Владимир Колычев - Прости, прощай

– У-ух, кажется, зацепило... – блаженно протянул Вильям. – А у тебя как?

– Та-ак хорошо! – отозвалась Даша. – Как будто лечу куда-то!

– А вместе полетели?

– Давай.

Сначала громче обычного скрипнул диван, затем послышался шорох снимаемых одежд, чуть позже Дима услышал, как Даша застонала под мужским натиском. Дальше терпеть он не мог.

Он выскочил из-за кресла, но перемахнуть через него не смог: представшая перед ним картина превратила его в каменное изваяние. На диване обнаженная Даша в страстных объятиях своего отца, на журнальном столике два шприца – один пустой, другой с остатками раствора. На полу валялся резиновый жгут...

– Это что такое? – возмущенно возопил Крупнышевский, заметив оцепеневшего парня.

– Это Дима... – пролепетала испуганная Даша. – Я тебе говорила...

– Откуда он взялся?

– Пришел.

– За нами подсматривать пришел?

Вильям подошел к Диме, одной рукой взял его за подбородок, а другой с короткого размаха кулаком ударил его в челюсть.

Он слетел с кресла, растянувшись на полу. Но быстро поднялся. И тут же снова получил кулаком в лицо. На этот раз он удержался на ногах и даже сумел выскочить в коридор. Вильям не торопился его преследовать.

– Как вы могли? Со своей дочерью!.. – крикнул Дима в тщетной попытке испепелить взглядом это мерзкое чудовище.

Мало того, что этот подлец подсадил Дашу на иглу, так он еще и повалил ее на диван. В голове не укладывалось, как такое вообще могло стать возможным.

– Не твое дело, сопляк!

Крупнышевский надвигался на него медленно и неотвратимо. Дима мог бы попробовать спастись бегством, но гордость не позволяла ему этого. Да и не мог он бросить Дашу в беде... Рука нащупала в кармане газовый баллончик...

Дима думал, что после газового орошения жертва будет визжать и сигать по квартире, как недорезанная свинья по загону. Но Крупнышевский почти мгновенно потерял сознание и рухнул на пол.

– Что с ним? – бестолково глядя на него, спросила Даша.

– Передозировка наркотиками, – сказал он. – Слышала про такое?

– Нет.

– Будет тебе передозировка, дура! – Он наотмашь хлестнул ее ладонью по лицу.

Но тут же пожалел о содеянном. Даше восемнадцать, но, по сути, она глупый и наивный ребенок. И ее отец воспользовался этим самым подлым образом. Разве после этого он имел право жить?

Дима обнял девушку, прижал к себе. Злость подпирала его с одной стороны, нежность – с другой. Он обнимал Дашу с такой силой, что со стороны могло показаться, будто он хотел ее задушить.

– Зачем ты это сделала? – спросил он.

– Он сказал.

– А если бы он из окна прыгнуть сказал, ты бы прыгнула?

– Да.

Дима отстранил от себя Дашу, внимательно посмотрел на нее. Она была совершенно невменяема. Врожденное слабоумие плюс воздействие наркотика... Бессмысленно было взывать к голосу ее разума. А вот с ее отцом он бы поговорил. Он должен призвать к ответу этого подонка...

Дима сидел в кресле с опущенной головой. Он рассказал, как своими руками сделал укол, ставший для Вильяма Крупнышевского роковым. Рассказал, как Даша жила с ним на квартире, где он работал в составе бригады гастарбайтеров... Это потом уже у него родилась идея сходить на квартиру покойного и обыскать ее в поисках тайника. Благо, что, уходя с места преступления, прихватил с собой запасную связку ключей. Оказывается, он решил, что Вильям Крупнышевский должен был ответить за надругательство над Дашей не только своей жизнью, но и деньгами... Правда, тайник он не нашел, зато на обратном пути встретил Варвару, объяснился с ней. А она снова увела его к себе...

– Ну, я же не знала, что он Вильяма убил, – оправдывалась женщина. – А потом, он работу недоделал. И еще он крепкий малый, а мне угрожали... Должен же был он меня защищать... Но, поверьте, у нас ничего не было... Ну, после того как он Дашу ко мне привел, точно ничего... Он так ее любит. Бедная девочка. Надо же, что Вильям с ней вытворял. Никогда бы не подумала...

– Да, кому рассказать – не поверят, – кивнул, соглашаясь с ней, лейтенант Чохов.

Профессор Гарварт промолчал. История, рассказанная Димой, не стала для него откровением. Он еще до этого знал, что представлял собой покойный Вильям Крупнышевский...

Римма Борисовна возмущенно ширила глаза.

– Ну вы нашли кому верить, профессор! – пренебрежительно скривилась она. – Он же сумасшедший!

– А это не нам решать, здоров он психически или нет, – покачал головой Ипполит. – Он отправлен на психиатрическую экспертизу, которая и даст заключение...

– Я уверена, что экспертиза подтвердит, что он – псих! А показания психа не имеют никакой юридической силы!

– На это вы и рассчитывали, когда пытались натравить Дмитрия на свою невестку?

– Ложь! Бессовестная ложь!..

– И то, что ваш сын спал со своей дочерью, тоже ложь?

– Да!.. К тому же Даша не была его дочерью!

– Но ведь она этого не знала. А он даже не удосужился ей это объяснить...

Возможно, Вильяму доставляла удовольствие сама мысль, что он спит со своей дочерью. Может быть, но Гарварту не хотелось обсуждать это с кем-либо, тем более с матерью покойного. Тем более что суд над ним уже идет, там, на небесах...

– Ложь! Все ложь!!! Вильям был безмерно добр к Даше!

– Да, это так, – снисходительно усмехнулся Ипполит. – Он был настолько добр к ней, что сам колол ей героин. И очень ее при этом жалел. Мог вколоть ей такую же дозу, как и себе, но нет, сократил ее наполовину...

Именно этот остаток дозы и вколол ему Дима. Но глупо было бы утверждать, что Вильям Крупнышевский стал жертвой собственной доброты.

– Ложь это или не ложь, но ваш сын стал жертвой собственной похоти. И подлости... Но всего этого могло бы и не быть. Если бы вы не затеяли эту грязную игру.

– Какую игру? Что вы такое говорите?

– Я понимаю, каждая свекровь имеет право на ненависть к своей невестке. Но не до такой же степени, чтобы искать ее смерти. А вы пытались это сделать. И тем самым погубили собственного сына!

– Я?! Погубила собственного сына?! Да что вы такое говорите!

– Я говорю то же, что сказала мне ваша бывшая невестка. Если бы вы сразу направили Дмитрия к ней, Даша не попала бы к вашему сыну. Не было бы ни наркотиков, ни грязного секса. И Дмитрий бы не стал убивать его...

– Но я не убивала Вильяма, – всхлипнула старая женщина.

– Никто вас ни в чем не винит... Даже Яна Дмитриевна готова простить вас. Ведь вы сами себя наказали...

– С Яной я сама поговорю.

– Ваше право. А ее право отказаться от встречи с вами...

Еще бы Гарварт мог сказать Римме Борисовне, что Яна Дмитриевна хочет запретить Арине видеться с ней. Но решил, что это будет слишком. И без того выбил глупую старуху из колеи. Как бы «Скорую помощь» не пришлось вызывать.

– Скажите, зачем вы ко мне пришли? – спросила она.

– Ну как же, вы же просили найти убийцу вашего сына... Правда, вы так и не подтвердили свое намерение. Вот у меня и возник вопрос, почему?.. Скажите мне, вы знали, кто убил вашего сына?

Римма Борисовна ответила не сразу:

– Догадывалась.

– Догадывались, но боялись об этом говорить. Боялись, что следствие выйдет на Дмитрия. Боялись, что откроется правда...

Женщина молчала, поджав губы. Глаза на мокром месте, подбородок дрожит, как студень на тряском столе. Гарварту достаточно было посмотреть на нее, чтобы убедиться в своей правоте. Да, она догадывалась, кто убил Вильяма. Да, она боялась... И надо было ей на старости лет сводить счеты со своей невесткой. Сама во всем виновата...

Римма Борисовна оказалась проигравшей стороной во всей этой истории с убийством. Равно как Елизавета Жантиль. Она навлекала проклятия на свою бывшую подругу, но кокакин проклял ее саму. На днях она поступила в больницу с острым наркотическим отравлением. Может, сама переборщила с дозой, может, ей в этом помог ее криминальный благодетель, так или иначе она едва не умерла. Ее вывели из комы, но в следующий раз ей может не повезти, и тогда она отправится в мир иной вслед за Вильямом Крупнышевским...

Зато у Яны Дмитриевны все хорошо. Она приняла Дашу к себе, окружила ее заботой и вниманием. Егор Сутягин всерьез считает, что Дима поступил правильно. И, судя по всему, сейчас делает все от него зависящее, чтобы парня признали невменяемым и по приговору суда отправили на принудительное лечение. Так будет легче вытащить его из-за решетки...

Профессор Гарварт был далек от мысли зажигать над головой Дмитрия нимб святого. Как был далек от намерения воспрепятствовать Егору Сутягину. Он установил убийцу Вильяма Крупнышевского, выяснил мотивы, нюансы и обстоятельства. И теперь со спокойной душой мог возвратиться в свой офис и затаиться в ожидании очередного клиента, делом которого захотелось бы заняться.