Эд Макбейн - Крах игрушечного королевства

— Ну и каким образом это докажет, что она убила мужа? — спросил Фолгер.

— Это докажет, что она лжет.

— Ну и что? Вы, что ли, никогда не лжете?

— Пит, смотри: она позвонила на яхту без десяти одиннадцать и десять минут спустя уехала из дома, одевшись для совершения убийства…

— Нет, — возразил Скай. — Телефонный счет покажет, во сколько она звонила на яхту, но он никоим образом не доказывает, что Этта действительно уехала из дома. Все прочее существует лишь у тебя в голове.

— И в голове у Этты.

— Если даже и так, она туда никого не пустит.

— Как ты себе представляешь последовательность событий? — спросил Фолгер.

— Целиком?

— От А до Я.

— С какого момента?

— С самого начала.

Я оторвал от перекидного календаря желтый разлинееный листик, взял ручку и начал писать.

21:00 Бобби Диас звонит Толандам.

— Толанд послал его в задницу, — пояснил я. — Сказал, что ему не нужна эта кассета.

21:05 Бретт Толанд звонит Лэйни и приглашает ее приехать на яхту.

— Он звонил ей из дома, — сказал я. — А вовсе не с яхты, как утверждала Этта.

— Зачем ей нужно было врать по этому поводу?

— Она врет по всем поводам, Скай. Она его убила.

— Ну, пока что я не виду никаких доказательств. Давай посмотрим, что там у тебя дальше.

Я продолжил писать.

21:10 Диас уезжает с рифа Фэтбек.

21:15 Бретт Толанд отправляется на яхту.

21:30 Бретт добирается до яхты. Лэйни отправляется на яхту.

22:00 Лэйни добирается до яхты. Диас приезжает к Толандам домой.

22:45 Вернер видит Лэйни и Бретта, сидящих на яхте. Этта находит в их сейфе видеокассету. Лэйни и Бретт спускаются с спальню.

22:50 Диас уходит из дома Толандов. Этта звонит на яхту, ей никто не отвечает.

23:00 Этта отправляется на яхту.

— Вот здесь уже начинаются чистой воды предположения, — сказал Баннистер.

— Попробуйте поверить мне хоть сейчас, — сказал я.

— Это не совпадает с показаниями, которые вы брали восемнадцатого числа, — сказал Фолгер.

— Этта солгала под присягой, Пит.

23:10 Этта приезжает в клуб и ставит машину у выезда.

23:15 Этта замечает на стоянке «гео» Лэйни. Ночной сторож видит Этту, идущую к яхте.

23:20 Этта обнаруживает, что Бретт и Лэйни занимаются любовью.

23:30 Лэйни покидает яхту. Свидетели видят машину, припаркованную у выезда из клуба.

23:35 Этта идет к каюте.

23:38 Этта входит в каюту.

23:39 Бретт выходит из душа.

23:40 Этта стреляет в мужа. Баннерманы слышат выстрелы, раздавшиеся на яхте.

23:43 Этта уезжает домой.

23:55 Этта приезжает домой и переодевается.

24:00 Этта снова едет в клуб.

00:16 Этта снова приходит на яхту и «обнаруживает» тело.

00:20 Этта звонит в полицию.

— Прочее соответствует действительности, — сказал я.

— Я снова задаю вам тот же самый вопрос, Мэттью: что вы хотите от нас?

— Вы знаете, чего он хочет, — сказал Фрэнк. — Он хочет, чтобы вы приостановили судебное разбирательство до тех пор, пока не будет произведено исчерпывающее расследование в отношении Этты Толанд. Это все, чего он хочет.

— И как, по-вашему, мы можем это сделать? — спросил Баннистер.

— У вас есть черная одежда…

— Может быть.

— …и свидетель, который видел, как за двадцать пять минут до убийства Этта шла к яхте, — продолжал Фрэнк. — Вам известно, что Этта солгала, утверждая, что Бретт звонил Лэйни с яхты — он звонил из дома, где Этта могла слышать их разговор. Вы знаете, что она солгала, когда говорила, во сколько она сама звонила на яхту. У вас есть свидетели, которые видели темную машину, явно дорогую, которая стояла на обочине Силвер-Крик-Роуд. Этта водит темно-зеленую «инфинити». Это доказывает, что во время совершения убийства Этта находилась в клубе…

— По-вашему, это обоснованное утверждение? — спросил Фолгер. — Там остается получасовой промежуток.

— Джентльмены, мне необходимы доказательства, — сказал Баннистер.

— Вы не можете ожидать, что я…

— Следы шин подойдут? — спросил я.

— Что вы имеете в виду?

— Совпадающие следы шин.

— У вас есть совпадающие следы шин?

— У меня есть слепок следов, обнаруженных на том месте, где, по утверждению свидетелей, стояла машина.

— И эти следы совпадают с отпечатками шин машины Этты Толанд?

— Я еще не знаю.

— Ну вот когда будете знать…

— Вы можете это выяснить гораздо быстрее, чем я.

— Да? И каким же образом?

— Управление полиции мурыжит этот слепок еще со среды.

— У кого он находится?

— У Ника Олстона.

— Найдите его! — рявкнул Баннистер.

Фолгер схватился за телефон.

— Если следы совпадут… — начал я.

— Вы получите отсрочку, — сказал Баннистер.

Следы совпали.

Ник Олстон сообщил, что сегодня вечером он получил ответ из ФБР, и что данный отпечаток оставлен шинами «тойо-А05», пригодными для любого времени года. Данные шины производятся компанией «Тойо: шины и покрышки», и они являются стандартной комплектующей частью для машин марки «ниссан-инфинити-джи-30-седан-люкс». Именно на такой машине и ездила Этта Толанд.

Пит Фолгер тут же затребовал ордер на арест имущества, то бишь той самой машины.

Остальное было уже делом техники.

— Патриция, — сказал я, — нам нужно поговорить. Я знаю, что за мной закрепилась репутация человека чуткого, отзывчивого, не склонного к эгоизму и мужскому шовинизму, но я должен сказать, что благодаря несчастному случаю — если, конечно, огнестрельное ранение можно назвать несчастным случаем, — узнал о себе много нового, и я не уверен, что человек, вставший с больничной койки, это тот же самый человек, который… нет, дай мне, пожалуйста, договорить.

Прежде всего, я разучился мириться с глупостью. Я теперь терпеть не могу глупцов. И еще я терпеть не могу любителей. Не пойми меня неправильно, я не говорю, что ты — придурковатый любитель. Я отношусь к тебе со всем возможным уважением и считаю тебя профессионалом высокого класса — единственный тип женщин, к которым меня когда-либо влекло…

Ну, это не совсем так, я знавал одну очаровательную дурочку, и, по правде говоря, не особо в этом раскаиваюсь. Так или иначе, это происходило в другой стране, и та девушка давно мертва. Это все прошлое, а сейчас меня волнует настоящее, Патриция, и вот о нем я и хочу поговорить.

Так что если я иногда проявляю нетерпимость ко всяким житейским мелочам, так это потому, что я слишком близко подошел к смерти, Патриция. Я шел по долине, заполненной смертными тенями, и со мной рядом не было никого, кто поддержал бы меня. Я в одиночество шел к черным тучам, застилавшим горизонт, и подошел к ним очень близко, и мне вовсе не хочется туда возвращаться.

Так что да, я веду себя эксцентрично, я часто бываю в дурном настроении, я огрызаюсь, я бываю вспыльчив по отношению ко всем этим невежественным, наглым, невыносимым, эгоистичным, самодовольным, забывчивым, подозрительным, недоверчивым, ничего не понимающим людям, которым нравится навязывать мне свои ограниченные взгляды и идеалы, которые обожают ограничивать мое право выбирать путь, соответствующий моим потребностям и моим желаниям — а они теперь очень сильны, Патриция, мои потребности и желания очень сильны. Я теперь вижу все намного более ясно, Патриция. Это результат ранения. Меня не волнует, кто там марширует в праздничной колонне в день святого Патрика. Я не желаю маршировать ни в какой колонне, кроме своей собственной.

Теперь я подхожу к тому, что пытался выразить последние четыре месяца, с тех самых пор, как меня выписали из больницы. Но это было трудное для меня время — адвокаты всегда считались непревзойденными трепачами, а я едва-едва мог подбирать нужные слова. Я должен сказать, Патриция, что я обращал внимание на других женщин… ну пожалуйста, господин прокурор, не перебивайте, дайте мне договорить. Я обращал внимание на их ноги, бедра, грудь — да, я понимаю, что перечисляю это все, словно клиент ресторана, заказавший цыпленка табака. Я понимаю, что это политически неверно, и что это, возможно, является проявлением мужского шовинизма — обращать внимание на фигуру женщины, но меня действительно больше не интересует общественное мнение, как и все прочие ярлыки и стереотипы. Я нашел, что они излишне утомительны.

Чихать я на них хотел.

Я теперь много на что чихать хотел.

В том числе и на собственный моральный облик.

Патриция…

Я хотел сказать…

Я уже в полном порядке.

Я в порядке вот уже четыре месяца.

Я хочу заниматься с тобой любовью.

Я хочу, чтобы ты перестала думать обо мне, как о калеке. Я был им, Патриция, но я выздоровел.

Я вернулся.

Я жив.

Может, мы попробуем начать сначала?