути, – только бы «эврика» его не обманула!

Она не подвела, не обманула. Искомая персона находилась точно по искомому адресу, подсказанному логикой. Алексей вошел в квартиру – его туда пустили при предъявлении удостоверения – и произнес:

– Я все о вас знаю. Отпираться бессмысленно.

Он говорил еще минут пять, не больше. Сожалел, что Жюли уже улетела во Францию , обратив ее собственный маневр (ведь Жюли не поставила его в известность о задержке, и детектив должен был считать, что она уже благополучно улетела) в свою пользу; а также о том, что не имеет полномочий для немедленного ареста данной персоны. После чего, не внемля восклицаниям и вопросам, покинул квартиру.

Покинул и притаился недалече. Он не мог, увы, прослушать телефонные разговоры, но был уверен на все сто, что сейчас персона отчаянно названивает Жюли. Однако, по его расчетам, Жюли дома не было (не подведи, логика!) – в данный момент девушка должна была пастись в агентстве Эр Франс, а мобильным она не обзавелась в России. Следовательно, персона поедет непосредственно к месту обитания Жюли (то есть к карачаевской квартире), что Алексею и требовалось.

Она вскоре вышла из дома и направилась к метро, но Алексей точно знал, куда интересующая его особа собралась, и потому без всякой опаски оставил слежку и отправился к дому Жюли на проспекте Вернадского.

По ходу позвонил Сереге, проинформировал. Серега подтвердил боевую готовность.

Едва он отключился, как его мобильный прорвало. Первым прозвонился Реми: отчим Жюли утверждает, что девушка на фотографии с паспорта Жюли не имеет ничего общего с его падчерицей. Ну что ж, спасибо, Реми. Кис это уже и так знал (ну, на девяносто девять процентов), но всегда приятно получить компетентное и реальное подтверждение своим абстрактным размышлениям и выводам.

Вторым был Ванюшка: Жюли минут пятнадцать назад исчезла в утробе агентства Эр Франс и пока оттуда не выходила.

Третьей, чуть позже, стала душенька-таможенница: Жюли Лафарж заказала билет на самый поздний рейс компании Эр Франс на девятнадцать тридцать. Крайне неосторожно с ее стороны, рассудил Кис, посмотрев на часы: время близилось к половине пятого, а в аэропорт ей следовало отправиться никак не позже, чем через час, и то впритык. Стало быть, у Жюли остается всего час, чтобы закончить хлопоты с билетом, добраться домой, схватить чемодан (который наверняка уже сложен) и выехать в аэропорт. Откуда следовало, что она сейчас вся в мыле и панике.

Вот и отлично. Теперь оставалось только дождаться душераздирающего зрелища выяснения отношений. К этому зрелищу были готовы все: и он сам, частный детектив Алексей Кисанов, и Ванюшка, следовавший неотступно за Жюли, и Серега с нужной ему командой.

Тем не менее Кис всех прозвонил для пущей уверенности. Он нервничал. Вся его «эврика» проходила проверку на вшивость именно сейчас. Если он ошибся…

Об этом лучше не думать. Если и ошибся, это выяснится в конце, ПОТОМ. А сейчас, в расчете на неошибочность его «эврики», нужно действовать строго по плану. И все сомнения – прочь!

Пока что, вполне строго по его плану, особа, за которой он следил самолично, позвонила в квартиру Жюли, но не дождалась ответа. В силу чего данная персона вернулась во двор, к подъезду, и принялась ждать Жюли.