Геннадий Бачериков - Забытый вальс

– Гоните еще десятку, вот ответ.

Николай, выйдя из машины, настороженно вскинул голову. На балконе его квартиры никого не было, на занавешенных окнах не дрогнула ни одна штора. Во дворе тоже посторонних не видно, если не считать гуляющих с детьми мамаш, которые ему уже давно примелькались.

– Какой к черту ответ, от кого? В квартире же никого не должно быть, – мелькнуло у него в голове. Он достал из кармана еще десять тысяч, протянул парнишке в обмен на записку. Тот моментально дернул к поджидавшим его приятелям, не останавливаясь около них, сказал что-то на ходу, и все трое скрылись за углом соседнего дома.

Николай развернул записку, нацарапанную простым карандашом на клочке полей газетного листа:

«Я звонил несколько раз, никого нет дома, я вашу записку оставил в двери».

Николай невольно усмехнулся, – Понятно, парень решил, что если он не принесет ответа, то не получит дополнительной оплаты, вот и решил таким образом развести денежного мужичка. Да, деловое поколение растет.

На всякий случай он оставил машину возле соседнего дома в пределах прямой видимости из окон своей квартиры, и направился к родному подъезду. Войдя в лифт, он, однако, подумал, что стоит все-таки еще раз как-то проверить, не ждут ли его сюрпризы в виде нехороших людей. Николай поднялся на два этажа выше своего, вышел на лестничную площадку и прислушался. На лестнице было тихо. Тогда он спустился на один этаж и позвонил в квартиру, которая располагалась прямо над его обиталищем. С соседями, живущими в ней, он был хоть и шапочно, но знаком, так что ненужных вопросов и любопытства, если бы ему открыли, не возникло. Однако никто ему не открыл, и за дверью стояла тишина. Николай позвонил еще несколько раз, прислушиваясь, не раздадутся ли какие-либо звуки с его лестничной площадки, но подъезд как вымер. Сегодня не слышно было даже звуков ремонта в одной из квартир на верхних этажах, которые в последний месяц изрядно отравляли жизнь жильцам дома. Ремонт ни шатко, ни валко производила бригада молдаван, которые жили в этой же квартире. Когда кому-то из жильцов становилось совсем уж невмоготу, он начинал звонить и стучать в дверь шумной квартиры. Дверь никогда не открывали, но трудовая деятельность на какое-то время замирала, а потом потихоньку, полегоньку вновь возобновлялась.

Николай подошел к двери своей квартиры, позвонил и быстро отошел к краю лестничной площадки, приготовившись стартовать вниз, к выходу, если в этом возникнет необходимость, но никто не открыл, а услышать, что происходит в квартире через две двери, одна из которых представляла собой многослойный металлический пирог, было невозможно. Он осторожно вставил ключ в замочную скважину верхнего замка, который автоматически защелкивался при закрывании двери. Медленно поворачивая ключ, после одного оборота он почувствовал, что язычок защелки освободил дверь. Значит, оклемавшийся Технарь, уходя, просто захлопнул ее. Или все-таки в квартире кто-то есть? Осторожно, чуть приоткрыв дверь, которая несмотря на свой вес на петлях ходила совершенно бесшумно, он прислушался и даже попытался принюхаться. Из квартиры не доносилось ни звука, свет в прихожей горел, чувствовался застарелый запах табачного дыма. Николай достал из кармана камушек, подобранный во дворе, и легонько бросил его, так, чтобы он попал в дверь, ведущую в одну из комнат. Сам же в этот время приготовился, если что, захлопнуть дверь и бежать вниз. Однако все вокруг по-прежнему было спокойно. Николай, распахнул дверь и, оставив ее открытой, вошел в квартиру. Осторожно заглянул в одну, затем в другую комнату, уже смело прошел на кухню, попутно осмотрев ванную и туалет, после чего надежно закрыл входную дверь и только сейчас почувствовал слабость и дрожь в ногах, как после кросса.

Распахнув настежь все окна, минут десять он лежал на диване, бездумно глядя в потолок, затем подошел к телефону и прослушал автоответчик. Несколько раз звонил его непосредственный руководитель и просил сообщить, что случилось. Николай, понимая, что разговор с ним ничего хорошего не сулит, решил сначала покончить с этим неприятным делом. Он позвонил на работу, и все оказалось совсем не так плохо. Головная фирма и в самом деле решила свернуть свою деятельность в России, и работа по большинству проектов приостановливалась. Всем желающим немедленно уволиться выплачивалось пособие в размере двух месячных окладов, так что Николаю предложили подъехать на работу и оформить увольнение, что он и решил немедленно сделать. Перед выходом из дома он позвонил Алексею Аполлоновичу, но снова тот к телефону не подошел. По дороге Николай заехал в банк и получил восстановленную кредитную карточку.

В коридорах офиса, в котором он работал, царила непривычная суета. Из некоторых комнат грузчики уже выносили оргтехнику и мебель. Сотрудники, как муравьи сновали туда-сюда, временами сбиваясь в кучки и что-то с жаром обсуждая. Когда Николай подходил к кабинету менеджера по персоналу, его окликнул Олег Денисов, тот самый коллега, за книгами которого он и полез в развалины.

– Коля, привет, хорошо, что попался, у меня как раз к тебе дело.

– Если ты насчет книг, то извини, они у меня сейчас дома.

– И насчет книг тоже. Ты хоть бегло-то просмотрел?

– Если честно, то только одну.

– Ну и как тебе это направление, я имею в виду биоинформатику?

– Тут я не сильно в теме, но они же обозначили основные направления – генетический анализ, синтез белков, то есть в перспективе просматривается разработка индивидуальных лекарств для каждого конкретного больного на основе анализа его генетики. И все с помощью компьютерного моделирования.

– О. четко сформулировал! Надо записать, в рекламу пойдет.

– В какую рекламу?

– А вот тут подходим к сути моего предложения. Тебе не надоело на дядю работать?

– Как сказать, была у меня такая мысль…

– Вот видишь, и у тебя тоже. А предложение заключается в следующем. У моей жены есть родственник в США. Уехал еще при Брежневе, просто не вернулся с конференции. По специальности он биохимик, у него уже докторская после защиты на утверждении в ВАКе лежала, кое какие связи в научном мире были, так что работу он там нашел без проблем. А занимался он исследованием генома человека. И вот позавчера приехал в Москву, тоже на конференцию…

– Случайно теперь здесь оставаться не собирается?– пошутил Николай.

– Да нет, он посмотрел, что у нас творится, и предложил мне уехать в Штаты, но уехать не просто так, а, собрав несколько толковых ребят, чтобы организовать там фирму по разработке программного обеспечения для генетических исследований и приложений на их основе. Он берется обеспечить вызовы, получение рабочих виз и прочие организационные моменты. Дело очень перспективное. Он утверждает, что получить деньги под такие разработки сейчас очень легко.

– Интересно, конечно, но мне-то какая разница, что здесь на чьего-то дядю работать, что там на твоего.

– Ну, во-первых, там и здесь – это уже две большие разницы. Во-вторых, он не жлоб и предлагает, чтобы ядро так сказать фирмы участвовало не только в качестве разработчиков, но и в качестве совладельцев фирмы. Как он утверждает, через пять-шесть лет все мы будем миллионерами.

– Это как у Маршака? «…владельцы заводов, газет, пароходов»? Естественно и он тоже с нами?

– Если ты о том, что он будет в деле, то это уж само собой, а значит и в прибылях тоже. Только у него уже сейчас несколько миллионов есть, он два патента там получил на свои разработки и весьма успешно их продал. Кстати, тебя я понимаю, здесь ничего не держит? Ты же вроде не женат?

– Тут загвоздка, у меня, понимаешь, серьезные проблемы, и как раз, в частности, с этим связаны.

– Это как, подружка залетела что ли?

– Да нет, долгая история, хотя и началась недавно.

– Это поэтому тебя неделю на работе не было?

– Не совсем так, ты извини, я со всем этим сам должен разобраться, пока рассказывать ничего не могу. Но предложение твое меня, скажем, заинтересовало. Как там с временными рамками-то?

– В пределах месяца терпит.

– Хорошо, в ближайшее время позвоню, а пока пойду увольняться.

Процесс увольнения прошел на редкость быстро и гладко, и через два часа Николай покинул офис с небольшой коробкой в руках, в которой лежала стопка книг и пара коробок с дискетами. По дороге к машине он подошел к газетному киоску и на верхней газете в лежащей ближе всего к продавцу пачке вдруг увидел фотографию со знакомым лицом. У него сразу тревожно заколотилось сердце, и вспотели ладони. Заголовок над фотографией гласил – «Пахан в папахе!». Николай купил газету, сел в машину и бегло прочитал большую статью журналиста Ольшанского о полковнике Смолине. Минут пять он после этого сидел не двигаясь и обдумывал ситуацию. Трудно было, конечно, судить, какие действия после публикации предпримут на Петровке, но если у Ольшанского и в самом деле есть доказательный материал по всем эпизодам, упомянутым в статье, то дело по убийству Смолина постараются закрыть как можно быстрее. А сомневаться в наличии доказательств повода не было. В послесловии к статье говорилось, что в связи с потенциальной опасностью для автора статьи, он на некоторое время укрылся в надежном месте, и даже редакции о его местопребывании ничего не известно, но все собранные документы доступны и могут быть предъявлены по требованию компетентных органов.