Татьяна Полякова - Овечка в волчьей шкуре

— Нет.

— Хочешь чаю? Принести сюда?

— Не валяй дурака, — вздохнула я. — Рябов уехал?

— Да, — помедлив, все же ответил он.

— Значит, вы обо всем договорились?

— У нас есть деньги, документы, и мы свободны. Ты понимаешь?

— Конечно. Я счастлива. Ты убил моего отца…

— Нет…

— Ты убил моего отца, — повторила я, сжимая в руках пистолет, теперь он его увидел, поморщился и швырнул кейс на постель, прошел вперед и зажег настольную лампу:

— Я не убивал твоего отца. Он погиб в перестрелке. Мог погибнуть и я. Тело спрятали. Так меньше шума.

— Потом приехала я…

— Точно. Приехала ты.

— Я сидела вот тут, а ты вошел…

— Дай мне пистолет. Ты не сможешь выстрелить. Ты уже пыталась однажды, помнишь? Ты меня любишь. Ты слышишь, что я говорю?

— Конечно. — Мне вдруг сделалось смешно, и я засмеялась. — Вы с твоим дружком Эдиком хотели получить алмазы и попытались провести Рябова…

— Мне плевать на Рябова…

— А когда люди Искандера напали на дом, где вы с Эдиком держали меня, ты вновь с ним встретился.

— Я был ранен. Другого выхода, как сотрудничать, у меня не было.

— И я сама подсказала вам идею…

— Точно. Ты сказала, что ждешь своего мужа, он придет и спасет тебя, и тут чертям тошно станет, вот я и предложил Рябову…

— А он услужливо подсунул мне все это дерьмо о братьях-близнецах и прочую чушь… С мозгами у меня точно проблемы, раз я поверила в такое…

— Тебе хотелось поверить.

— Разумеется. Мне очень хотелось поверить. Хотя трудно вообразить что-либо глупее… Ваш план сработал: я привела тебя прямиком к намеченной цели.

— Да. А за это мы получили свободу и деньги. Много денег. И документы, с которыми можно начать новую жизнь.

Это показалось мне таким забавным, что я опять засмеялась:

— Ладно. Ты прав. Я не могу стрелять в тебя. Забирай деньги и проваливай.

— Ты ничего не поняла, — нахмурился он и вроде бы даже разозлился на мою бестолковость. — Мы поедем вместе. Мне трудно объяснить… Слушай, отдай мне пистолет… В конце концов, это не игрушка. Дай сюда. — Он подошел ближе и протянул руку, а я чуть приподняла свою, щелкнув предохранителем.

— Для человека, который точно знает, что я не выстрелю, ты чересчур нервничаешь…

— Говорю тебе, это не игрушка…

— Мой ночной кошмар… Я все вспоминала и вспоминала… Ты ведь не стрелял в меня, верно? Зачем тебе было стрелять? Умри я, и мечта об алмазах тю-тю… Я пыталась застрелиться, сообразив, что попала в ловушку, и тем самым лишила вас удовольствия…

— Отдай пистолет…

— Значит, я права… Не вынуждай меня к крайним мерам, бери деньги и убирайся. Как там тебя, Стас, Андрей или Странник… Я устала, и мне надоело с тобой трепаться.

— Вот и отлично. Ложись спать. А завтра мы будем далеко отсюда. Куда ты хочешь поехать? Скажи мне? Хочешь в Париж? Красивый город, полно тряпок. Говорят, там на каждом углу эти чертовы тряпки, сущий рай для баб…

— Зря ты думаешь, что я совсем спятила, — вздохнула я.

— Я так не думаю. Я знаю, ты меня любишь, а я люблю тебя. Это трудно объяснить, объяснять я вообще не умею… Просто так получилось, что из всей моей жизни самыми важными оказались полгода, что мы прожили вместе… Я думал, это притворство, я хотел денег, я честно думал, что ненавижу тебя, я хотел тебя убить, потому что испугался, нельзя, чтобы один человек так зависел от другого, я вообще не знал, чего хотел… Рассказчик из меня никудышный, сама видишь… А когда я вновь стал Андреем, и мы были вместе, все сделалось ясно. Понимаешь? Я хочу быть с тобой. Я люблю тебя. Я это точно знаю, а на все остальное мне наплевать. Я люблю тебя.

— В самом деле? — спросила я.

— Да. — Он взял меня за руку, опустился на колени и прижался лбом к моей ладони.

— Поклянись, — сказала я.

— Клянусь. — Он поднял ко мне лицо — и в глазах его была надежда.

— Отлично, — ласково улыбнулась я. — Тогда смотри… — И выстрелила себе в висок. У него была хорошая реакция; взвыв, с перекошенным от ужаса лицом, он бросился вперед, но на секунду опоздал.

Мир был белым-белым, с яркой точкой посередине, я долго к ней присматривалась, к её странному свечению, она приближалась, словно в ответ на мой призыв, и вдруг стало ясно, что это обыкновенная настольная лампа, прикрытая забавным чехольчиком, а рядом сидит женщина, опустив голову, и то ли дремлет, то ли читает книгу, лежащую у неё на коленях. Короткая стрижка, морщинки у глаз, седина на висках. Лицо измученное.

— Мама, — прошептала я, получилось со второй попытки. Женщина подняла на меня взгляд, глаза её на мгновение расширились, рот скривился. Она вскочила и бросилась ко мне.

— Анечка, дочка, зайчик мой, я здесь, доченька, здесь…

Слезы катились по её щекам, она шмыгала носом, смеялась, вытирала слезы рукой и гладила меня по щеке мокрой ладонью.

— Мама, — прошептала я и попробовала улыбнуться. — Где я?

— В больнице. Все хорошо, Анечка. Все просто замечательно, милая, только ты, пожалуйста, постарайся, постарайся… — Я пошевелила рукой, обнаружила с некоторым удивлением, что у меня есть руки и они меня слушаются. — Я сейчас врача позову, — шептала мама. — Одну секундочку…

— Подожди, мам, не надо врача. Так все странно. Что со мной случилось?

— Ты попала в аварию. Вы ехали с папой из поликлиники и тут какой-то… Бог с ним…

— А где папа?

— Здесь, Анечка, здесь. Все хорошо. Он уже в обычной палате. Нога сломана, болит очень, а так все отлично, он к тебе придет. Андрюша поможет ему добраться, тут недалеко по коридору.

— Андрюша?

— Ну да… Мы по очереди дежурим. Я отправила его спать. Он на ногах не стоит, смотреть страшно, так переживает. А ребеночек жив, Анечка. Слава богу, здоровенький такой. Врачи говорят, это даже лучше, что в семь месяцев, в восемь сложнее. Девочка, такая красавица. Андрюша не стал её называть, сказал, когда ты поправишься… — Мама всхлипнула и засмеялась:

— Аня, милая, я так счастлива, я так боялась, дочка… как ты нас напугала. Семь суток в себя не приходила… Мы… Андрюшу так жалко… А мы с папой, ты одна у нас…

— У меня есть дочка? — прошептала я.

— Конечно, слава богу… Ты только поправляйся, и сразу поедем за ней… Она такая хорошенькая, глазки умные, настоящая красавица, вылитая ты…

Вошел мужчина в белом халате, мама торопливо вытерла слезы, он взял мою руку, а я мгновенно провалилась в свой белесый мир с одной светящейся точкой.

Я узнала его сразу, он сидел, ссутулившись, возле постели, сжав мою руку ладонями, а я, кажется, закричала то ли от ужаса, то ли от счастья, но крика не получилось. "Это он — билось в мозгу, и сердце понеслось куда-то с чудовищной скоростью, а я разозлилась: «Конечно, он, мой муж. Андрей Шульгин. Совершенно нормально, что он похож на… моего мужа». Тут Андрей поднял голову, я увидела его глаза и улыбнулась, прошептав:

— Я люблю тебя. — И все остальное стало уже неважно.

Я уверенно шла на поправку, вскоре меня перевели в обычную палату, Андрей принес фотографии нашей дочки, а я сама не знаю почему назвала её Ксенией. Андрей вроде бы удивился, но возражать не стал.

Я часами смотрю на фотографии, я так люблю свою девочку, я так хочу её увидеть… Рядом со мной всегда Андрюша или мама, папа тоже приходил дважды, хотя ему очень трудно. Мы так счастливы. Главное, всего того, что со мной случилось, вовсе не было в действительности. Все это я видела во сне. Такой долгий странный сон. Я рассказала о нем мужу, он сначала вроде бы не поверил, а потом только головой покачал. Андрюша говорит, кто-нибудь напишет диссертацию на эту тему. Травма головы, тяжелейшие роды…

Вчера у меня были две наши соседки, Андрюша сказал, мы дружили. Я себя чувствовала немного неловко, потому что совершенно их не помню. Впрочем, я очень многого не помню, но это неважно. Главное, у меня есть семья, мои родители, мой муж и моя дочка. Они меня любят, а я, я так люблю их…

Кое-что меня, конечно, смущает. У нас почти нет фотографий. Дело в том, что ещё два года назад мы жили в Душанбе, а после известных событий перебрались в центр России. Андрюша по профессии летчик гражданской авиации, а сейчас занимается бизнесом. В этом городе у него жил друг, с которым они вместе учились, к нему мы и приехали, купили квартиру, дела у Андрея шли неплохо, и вскоре мои родители смогли к нам перебраться. Вещи они отправили железнодорожным контейнером, и он где-то потерялся… Но все это, в конце концов, пустяки.

И вот настал день, когда меня выписали из больницы. Мы с мужем сразу же поехали в «Детский мир». Андрюша уже звонил в больницу, нам велели приезжать за нашей малышкой к пяти часам. Господи, я увижу свою девочку… Мы купили огромного медведя, ужасно смешную собачку, двух белых котят и ещё много-много игрушек. Андрюша засмеялся и сказал, что весь «Детский мир» в нашей машине не поместится.