Татьяна Полякова - Мой любимый киллер

— Вот черт. — Никакой радости в лицах мужчин я не отметила. — Во сколько он тебя ждет? — Саша торопливо одевался и продолжал хмуриться

— По-моему, сейчас.

— Хорошо, едем. Вадим, ты готов?

— А я всегда готов, — флегматично ответил тот.

— Не думаю, что Крест желает видеть вас своими гостями, — попыталась я внести ясность.

— Одна ты никуда не пойдешь, — отрезал Саша, стало ясно: так оно и будет.

Я вздохнула, села в кресло и уставилась на него.

— Послушай, герой. Я хочу с ним поговорить. Исключительно вежливо и с большим почтением, а также с желанием вернуть ему деньги. Он ведь не псих, нет? Тогда с какой стати ему затевать военные действия? Если мы пойдем втроем, наживем неприятности, а разговора не получится. Я тебя очень прошу, дай мне сделать это по-своему. Минуты три царило молчание, мы с Вадимом смотрели на Сашу, а он на свои ботинки. Наконец кивнул и сказал, едва сдерживаясь:

— Хорошо Мы будем ждать в машине.

— Отлично, — поднялась я, сообразив, что больших уступок все равно не добьюсь.

Мужчины направились к двери, а я задержалась на мгновение, чтобы прихватить фотографию Саши в обнимку с Батом и Вадимом. В своем бумажнике он ее почему-то не оставил, а вернул на прежнее место. Я сунула фото в карман джинсов и заторопилась вслед за мужчинами.

На стоянке перед рестораном красовались с десяток машин, одна другой дороже. Заезжать туда мы не стали, во-первых, из соображения безопасности, во-вторых, чтобы не портить людям вид. Я отдала свой пистолет Саше, кашлянула и сказала:

— Что ж, пойду…

— Я тебя очень прошу, оставь свои шуточки. Крест совершенно не тот человек, с которым стоит шутить.

— Я ведь сказала: вежливость и почтение. Пожелай мне удачи.

— Если через полчаса ты не вернешься…

— Тихо, тихо, герой, — засмеялась я. — Надо иметь терпение.

Я вышла из машины и не спеша отправилась к ресторану. Уже возле двери вдруг подумала, что швейцар меня не пустит. Судя по машинам, дамы здесь щеголяют в бриллиантах, а я в джинсах и футболке. Куртку я оставила в машине, чтобы у ребят Креста было меньше работы: в моем наряде оружие спрятать трудно. Однако швейцар одарил меня приветливой улыбкой и даже изобразил на лице удовольствие при виде моей особы, из чего я заключила, что нравы здесь весьма демократичные.

Оказавшись в холле, я огляделась, пытаясь решить, в какую сторону направиться. Из бокового коридора показался парень примерно моего возраста, и я поморщилась: «Черт, как мне величать Севу Креста? Сева — не годится, мы ж с ним вместе водку не пили, а Крест — звучит без особого уважения». Пока я над этим размышляла, парень подошел, посмотрел на меня и спросил:

— Ты визитку оставляла?

— Я.

— Пошли.

Парень повел меня коридором в сторону от зала ресторана, и я запечалилась: встреча на глазах многочисленных граждан была для меня предпочтительнее.

Миновав коридор, мы по резной лестнице поднялись на второй этаж, здесь тоже был холл, из него вели четыре двери, возле одной парень притормозил и, ни слова не говоря, обыскал меня. Пока он хлопал ладонями по моим ногам с чрезмерным старанием, я не удержалась и показала ему язык. Заметно расстроившись от того, что не обнаружил ничего подозрительного, охранник выпрямился и почтительно постучал.

— Да, — хрипло ответили ему, парень распахнул дверь, пропуская меня вперед, и тут же ее закрыл, сам оставшись в холле. А я вздохнула и сказала:

— Здравствуйте.

Комната была небольшой, отделана богато, впрочем, без особого вкуса (хотя, конечно, о вкусах не спорят). В центре стоял круглый стол с кружевной скатертью, а за столом сидел мужчина лет сорока пяти и лениво жевал, не поднимая глаз от тарелки. На приветствие не ответил, мое присутствие вроде бы вообще осталось незамеченным. Вспомнив о хорошем воспитании, я решила дать возможность человеку спокойно поесть: кашлять, шаркать и намекать другими способами о своем существовании не стала, прислонилась спиной к стене и ждала, когда он набьет желудок.

Сева Крест производил странное впечатление. Одет более чем скромно, видавший виды пиджак в клетку и черная рубашка, три верхние пуговицы расстегнуты. Ни кольца с бриллиантом, ни цепочки, на левой руке часы, кожаный ремешок успел поистрепаться. В лице, широком, простом, с носом-картофелиной, не было и намека на опасность, он здорово походил на деревенского мужика с колхозного рынка.

Крест поднял на меня глаза, и сходство усилилось: глаза маленькие, глубоко посаженные и хитрющие. Забавно, но Сева мне нравился.

— Ну, что? — сказал он, отодвигая тарелку.

— Здравствуйте, — еще раз поздоровалась я, потому как на вопрос «ну что?» знала только один ответ «ну и ничего», а я дала Саше слово вести себя прилично и не собиралась его нарушать.

— Знаешь, почему позвал? — вновь заговорил Сева. — Любопытный я. Хотел взглянуть…

Поняв, что продолжать он не намерен, я пожала плечами и заявила почтительно:

— Спасибо, в том смысле, что позвали.

— Мне уже говорили, что ты девка наглая. А у меня, знаешь ли, характер скверный. Иногда под горячую руку такое сотворю, потом самому тошно.

— Это чувство мне знакомо, — согласилась я. — В общем-то, я хотела поговорить о ваших деньгах.

— У тебя не все дома. Убирайся из города, чтоб я больше о тебе не слышал. — Он вроде бы собрался продолжить трапезу, а я разозлилась.

— Допустим, мой муж тебя обокрал. А ты в ответ убил всех, кто был мне дорог. Мы можем поговорить?

Сева вытер ладони салфеткой и уставился на меня. Я отлепилась от стены и сунула в карманы руки, потому что они дрожали.

— Садись, — вдруг сказал Сева, я сделала пару шагов и плюхнулась на стул.

— Я ищу сына, — облизнув губы, начала я. — Несколько дней назад меня навестили кое-какие люди и сообщили, что он жив. Показали фотографию. В общем, хотели, чтобы я нашла деньги, которые украл мой муж.

Сева жевать перестал, но, кроме этого, ничем особого интереса не выдал, сидел и ждал, что я скажу еще. Я замолчала, переводя дыхание, и Сева все-таки спросил:

— Ты знаешь, где они?

— Нет. Но я нашла человека, который знает.

— Ну и кто же он?

— Если я просто назову его имя, ты не поверишь… В четверг, накануне своей гибели, мой муж встречался с ним на квартире любовницы, между ними произошел очень примечательный разговор, этому есть свидетель, он сейчас довольно далеко отсюда и в безопасности. А вот что было в пятницу?

— Ты меня спрашиваешь? — вроде бы удивился Сева.

— Да. Пожалуйста, помоги мне. В пятницу пришел, или позвонил… я не знаю, как там у вас заведено, в общем, появился Извеков. Так? Что он сказал?

Сева пристально смотрел на меня больше минуты, наконец открыл рот:

— Начал пороть какую-то чушь про эту штуковину из компьютера. Твой муж ее где-то спрятал, а без нее вроде встало, и все дела. Я в этой технике ни черта не смыслю, но одно понял: без этой хреновины я не могу получить свои деньги. А в понедельник… в общем, в понедельник они мне были нужны. Этот очкарик, твой муж, хотел полмиллиона, «зеленых». За что, спрашивается? Признаться, я немного понервничал, твой муж полный придурок, потому что должен бы знать: у меня с предателями один разговор… В общем, я сказал Извекову: как он решит этот вопрос, мне без разницы, но в понедельник я хочу свои деньги, иначе он вместе со своим очкариком…

— И все?

— Все, — пожал плечами Сева. — В воскресенье вечером Извеков позвонил и сказал: все в полном порядке. Но позднее выяснилось, что твой муженек успел-таки меня обокрасть, снял со счетов очень приличные деньги.

— Ты не отдавал приказ взорвать дом? — спросила я.

— Я сказал — разобраться с очкариком. Его следовало утопить в канализации…

— А вместо этого шестнадцать трупов.

— Чистая случайность. Извеков, должно быть, хотел произвести впечатление, взорвать дом, чтоб другим неповадно было, кто ж знал, что туда набьется куча народу, да еще пацан…

— Мой муж ничего у тебя не крал, — сказала я. — Его подставили. Он был глупым, самонадеянным человеком и считал себя гением. За рюмкой водки неудачно пошутил, а друг решил претворить его шутку в жизнь. Прибыл к тебе, обвинив Димку в шантаже, потом поспешил с ним разделаться — и концы в воду.

— Почему я должен тебе верить? — проворчал Сева.

— А я об этом и не прошу. Проверь Извекова. Увидишь, твои денежки где-то всплывут. Я уверена в этом. Он пытался убить меня два года назад, какой в этом смысл? Это было бы понятно, отдай такой приказ ты, но он ведь действовал по своей инициативе. Если я что-то знала о деньгах, логичнее меня допросить, а он хотел одного: убить, потому что боялся, вдруг я что-то знаю. Мое возвращение сюда его ошеломило, он стал убивать всех, кто был причастен к тем событиям. Разумеется, он боялся не меня, а того, что ты узнаешь, кто украл деньги.

— Кто ж твой свидетель, любовница мужа? — спросил Сева.