Татьяна Полякова - Ангел нового поколения

— Сиди дома, — буркнул Олег и добавил с неприязнью:

— Со своим Ангелом. Но лучше с ним, чем одна.

— Все-таки придется свернуть ему шею, — с грустью заметил Михаил.

— Едем в Шахово, — напомнила я, решив проигнорировать слова Олега.

— Что за блажь, — пожал Михаил плечами. Настроение у него испортилось. Может, он действительно ревновал, а может, считал мою затею глупостью и злился. Я положила руку на его ладонь, легонько сжала.

— Хороша же я буду, если мы там ничего не найдем, — засмеялась я, вышло это у меня как-то виновато.

— Скажи, ты меня любишь? — хмуро спросил Михаил, когда мы выезжали со двора.

— Я тебя люблю. Только почему ты спрашиваешь так странно, вроде бы сердишься.

— Я ревную. — Он вдруг ударил кулаком по рулю. — Я чертовски тебя ревную. У тебя с ним ничего не было?

— Прекрати. Конечно, ничего. Я знаю его чуть больше тебя.

— Вот именно.

— Тебе не стыдно?

— Стыдно, но я ничего не могу с собой поделать. Хочу, чтобы ты принадлежала только мне и никому другому.

— Так и есть, — вновь я сжала его руку, а он улыбнулся.

Мы свернули с пустынной дороги, впереди появилась стена бывшего санатория. Михаил подъехал почти вплотную к дому Мартыновых.

— Ну вот, мы на месте. Что дальше?

— Ужасно не хочется, но придется заглянуть внутрь.

— Идем.

Он вышел из машины и помог выйти мне. Я посмотрела на дом и невольно поежилась.

— Не бойся, — сказал Михаил, наблюдая за мной. — Я рядом.

С опаской я вошла в дом.

— Было бы отлично, подскажи ты, что мы ищем, — заметил Михаил.

— Если бы я знала… Там, в подвале, он оставил надпись — «Азазель».

— Наверняка для того, чтобы вы вошли, а он запер дверь. Давай поищем надписи, если хочешь.

С полчаса мы бесцельно бродили по дому, в некоторых местах это было сопряжено с риском, гнилые доски прогибались, стропила, казалось, могли рухнуть в любой момент. Я испытывала неловкость, идея ехать сюда теперь казалась мне глупостью, но одновременно с этим… что-то происходило. Я шла, осторожно ставя ноги между искореженных плит и гор мусора, и во мне рос страх. Он наползал тихо, со спины, заставляя сердце стучать сильнее и леденя душу. Я почувствовала, как вспотели руки, торопливо вытерла их платком. Михаил молчал, я видела, что он приглядывается ко мне, вроде бы чего-то ожидая.

— Я боюсь идти в подвал, — сказала я.

— Хорошо, мы туда не пойдем.

— А если…

— Что — если, Ульяна? Что ты здесь ищешь? Скажи мне.

— Не знаю. Странное ощущение, будто кто-то смотрит. Ты ничего не чувствуешь?

— Ты сама себя пугаешь. А меня напугать не так легко. Давай руку и перестань дрожать. Здесь самые обычные развалины, в подвале надпись: «Азазель». Вот и все. — Он сильнее сжал мою руку.

Я спросила:

— Что это?

— Где? — не понял он.

Перед нами была кирпичная кладка. Вряд ли свежая, но что-то здесь переделывали не так давно.

Я быстро огляделась.

— Здесь была ниша. Так? — спросила я тревожно.

— Ну… похоже, была.

— Была. Четыре ниши для скульптур или ваз, осталось только три.

— Дом перестраивали…

— Нет, посмотри, плитка отбита. Видишь? Нишу заложили уже после того, как отбили плитку со стен, то есть уже после закрытия санатория.

— Допустим.

— Но зачем? — Я с трудом смогла произнести это, глядя на Михаила во все глаза. — Зачем это делать, если… если дом бросили на произвол судьбы?

— Ты хочешь сказать, он что-то спрятал здесь?

— Я не знаю… У меня голова кругом. — Я вцепилась в него и зажмурилась.

— Ты очень впечатлительна. Вот что, идем в машину. У меня там найдется кое-какой инструмент. Я разнесу эту стену к чертям собачьим, уж можешь мне поверить, а ты подождешь в машине. Включишь музыку, двери запрешь и будешь чувствовать себя в безопасности. Хорошо?

— Идем в машину, — кивнула я.

Инструмент действительно нашелся. Михаил открыл мне дверь джипа, но я сказала:

— Я пойду с тобой.

— Ты…

— Я пойду с тобой. Я просто боюсь оставаться одна. Мне там очень страшно, но без тебя еще страшней.

Мы вернулись в дом.

— Не знаю, как это делается, — вздохнул Михаил, снимая куртку. — Попробую справиться.

После третьего удара один из кирпичей треснул и раскрошился. Михаил вынул его, дальше дело пошло быстрее. Кладка в два кирпича была очень прочная. Михаил вспотел, дышал с трудом, наконец появилась дыра сантиметров сорок в диаметре.

— Черт, забыл фонарик в машине, — выругался Михаил. — Придется идти.

— Я принесу. Где он?

— В бардачке валяется. Идем вместе. — В его поведении чувствовалась легкая нервозность. — Предпочитаю, чтобы ты была на глазах.

Мы сходили в машину, вернулись с фонариком. Михаил подошел, осветил дыру.

— Ничего не видно. Надо расширить отверстие.

— Если там ничего не окажется, ты меня убьешь, — пошутила я, но он даже не улыбнулся.

От мощного удара осколки кирпичей разлетелись в разные стороны. Через пять минут дыра стала намного больше. Михаил взял фонарик и осветил пространство ниши. Лицо его приняло странное выражение, наверное, это была игра света, но мне вдруг показалось, что он улыбается. Луч скользнул вниз, и Михаил издал приглушенный крик.

— Что? — спросила я, приближаясь. Левой рукой он схватил меня за плечо.

— Уходим отсюда.

— Что там?

— Труп.

— Что? Ты уверен?

— Я их всяких навидался. Идем. Здесь ничего трогать нельзя, вызовем милицию.

Бегом мы бросились к машине. Я была не в состоянии ни о чем думать, хотелось как можно скорее оставить это место.

Когда мы выехали на шоссе, я набрала номер Олега, он ответил сразу.

— Это я, Ульяна, — пискнула я испуганно, растерялась и не знала, что сказать. Михаил взял у меня из рук телефон.

— Олег, в Шахове в доме труп. Замурован в нише. Сообщи куда следует. Мы его не трогали. Кладку я разбил наполовину, но там точно труп.

Я не слышала, что ответил Олег. Михаил остановил машину и с беспокойством взглянул на меня.

— Придется их дождаться. Как ты?

— Не знаю, — честно ответила я. Он обнял меня, прижал к себе покрепче. — Кто это может быть? — не выдержав, спросила я.

— В милиции разберутся. Надеюсь, теперь разберутся, — повторил он. — Возможно, ответ знает Анна.

— Анна? — испугалась я и даже приподняла голову, чтобы видеть его лицо.

— Неужели ты до сих пор не поняла, что она… она предала тебя. Притворялась, морочила тебе голову.

— Зачем ей это надо?

— Она же сама сказала, что получала приказы. И выполняла их.

— Потому что боялась.

— Потому что ей нравилось это. Потому что она наслаждалась, видя твой страх. А как только появился я, ушла в тень. Меня ей было не провести.

— Нет-нет. Ты не прав. Я уверена, она хорошая.

— Глупенькая, тебе просто хочется в это верить. С тех пор, как я рядом, ты не получила ни одного письма от него. Возможно, Анна не так плохо разбирается в компьютере. Ты ведь, в сущности, ничего о ней не знаешь. И она работала медсестрой. Она помогала разыграть эту комедию с картиной. Она восприняла мое появление в штыки, она ничего не желала обсуждать и убеждала нас, что бороться со злом бесполезно…

Олег приехал очень быстро, хотя, возможно, мне так только показалось. Вместе с ним приехали еще четверо мужчин. «Жигули» замерли рядом с нашей машиной на пустынном шоссе, Олег выбрался из кабины, а Михаил распахнул свою дверь.

— Как Ульяна? — спросил Олег.

— А ты как думаешь? — буркнул Михаил.

Я поспешила выйти.

— Нам нужно будет туда возвращаться? — спросила я испуганно.

— Тебе необязательно присутствовать. А ты уверен, что там труп? — спросил он Михаила. Тот закатил глаза.

— Проверьте, а я отвезу Ульяну…

— Давайте сначала посмотрим, что там, — сказал мужчина лет сорока, приблизившись к нам.

— Тогда поехали, — кивнул Михаил.

Мы развернулись и отправились к бывшему санаторию.

— И как вас только занесло в это место, — заметил один из мужчин, когда мы входили в дом. Я испугалась, что он нас подозревает.

— Я просто подумала… — начала я торопливо и замолчала, все объяснения сейчас звучали бы глупо.

— Я тебе говорил, это очень странная история, — пришел мне на выручку Олег. Второй из приехавших с Олегом мужчин кивнул на инструмент, оставленный возле ниши.

— Твое добро?

— Мое, — кивнул Михаил. — Улепетывали без задних ног, — добавил он, точно оправдываясь. — Вот фонарик.

Мужчина осветил нишу и присвистнул.

— Дела. Придется ломать дальше.

Вчетвером, сменяя друг друга, они быстро разрушили стену. Когда пыль осела, я увидела… Человек, скрючившись, сидел в нише. Мужчины вроде бы забыли про меня, а я не могла оторвать взгляд от этой картины.

— Мама дорогая, — сказал старший. — Ты глянь на его руки. Он был еще жив, когда его замуровали. Ему сунули в рот кляп и связали, но он смог как-то освободиться и пытался выбраться, пока воздух не кончился. Ну и смерть у мужика. Что за псих до такого додумался?