Вячеслав Денисов - Месть по закону

– Американские, – глупо проронил Вихорев.

– Вы не ошибаетесь? Это точно американские доллары? Не ваши? – Видеокамера бесстрастно фиксировала настойчивое выражение лица Земцова.

– Мои! Мои это доллары, раз в моем сейфе лежат! Это есть состав преступления?! – С сигареты начальника судебного департамента упал пепел.

– Пока не знаю, – сознался опер. – Сейчас будем посмотреть...

Разместив на коленях «ноутбук», он вывел номер одной из купюр на экран. Через мгновение произошло совпадение информации, и номер окрасился в красный цвет. Дальше проверять необходимости не было. Это были доллары из общака Пастора.

– Да, это состав. Гражданин Вихорев, вы задержаны по подозрению в совершении преступления.

Трудно описать эффект, который вызвала эта фраза...

Земцов с группой находились в доме Вихорева еще два часа. Земцов изъял картины, коллекцию оружия и доллары. Все это время Вихорев сидел на стуле, прикуривал сигарету от сигареты и думал. Что за доллары попали к нему в сейф, он поймет лишь спустя несколько часов, в кабинете дознавателя РУБОПа. А сейчас он сидел и не мог представить, что за злой рок сыграл над ним эту злую шутку.

Вечером Земцов приехал к Пащенко. Пора было расставлять все точки над «i». Прокурор, не напрягаясь, сливает ему информацию, словно ссужая деньгами из общака Пастора! Опер прекрасно понимал, что дележ информацией никогда не входил в систему работы ни одного уважающего себя сыскаря или прокурора. Но всему же есть предел! Речь идет не о лично разрабатываемом оперативном деле, а о целом преступном сообществе! Ее разобщение – смысл работы правоохранительных органов. А здесь – хочешь, не хочешь, информацией делиться нужно и должно!

Пащенко сидел за столом в расстегнутом кителе. Перед ним дымилась чашка кофе. Земцов посмотрел в лицо старого знакомого и убедился, насколько тот устал за последние месяцы.

– Взял? – словно о бутылке водки, за которой бегал Земцов, поинтересовался прокурор.

– Взял. – Сыщик отодвинул от стола стул и бросил на столешницу папку. – Слушай, Вадим, я хотел с тобой поговорить. Если ты владеешь какой-то информацией относительно общака, то давай это обсудим.

– Какого общака?.. – удивился, убирая чашку, Пащенко.

Земцов полез за сигаретами. Да, разговор не из легких. Это тебе не жулье на потном деле «разводить»...

– Вадим, дело серьезное. Я знаю, у тебя есть свой какой-то интерес. Но мы же одно дело делаем, елки-моталки! Ты знаешь, что для меня значит – найти общак Пастора!

– Ищи. – Пащенко отхлебнул кофе. – Я тебе мешаю? Я тебе помогаю.

– Мне нужны твои люди, владеющие информацией по этому делу. Отдай их мне.

Прокурор поставил чашку на стол.

– А грудь тебе медом не намазать?

– Не нужно мне ничего мазать!!! – сорвался опер. – Ты что, не понимаешь, что утаиваешь людей, владеющих информацией по оргпреступности?!

– Ох, как ты заговорил!.. – зарычал Пащенко. – Ты полгода сопли сидишь, жуешь – общак прое...л, воров прое...л!.. А сейчас приходишь к прокурору и высказываешь ему, что он совершает преступления?! А ты по чьей наводке сейчас общаковские бабки из преисподней на свет божий вытягиваешь?! Может, Макс твой разудалый информашки какой на стороне отсосал?! Или тебя молнией осенило?! Ты тут пену не взбивай, понял?! Это ты за Антоном такую слежку-охранение установил, что парень вынужден был из города смотаться! Чтобы здесь не сгинуть! Это ты упустил и Пастора, и Тимура!!! Так что сиди и не ерепенься, понял?!

Они еще долго сидели молча, стараясь простить друг друга за все то, что только что наговорили. Они оба были правы, и оба – виновны. Где закон, что их рассудит? Когда нет закона, способного рассудить, нужно уметь прощать.

Вадим налил в чашку кофе и придвинул ее оперу.

– Завтра, в восемнадцать часов, у областного суда мой человек передаст судье Поборникову двести тысяч долларов за освобождение из-под стражи Тимура. Возьми у председателя областного суда разрешение на прослушку и наружное наблюдение. После Вихорева и Заруцкого он тебе его даст. Будешь мяться – уйдут твои доллары...

– Поборников освободит Тимура?! – не поверил своим ушам Земцов.

Он шумно выдохнул через нос и, придя в себя, отвернулся от Пащенко.

– Вадим, за кого ты меня держишь? Я ведь почти двадцатку в сыске отбарабанил. Мне сейчас стыдно от того, что не я вышел на этот общак, а ты. Но этот стыд перехлестывается обидой, что ты «манежишь» меня, как фраера. Поди туда, сделай то-то...

– Не обижайся, Саша. Все это будет твое. Только не мешай мне мое дело делать. Ради Антона. Хорошо?

Немного помолчав, словно решаясь – говорить или нет, через силу выдавил:

– Саша, ты классный сыщик. Это я тебе без подлости говорю. Но ты... Ты – их номенклатура, Саша. Ты сделаешь все правильно, но так, как нужно им. И наплевали они на Струге да растерли. Нужен он был – процент рассматриваемых дел в суде делать, они его терпели. А когда ему стало тяжело и ему нужно было протянуть руку, они, по просьбе подонков, таких же, как они, помогли его утопить. Так что... Это сложная система. Сломать я ее не смогу. Но начинать кому-то нужно. В любом случае за судью Струге они ответят. По закону. Если у тебя – все, то не теряй времени. Завтра в восемнадцать ноль-ноль...

Судья областного суда Поборников собирался домой. Сегодня был сложный процесс. В общем-то, по сравнению с Центральным судом, здесь все процессы сложные, но этот не вписывался в обычный протокол. Насмерть рубились двое депутатов облсовета. Представитель «Яблока» противостоял члену «Единства». Поборников плохо разбирался в политике. Поэтому не понимал, как листовка «яблочников», выпущенная в городе, могла нанести материальный ущерб «медведям» в Москве. Причем не просто ущерб, а колоссальный ущерб. Терновский «медведь» предъявил справку, что сумма составляет двадцать миллионов рублей. Как Поборников ни изучал материалы дела, ощутимого результата в овладении им политических воззрений достигнуто не было. По его мнению, это была самая обыкновенная склока, которая по подсудности относилась к районному суду. Однако областной суд принял ее к своему производству, и уже целую неделю, постепенно откладывая процесс за процессом, судья Поборников пытался вникнуть в смысл потасовки. Не получалось.

В очередной раз, расстегивая на себе мантию, Поборников подумал, что неплохо было бы поехать с семьей в Грецию. Его с детства манила эта загадочная страна. Акрополь, храмы Афины и Посейдона, Парфенон, волнистые мощеные улочки... Поборников вздохнул. Ему еще предстоит рассмотреть дело Тимура. Без этого Греция не покажется такой солнечной, а выход из отпуска – таким волнительным. Это когда все будут показывать на него и говорить: «Смотрите, идет судья Поборников, он рассмотрел дело Тимура». Проблема была еще и в том, что из администрации области уже дважды звонили уважаемые люди и справлялись о здоровье Тимура, его положении в СИЗО, достаточно ли основательна доказательная база в отношении него. И ни о чем не просили. Но судья Поборников прекрасно понимает, что не ненависть к преступнику двигает этими людьми. Жажда его освобождения. А какое тут, на фиг, может быть освобождение, если он проходит главным обвиняемым в организации двух убийств и вина его доказана?! Хотя, если бы они... Нет! Поборников тут же отогнал от себя навязчивую мысль. Она липла к его мантии круглые сутки, то спереди, то сзади. Она мешала ему сосредоточиться, и, как он ни старался, не мог ее в себе задавить. Вот и сейчас она пришла, нежданно-негаданно.

С ней он и вышел из здания суда. Его темно-синий «Фольксваген Бора» стоял на стоянке. За день он подернулся легким покрывалом пыли, но даже это не портило его изумительный вид. Машину ему подарил тесть. Поборников, шаря в кармане, уже подошел было к дверце, как вдруг у стоящего неподалеку красного «Форда» распахнулась дверь и показался молодой человек в темных очках.

– Ваша Честь, можно вас на минутку?

Здраво рассудив, что «валить» его пока не за что, Поборников успокоился и рассмотрел идущего к нему мужчину. Ранее он его никогда не видел. Если судить по машине и одежде, парень не принадлежал к числу обычных налогоплательщиков. Такого костюма от Понти нет даже у самого губернатора.

– Простите, что вот так, налетом, – извинился незнакомец. – Просто к вам невозможно пробиться. Слишком многие хотят попасть к вам на прием.

Прозвучавшая глупость весьма польстила Поборникову. Он даже сразу отогнал от себя осознание того, что «пробиться» к нему не составляет никакого труда. Для этого достаточно прийти в день приема и постучать в дверь. День приема был завтра, но Поборникову уже не хотелось об этом напоминать.

– Мы могли бы с вами где-нибудь поговорить?

– Пожалуйста, – степенно разрешил Поборников. – В мою машину.