Кирилл Казанцев - Полицейская фортуна

Сидельников видел, как бык дошел до машины.

Как положил обе руки на дверцу и сунул голову в салон — тоже видел.

А потом… Чертов зеленый! Кажется, секунду только Сидельников и пропустил — а как много произошло за это время!

Когда капитан вновь поместил «экран» в поле своего зрения, пред ним встала необычная для екатеринбургских пробок картинка. Слева от двери, за которой располагался за рулем «важняк», стоял серебристый «БМВ». На его капоте, распластав руки и свесив вниз ноги, лежал бык. Лежал и вставать не собирался.

Капитан свернул взгляд на машину «следователя». Со стороны водителя медленно поднималось стекло…

На разрешающий сигнал светофора близ мэрии двинулись все автомобили, кроме тех, что стояли на второй полосе движения. Во главе этой импровизированной колонны располагалась красавица «Мазда» желтого цвета. За ним бампер в бампер застыл джип «Паджеро» с хрустальными фарами. А за ним стоял баснословно дорогой «BMW», на капоте которого лежал, демонстрируя темному небу золотую цепь с огромным медальоном, круглоголовый парень. Весу в нем было никак не меньше ста двадцати килограммов, и водитель «BMW» уже подсчитывал, с какой суммой расстанется его страховая компания. 

И Антон был вынужден снова выключить передачу и остановиться в потоке машин. Екатеринбург. Вечер. Попроси любого произнести третье слово, которое обязательно будет ассоциироваться с этими двумя, он обязательно скажет: «Пробка».

Не выпуская из виду «Вольво», Копаев стало смотреть в зеркало, разглядывая машину капитанов.

Слева картина была менее прозаична. В полумраке салона светлой иномарки за наполовину затонированным стеклом сидел некто в форме. Фуражка его лежала где-то на сиденье, и из атрибутов принадлежности к властным структурам были лишь погоны, да едва просматриваемые через стекло петлицы.

«Прапорщик, — подумал Антон, с иронией разглядывая его правый погон. — Просвета на погоне нет, звездочки маленькие… Непременно прапорщик. Зато на «Ауди»… Прапорщик на «Ауди». Хотелось бы узнать род войск, где такое возможно…»

И вдруг стекло со стороны прапорщика стало опускаться, и, пока оно опускалось все ниже и ниже, он открыл рот и высыпал на мостовую с полпригоршни шелухи от семечек.

«Абсолютно по-свински настроенный неопрятный прапорщик на «Ауди», — переиначил формулировку Копаев и вдруг замер.

Стекло, опустившись до отказа, стало подниматься вверх…

— Черт побери… — прохрипел Антон. — Черт меня побери!..

Уставившись в лобовое стекло невидящим взглядом, он едва не пропустил момент трогания с места.

— Не может быть!.. Этого не может быть!!

Его последние слова грохотом прошлись по тесному салону машины и едва не оглушили его самого.

Машина тронулась, и Антон снова увидел перед собой оригинальные задние фонари шведского авто.

«Вольво» перестроился в левый ряд и включил указатель поворота. Именно так, а не наоборот, как требуют правила дорожного движения. Копаев увидел это, но уже не успевал. Рискуя получить удар в бок от догнавшего его джипа, чуть приотставшего из-за сумятицы на светофоре, Антон повел свою машину вслед за «шведом».

Сотовая компания праздновала — телефонная связь оперов ГУВД и опера УСБ находилась в постоянной работе, и теперь из-за невозможности делать несколько дел сразу Антон нацепил на ухо переговорное устройство, а сам телефон подключил к гнезду автосвязи.

— Разворачивайся и догоняй, — приказал он и развернул машину на сто восемьдесят градусов прямо посреди бульвара. Город давно привык к агрессивному вождению на своих улицах, но такое откровенное хамство видел редко. Водитель «Вольво», судя по его маневрам, уже понял, что его ведут, и теперь предпринимал все усилия для того, чтобы оторваться.

Обе машины капитаны нагнали лишь в районе кинотеатра.

— Видишь нас? — спросил Антон, сам разглядев в зеркало две «девятки», пристроившиеся сзади.

— Не пора ли, так сказать, брать? — вежливо осведомился Сидельников. — Это просто случайность, что мы два раза его чуть не потеряли. Он сейчас рванет по тротуару и оставит нас в пробке!

— До перекрестка не оставит, — просчитав маршрут, возразил Антон. — Но когда мы встрянем на пересечении с Грибоедова, тебе придется пересесть.

— Я понял, — сказал опер. — Я вас понял…

На Грибоедова движение встало. Направления застыли, напоминая железнодорожные составы на перегоне.

Антон видел, как вдоль его полосы откуда-то из глубины бежал высокий человек в костюме. Поравнявшись с «Вольво», он потянул ручку пассажирской двери на себя.

Копаев видел — не получилось. Водитель шведской иномарки гостей не ждал. Более того, он противился проникновению в свою машину посторонних лиц.

Копаев видел — Сидельников дернул сильнее.

Когда у опера снова не вышло, он, не торопясь, вынул из-за пояса что-то тяжелое, поместил в правую руку и ударил предметом по стеклу.

Антону не было видно, как кубики стекла осыпаются внутрь машины. Все, что было доступно его зрению, — это несколько движений, которые сделал Сидельников перед тем, как скрыться в салоне «Вольво». Короткий удар внутрь, и — жест, напоминающий действия человека, открывающего уличную калитку, ведущую во двор частного дома.

Теперь в «Вольво», сколько бы там ни находилось людей, было на одного больше.

Выехав с перекрестка, Антон около трех минут потратил, чтобы съехать с левого ряда в крайний правый. Несколько минут и метров триста дороги. И лишь тогда получил возможность остановиться.

Он стоял на ветру и смотрел, как к нему медленно приближаются шикарный седан черного цвета и «девятка», за рулем которой недавно сидел Полянский.

Капитан ГУВД вышел сразу, а вот пассажиров «Вольво» увидеть не представилось возможным.

— Помоги ему, — попросил Полянского Антон, наблюдая, как Сидельников вытягивает из салона хозяина машины.

— Фамилия?

— Моя? — тяжело дыша, уточнил водитель.

— Свою я знаю.

— Гаенко. Игорь Викторович Гаенко. И вы за это ответите.

— За что — это?

— За то, что задерживаете меня! — взревел управляющий, прижимая к пылающим ушам холодные ладони. Не найдя, за что можно вынуть его из-за руля, Сидельников использовал старый проверенный способ. — Вы ответите за это перед своим начальством!

— Гаенко, — тихо позвал Копаев, — а почему вы решили, что вас задерживают?

Управляющий, полураскрыв рот, дышал, как загнанный волк.

— Почему первой вам не пришла в голову мысль о том, что у вас сейчас хотят отобрать машину?

Гаенко принялся водить взглядом в поисках резонных объяснений. Их не было. Номера на машинах к ведомственным не относились, все трое перед ним были в штатском.

— Сажайте в машину этого артиста разговорного жанра, — велел Антон. — В мою машину. «Вольво» — к ГУВД.

Несколько минут в салоне висела тишина. Воздух быстро пропитался дорогим одеколоном управляющего. Он ехал сжав челюсти и никак не реагировал, когда Антон уже дважды бросал на него многозначительный взгляд.

— Я вам быстро поясню ситуацию, Игорь Викторович. Я знаю, где четыре миллиона долларов. И даже знаю, когда они были поделены на две части и куда перенаправлены.

— Еще что знаете?

— Знаю, кто убил двоих людей из околофутбольных кругов клуба «Олимп» в ту ночь, когда вы исчезли из «Азов-сити». Знаю, от кого они к вам прибыли. Знаете что, — вдруг понизил голос Антон, глядя в зеркало, — мы сейчас остановимся. Мне нужно срочно кое-что сделать.

Вынув из кармана телефон, он набрал номер. Ждать долго не пришлось, трубка ответила уже через несколько секунд.

— Слушаю вас, — прорычала она.

— Господин Чубасов, это следователь Генеральной прокуратуры Кряжин. У меня к вам просьба. Сейчас я двигаюсь в направлении к ГУВД. Сзади меня сопровождают два сотрудника полиции. Если через минуту василькового цвета «Тойота» не исчезнет из поля моего зрения, я дам команду открыть по ней огонь. Мне кажется, что в ней вооруженные прступники. Стрелять будем в три ствола, на поражение, на добивание.

— А при чем здесь я? — изумился генерал. — Вы с ума сошли, следователь!

— Воля ваша, — отключив связь, Антон залез под панель и вынул переговорное устройство радиостанции: — Сидельников! Хорошо меня слышишь?

— Хорошо, — чуть помедлив, ответил опер — ему, по-видимому, тоже пришлось шарить рукой под панелью.

— Васильковую «Тойоту» видишь?

— Вижу.

— Испугай их. Только так, чтобы они испугались. Сильно испугай.

Гаенко сидел, уложив руки в наручниках меж колен, и совершенно не понимал, что происходит.

Антон остановил машину. За ним остановился «Вольво», следом — «девятка». Василькового цвета «Тойота» сбросила обороты и прижалась к краю дороги в пятидесяти метрах за колонной.