Сергей Зверев - Дикий опер

И вот, когда управляющий понял, что девушка полюбила нормальную человеческую жизнь, рассказал о новых способах заработков.

Один из таких был не самым приятным, но самым высокооплачиваемым. И самым быстрым, позволяющим уйти от роли прислуги сразу и навсегда. И стать подругой человека, казавшейся ей самым главным в этом мире.

Словом, Занкиев предложил Майе совершить убийство.

Делов-то! – войти в номер, раззадорить клиента, зайти в душ, а после выйти и перерезать ничего не подозревающему мужику горло. Занкиев даже показал Майе нож – тонкий, острый, с зазубринами по обеим сторонам лезвия. Он сказал – если сильно и резко провести им по горлу и накрыть клиента с головой одеялом, то он умрет в течение нескольких минут.

Всего каких-то несколько минут отчаяния, борьбы с самим собой – и на расчетном счете Майи образуются ровно двадцать тысяч самых настоящих долларов США.

Майя сначала отказалась. Воспротивилась, вскричала, что не ожидала такого от любимого человека! На что получила ответ: ни о какой любви речи не шло и идти не может. И никто грязной потаскушкой освещать свой жизненный путь не собирается. Предложение поступило, и Майе теперь не остается выбора, потому как в случае отказа она становится опасным свидетелем, нахождение которого в здравии не входит в планы управляющего.

И Майя поняла, что, увлеченная бриллиантовым туманом, попала в силок, выбраться из которого может лишь с помощью охотника, его установившего. Применить мудрость и выйти из безвыходного положения невозможно, ибо мудрость – это глубокий ум, опирающийся на жизненный опыт. Жизненного опыта у Майи не было, но главное состояло не в этом, а в отсутствии того, что на этот опыт могло бы опереться.

На всякий случай Занкиев решил Майю проверить и заодно дать почувствовать вкус заработанных денег. Так двадцать первого сентября в Бабушкинском районе, на другом от гостиницы конце Москвы, сначала появляется, а после доставляется в больницу тяжело раненный оборванец – бродяга без определенного места жительства. Но в тот вечер рука у девушки дрогнула, и вместо того, чтобы перерезать горло спящему на земле бомжу, она лишь разрезала на его шее кожу и мышцы. Жертва эксперимента до сих пор жива, ходит по Енисейской и все рассказывает о каком-то мерзавце, который подкрался к нему, беспомощному, полоснул «пером» и обчистил карманы. Для придания пущей важности и представления истории в глобальном свете косоротый отныне гражданин Бекмишев уверяет собутыльников в том, что у него утащили две тысячи долларов. Ему, конечно, никто не верит, над ним смеются! Но знали бы эти весельчаки, насколько близок в своей лжи Бекмишев!

Вполне возможно, что именно на такую сумму после экспериментальной акции и обогатилась «Мисс Тверь». Ведь не мог же Занкиев не заплатить, верно? Копаев, тот на его месте заплатил бы обязательно. Отсчитывал бы купюры медленно, чтобы слить их зелень с обязательным пониманием фигуранта простой истины – кого «мочишь», столько и получаешь.

И когда деньги оказались у Майи, она поняла, что пять минут нервоза – только что, кстати, состоявшегося и в отрицательном смысле на жизнь горничной не повлиявшего – стоят того, чтобы заработать в десять раз больше. Горло, оказывается, режется, как масло. Только в отличие от последнего не крошится.

И Майя дала согласие.

В день, указанный Занкиевым, она остается для «заработков чаевых», благо есть тому оправдание. Политика гостиницы позволяет в дни «большого нашествия» третировать молоденьких горничных, отнимая у них принадлежащий им по праву заработок. Но гостиница в тот день переполнена не была, напротив, почти пустовала, и это было первое, что натолкнуло Антона на подозрения.

На третьем этаже работала Зина, которая явно не справлялась с работой даже при помощи Тани, и, чтобы не сорвать работу, им помогала еще одна девушка – Маша. Но кто из них знал, что гостиница пустует? Никто.

Таким образом, присутствие горничной Майи не в свою смену объяснялось легко и просто. В «Потсдаме» так зарабатывают ежедневно. Собственно, на этой путанице и строился банальный расчет. Пока Следственный комитет распутает концы нитей: что можно горничным, что недопустимо, какие действия поощряются, какие пресекаются, он, Комитет, сам утратит интерес к делу.

Вот она, благодатная почва. При такой расточительности сил и средств персонала никто не может являться свидетелем событий, происходящих на двух этажах. Все могут только что-то слышать или только что-то видеть. Именно так и появляется информация из нескольких уст, принять которую за истинную очень просто: в триста восьмом номере находятся кавказцы и некий светлолицый мужчина, одетый в светлые одежды.

Сначала эта история возникла из уст Майи. Она пришла к поварам и сделала заказ на креветки, назвав клиентов-кавказцев «козлами». И с этой минуты Зине, принесшей «козлам» заказ – креветки и пиво «Портер», вовсе не обязательно замечать, что клиенты – не кавказцы, а цыгане, а светловолосый их приятель, зарегистрированный как Арташевский Герман Яковлевич, – не столь уж светловолос. МУРу понадобилась ровно неделя, чтобы установить, что эта троица – «гастролеры» из Казани, занимающиеся карточным бизнесом. И отношения к убийству губернатора не имевшие.

Уехали они не в тринадцать часов, как это значится в книге регистрации гостей, а в час ночи, сразу после событий. Опера из МУРа доподлинно установили, что, приняв заказ, эти трое убыли на четвертый этаж гостиницы, где почти до трусов обыграли питерских «катал». Потом уехали, как принято в их среде, не попрощавшись. Пиво и креветки остались в номере нетронутыми, и об этом знала только Майя, которой сообщил об этом Яресько. Для чего Яресько это сообщал, никому объяснять не нужно. Пустой, заранее оплаченный номер 308, полный стол деликатесов, несмятая кровать…

– Единственное, над чем я ломал голову, – говорил в трубку Антон, – была цепь. Но всякое событие имеет свое объяснение. Никто не свят. Грешил помалу и государственный чиновник Резун. Кто-то тратит баснословные суммы на блесны, воблеры и катушки для спиннингов. Кто-то собирает марки, кто-то профессионально увлекается алкоголизмом. Константин Игоревич Резун имел слабость к азартным играм. И только его мастерство, живо описанное членам моей группы на вотчине Резуна, объясняло наличие на его перерезанной шее цепи из золота девятьсот девяносто девятой пробы. По-видимому, Игорь Константинович перед тем, как цыгане до трусов раздели питерских, раздел до трусов их. «Гастролеры» в турне, как правило, большие суммы не прихватывают, разживаются ими по дороге, а потому проиграли небольшую сумму и золотую цепь. Эта же цепь явилась и подтверждением информации, полученной оперативниками МУРа. Проигравшись, цыгане двинулись латать дыры в бюджете, а залатав, поспешили исчезнуть из гостиницы, даже не перекусив.

Последнее сподвигло главного администратора к очередному штурму неприступной крепости. Собственно, ради этого Павел Маркович и остался на ночь. Но администратор не понимал, что этим предложением он Майю не завлекает, а наоборот, не оставляет себе шансов. Она отказывает, обозленный Яресько уходит к себе, а номер 308 превращается в штаб-квартиру преступной организации, именуемой союзом «Занкиев – Майя».

И вот, выбрав момент, Майя заходит в номер к Резуну. Поводов к тому может быть множество, однако, как бы они ни выглядели, становится ясно, что зашла Майя не зря, а зайдя, старалась вовсю.

Судебно-медицинская экспертиза установила, что Резун сначала умер, а потом разделся. Такое обычно бывает, когда хотят выставить лицо в неприглядном свете. Можно было предположить, что Майя исполняла танец живота или играла глазами. Глядя на Майю, уверенность в этом лишь укрепляется. Однако это было лишним, и вот почему.

Принятое на ночь пиво после перелета и целого дня забот усыпило его и завалило могучее тело на кровать.

Когда Майя вернулась, Резун был недвижим. И ей, как тогда, на Бабушкинской, осталось лишь довести дело до конца. На этот раз рука ее не дрожала, потому как на кону стояла чудовищная по ее меркам сумма. И девушка сделала все так, как велел Занкиев, знающий толк в перерезании глоток. Развалив горло губернатора, она накрыла его одеялом, а потом, наверное, сама долго удивлялась, как порою медленно умирает человек и как быстро порою зарабатываются крупные суммы денег.

Ощутив внутренний толчок, обозначивший начало ее новой жизни, Майя забирает из кейса убитого ею губернатора документы, как велел Занкиев, и уходит.

Но это не вся история. Любой, кто прибудет в гостиницу от Следственного комитета, первым делом выяснит, кто в номер Резуна заходил, с какой целью, и круг подозреваемых уместится на одной пятерне следователя.

Риск в подобном деле недопустим, говорил Майе Занкиев. Есть пути, которые кажутся человеку прямыми, но конец их – путь к смерти. А потому, если хочешь владеть тем, что даровал счастливый случай, нужно быть умнее тех, кто пойдет по твоему следу.