Андрей Кивинов - Подсадной

— Ну чё, Вер? Бабок пожалела, да?

— Андрюш, ты че… чего? Успокойся. Что случилось?

— Ждали меня. У кладбища. Еле отбился. Чего ты, сучка, делаешь? Меня чужие не сдавали, а свои…

— Андрюш, я тебя не сдавала. Клянусь.

Вера стала бледнее больничной стены.

— Ага, они на кладбище грибы собирали. Да у тебя на пачке все написано. Вер, за что?

Рука с пистолетом не опускалась, только теперь ствол смотрел на девушку. И не было никаких сомнений, что через несколько секунд из него с довольно большой скоростью вылетит маленький снарядик. Сразу после того, как последует ее ответ. За измену платить надо. А тут не просто измена. Тут двойная измена. Поэтому и не стрелял сразу у лифта. Сначала объяснит, за что «мочит», как и тому пассажиру, которого из обреза. Иначе это не полноценная месть. Тем более что в «колясочной» тихо и спокойно, никто процессу не помешает. Монте-Кристо хренов.

Твой выход, Коляныч. Репетиций не будет, соврешь хоть разок — всё, в архив. Момент истины.

«Слышь, герой, давай поцелуемся».

— Слышь, герой. Пушку спрячь. Она тут ни при чем, сказала же. Это я тебя сдал.

Коля сделал шаг вперед и заслонил собой Веру.

— Да ну? — по-детски безобидно улыбнулся Ангел, взяв пистолет второй рукой. — Спасти ее хочешь? Молодец. Хорошо вы в тачке сосались. Вместе сдали, вместе и сдохнете.

— Да нужна она мне… Если б не ты, я б к ней за версту не подошел. Я ее в поезде подклеил, когда ты с зоны свалил. Знали, что сюда рано или поздно сунешься. Бабки для тебя тоже я дал. Заряженные они были, с изотопами.

— Коля… Ты чего? — словно со дна глубокого колодца раздался голос Веры.

— Не Коля я, а Вадик. Чего ты мне лапшу вешала, что он за угон сел? Какой, в жопу, угон?! Серьги он со старух рвал, красавчик. Вместе с корешем своим.

— Классно кривляетесь, — ухмыльнулся Ангел, — смотрел бы и смотрел. Только меня так дешево не купишь.

— А ты из себя д'Артаньяна не строй! Видел я, как ты в камере ногти со страху грыз, Рома.

— В какой камере? — В интонации Андрея появились нотки легкой растерянности.

— А вспомни, с кем ты первый раз в пердильнике парился? Ну что, узнаешь? Как я тебя развел, а? Как лоха последнего. Жаль, мало тебе дали, лошок.

Коля смотрел на Ангела открыто, не пряча глаз.

— Тогда под тобой работал, сейчас под ней. — Коля небрежно указал большим пальцем назад, на Веру. — И обоих, как пионеров, сделал. Поэтому бросай пушку, пока не поздно.

Колясочная вдруг превратилась в милицейскую камеру с нарами, надписями на стенах, разводами на полу, дуршлагом на лампочке, слезоточивой вонью.

— А белье дают, не знаешь?

— Чего? Какое белье?

— Ну постельное… Этот, в комбинезоне, сказал, что до утра сидеть придется. Значит, они должны обеспечить нормальный ночлег. Белье, кормежку… Я ж не по своему желанию здесь. И не по своей вине…

«Тебе стеклопакеты, кстати, не нужны? Немецкие, фирма. У меня дырка есть… Так это ты все-таки?.. Хреново дело, брат, моей Ленке ты вряд ли позвонишь…»

Наверное, не очень полезно для здоровья узнать, что когда-то из тебя сделали дурака. Где-то даже шокирующе.

Судя по выражению лица, Ангел огорчился. Да, он вспомнил. Он узнал Веркиного хахаля. И убедился, что она ни при чем. Что она его не сдавала.

Ну, стукач поганый. Сука ментовская!

За дверьми раздались шаги. Кто-то зашел в подъезд. Ангел на мгновение обернулся. Но Коля не собирался прыгать на врага с голыми ногами, он не Джеки Чан. Враг трижды успеет послать свинец в мишень.

Просто сделал еще один маленький шаг вперед, уменьшив зону поражения.

— Это за тобой, чепушила. Снова ты обосрался по полной. Ха-ха-ха.

— С-суки!!!

При попадании пули первые несколько секунд человек не чувствует боли. Онемение. Потом болевой шок и потеря сознания — в зависимости от того, куда попала эта самая пуля.

Коля не видел, как Ангел метнулся за дверь колясочной, не слышал звуки выстрелов на улице. Но в эти несколько секунд, падая, успел заметить бледную, как привидение, Веру, смотревшую на него с выражением ужаса и брезгливости одновременно.

ГЕРОЙ МЕРТВ.

ПРОДОЛЖИТЬ ИГРУ С ЧЕК-ПОЙНТА?

ДА? НЕТ?

ДА.

— Привет, предок.

— Здравствуй, Коленька. Рад видеть, если такое слово уместно в здешних краях. Снова к нам?

— Представляешь, опять попал под раздачу! Везет мне как утопленнику! Чистая случайность, но зато какая! В десяточку!

— Ты уверен, что случайность?

— Конечно. Сядь я в другой вагон — ничего бы не произошло.

— Но в вагон-то ты сел закономерно.

— Намекаешь на «работу»? Вздор. Не надо искать закономерности там, где ее нет и быть не может. Это удел желтых репортеров и беллетристов. Случай, только случай.

— Не буду спорить. Гляжу, у тебя плохое настроение.

— А с чего ему быть хорошим? Ладно бы за дело получил, ладно бы сдал его! Ты прикинь, еле-еле продал пылесос, деньги не в фирму отнес, а Вере, под статью, можно сказать, подставился. А Виталик взял и накосячил! Хоть бы предупредил!

— Я немного в курсе. Вообще-то, он хотел помочь. Не осуждай его.

— Нормально помог, спасибо. Благими намерениями. Если б, как в кино, пуля не попала в авторучку, ту, что Вера привезла из Москвы, я б сюда на ПМЖ. А так, может, выкарабкаюсь. Закурить нету? Разволновался.

— У нас не курят.

— И сюда Минздрав пробрался. Этот-то где? Жених?

— Здесь неподалеку. Твой друг пробил ему сонную артерию. Правда, целился в ноги.

— А Вера?

— Если тебя интересует здоровье, то в порядке. Она не пострадала.

— Слава Богу. Нет, ты мне авторитетно скажи, почему такая непруха? Дважды спасал людей и дважды попал сюда! Где справедливость? Так и без головы остаться можно, если уже не остался.

— Но ты же сам толкуешь про случайность. И ничего не хочешь слушать.

— Да, верно. А у тебя были такие варианты?

— И не раз. Как-то внедрился в группу свингеров — барышни все из высшего общества, а все туда же — в свальный грех. Пришлось и мне совмещать внедрение с удовольствиями. Но всех в результате вернули в лоно добропорядочных семейств. А меня в Петропавловский каземат на несколько лет. Правда, не за это дело, но в каземат. Но я ни о чем не жалею. А ты?

— Я?.. Не думал даже… Ой, кажется, меня зовут. Слышишь? Похоже, точно — выкарабкаюсь. Пойду снова искать предназначение и смысл в жизни.

— Удачи, Коля.

— Погоди, еще один вопрос. Она поверит, что я не «работал» с ней?

— Вера Павловна?

— Да.

— Будем надеяться. Вера — хорошее имя. От слова «верить». К тому же ты предъявил самое убедительное доказательство своей любви. Убедительней в той ситуации и быть не могло. Кстати, а что такое изотоп?

2007 год. Санкт-Петербург

— Зубы заговаривает, козел!.. Да еще бодается! Получи!!!

— А-а-а!!!.. Больно… Не на… Пого…

Тридцать секунд рок-н-ролла. Партия ударных. Удар, удар, еще удар. Печень, почки, нос, пах.

Защита не работает. Падение на ринг. Лежащих не бить! Брек!..

Не бьют. Понятия уважают, на то и власть. «Фаерплей», честная игра. Выполнив долг и вытерев о траву руки, уходят. Наказание нашло героя. Каждому по заслугам. Не озорничайте больше.

Минут пять Коля разглядывал плывущие между стеной гаража и забором облака. Дотронулся до носа. Больно. На пальцах кровь. Это была программа «Розыгрыш». Или «Форт-Баярд».

Дедукция, а также расквашенное лицо подсказывали, что случилась неувязочка. Серьезная неувязочка. Надо срочно позвонить Виталику. Но мобильник остался в машине. А машина на набережной.

Бумажник не доставал. Зачем расстраиваться? Там даже на метро не хватит. Выгребли все. Увы, им по-прежнему мало платят.

Придется идти пешком. Телефон-автомат тоже попросит денег или карточку.

Держась за стену, он с третьей попытки поднялся. В пояснице что-то неприятно хрустнуло. Сплюнул кровь на траву, запрокинул голову, чтобы остановить кровотечение из носа. Костоломы.

Ежесекундно морщась, словно шел босиком по битому стеклу, Коляныч выполз на свет с противоположной стороны гаража, миновал двор и присел передохнуть на детские скамейки-качели. Нарвался на осуждающий взгляд молодой мамаши, качающей коляску. Да уж, не Микки-Маус.

— Это какая улица?

— Пить меньше надо.

— Благодарю. У вас нет телефона? На секунду. Очень надо.

— Я не переговорный пункт. Вот так одному дала — до сих пор звонит где-то…

Он встал и побрел к арке, ведущей на улицу. Как бы снова не забрали за внешний вид, оскорбляющий человеческое достоинство. Документов-то нет, поди докажи, что ты приличный человек.

До машины добирался сорок минут. Ключи, слава Богу, не отобрали. И машину не украл злой эвакуатор. Привет, мой старый верный друг. Продать бы тебя пора, но рука не поднимается. Несмотря на наличие нового «Опеля», Коля предпочитал ездить на «работу» на «Ниссане».