Альберт Баантьер - Маска смерти

– Ну и что же ты?

– Сначала я даже перепугался: «Боже мой, девочка, что с тобой? Ты больна? Тебе предстоит операция?» Она ответила, что ничего серьезного, просто она почувствовала какой-то упадок сил и пошла к врачу, а тот выписал ей направление в больницу Южного Креста.

Де Кок нетерпеливо перебил его:

– И ты поехал с ней? Бертус кивнул.

– Конечно. Нельзя же было бросить этого ребенка в беде! Я встретил ее на Центральном вокзале, когда она сошла с поезда, и мы с ней на такси отправились в больницу Южного Креста. Пока я расплачивался с водителем, Аннетье показала свое направление в регистратуре, и минут через десять за ней пришла медсестра.

Де Кок внимательно слушал его.

– Ты хорошо запомнил эту медсестру?

– В смысле – не подойдет ли она для моего дельца?

– Да нет! Ты помнишь, как она выглядела? Ну, можешь описать ее внешность?

Бертус вскинул брови.

– Я даже не посмотрел в ее сторону. Эти больничные девицы все похожи одна на другую, как две капли воды.

– И что же было дальше? Бертус беспомощно развел руками.

– А дальше… ничего. Я как дурак полтора часа прождал в приемной. Потом мне это надоело, и я ушел из больницы. Дошел до трамвайной остановки, вскочил в трамвай, поехал до Центрального вокзала, а оттуда – домой.

– А Аннетье?

Бертус из Утрехта пожал плечами.

– Больше я ее не видел. Де Кок насупил брови.

– Неужели ты даже не поинтересовался, куда она девалась?

Бертус покачал головой.

– Терпеть не могу эти больницы! Никогда там не лежал и, надеюсь, не буду. Меня тошнит от одного только тамошнего запаха и от этих мужиков в белых халатах.

– И ты не попытался заявить в полицию об ее исчезновении? – продолжал настаивать Де Кок.

Бертус ухмыльнулся.

– Да объявится рано или поздно эта вертихвостка! Вынырнет откуда-нибудь и снова придет проситься ко мне на работу.

Де Кок сурово взглянул на него.

– Аннетье показывала тебе свое направление от врача?

– Да, я его видел.

Де Кок не сводил с него напряженного взгляда.

– А ты не помнишь, какой доктор его выписал?

– Конечно, помню. Аннетье этот доктор очень понравился, она заявила, что он очень тонкий и понимающий мужчина.

– Как его звали?

– Ян ван Акен.

Де Кок, покачиваясь с носков на пятки, смотрел в окно. На тротуаре шумной Вармусстраат какой-то пьянчужка горланил душещипательную песню о загубленной любви.

Немало часов провел он вот так, стоя перед окном, в мучительных поисках ответа на многочисленные вопросы, возникавшие в процессе расследования. «Всего три дня, – подумал он, – осталось до начала „Сейл Амстердам“. Три дня до того, как грациозные парусники заполнят гавань… И за эти три дня ему необходимо раскрутить до конца это дело с исчезновением женщин. Хватит ли ему этих трех дней, с тревогой спрашивал он себя, сумеет ли он уложиться в этот срок… Фледдер прервал его мысли:

– Вы сегодня утром, насколько я понимаю, ездили в Пюрмеренд, к доктору Ван Акену?

Де Кок повернул к нему голову.

– Да, я отыскал его врачебный кабинет на Хедерсфлейтстраат.

– Ну и что он за человек? Старый сыщик пожал плечами.

– Обыкновенный доктор… в накрахмаленном белом халате, со своим неразлучным стетоскопом. Я не заметил ничего подозрительного. – Он задумался. – Видишь ли, врачи и преступление… если верить литературе, не очень естественное сочетание. Однако кое-что в поведении этого доктора заставляет задуматься… – Инспектор снова помолчал и нахмурившись спросил: – Впрочем, как я понимаю, тебя это дело не слишком интересует?

– Ну почему же? – Фледдер поднялся из-за стола и тоже подошел к окну. – Мне это очень интересно! После того как в канале нашли автомобиль Розалинды ван Эвертсоорд, я понял, что с этой женщиной и в самом деле случилась какая-то беда. Более того, я думаю, и Аннетье Схеепстра сейчас находится в опасности. Хорошо, что она приехала в Амстердам на поезде, в противном случае я бы не удивился, если б и ее нашли вместе с машиной на дне Северо-голландского канала. – Молодой следователь, все больше распаляясь, возбужденно размахивал руками. – Однако не верю всей этой абсурдной галиматье, сочиненной Рихардом Недерваудом или Бертусом из Утрехта.

– Почему?

Фледдер замотал головой.

– Послушайте, Де Кок, у нас, в Нидерландах, люди еще ни разу не исчезали в больницах! – Он усмехнулся. – Даже в психиатрических!

Де Кок искоса взглянул на него.

– А тебе не кажется, что доктор Ван Акен все-таки имеет к этому делу какое-то отношение?

Лицо молодого следователя выразило крайнее недоумение.

– Вот послушай: обе женщины – и Розочка, и Аннетье – живут в Пюрмеренде, у обеих один и тот же домашний доктор, хотя, конечно, возможно простое совпадение… – Де Кок тяжело вздохнул. – Странность заключается в том, что доктор Ван Акен решительно отрицает, что направил Розалинду ван Эвертсоорд в амстердамскую больницу Южного Креста – вот что не дает мне покоя. Если бы он не уверял, что… Фледдер не дал ему договорить.

– Нам необходимо выяснить еще одно обстоятельство…

– Какое?

– Надо спросить доктора Ван Акена, знает ли он Аннетье Схеепстра… посылал ли он ее в больницу Южного Креста. Если он порядочный человек, а не лгун, он не станет этого отрицать.

– Да, но порой и среди порядочных людей встречаются лжецы.

Фледдер поджал губы.

– В данном случае у нас имеется свидетель… человек, который собственными глазами видел направление врача.

– Ты говоришь о Бертусе из Утрехта?

– Да.

Де Кок поднял глаза и посмотрел на стенные часы. Было почти одиннадцать.

– Хочешь поехать со мной в Пюрмеренд? Фледдер кивнул.

– Но помните, Де Кок, у нас остается очень мало времени! – Он лукаво улыбнулся. – Вы же не захотите снова пропустить «Сейл Амстердам»?

– Знаешь, Дик, – растроганным тоном произнес Де Кок, – бывают моменты, когда я тебя люблю… ну прямо как сына!

Фледдер из последних сил гнал старенький полицейский «фольксваген» по Яаагвег. Мотор рычал и захлебывался. Де Кок наблюдал за своим молодым помощником со смешанным чувством страха и восхищения.

– По два раза в день гонять в Пюрмеренд – это не для моих старых костей! – недовольно брюзжал он, усаживаясь поудобнее на своем сиденье.

Фледдер рассмеялся.

– Если бы вы догадались сегодня утром взять за горло этого Ван Акена, еще одна поездка нам не понадобилась бы.

– Что я должен был сделать, по-твоему? Избить его? Выкручивать ему руки? Поджарить на костре? – Де Кок усмехнулся. – Видел бы ты, как этот доктор категорически заявил, что Розалинда ван Эвертсоорд не его пациентка и что он никогда не направлял ее в больницу Южного Креста!

– И вы ему поверили…

Лицо Де Кока страдальчески сморщилось, он заерзал на сиденье.

– Если предположить, – тщательно выбирая слова, сказал он, – что доктор Ван Акен солгал… хотя именно он направил Розочку в больницу Южного Креста, тогда спросим себя: зачем ему понадобилась эта ложь? Признаюсь, я не нахожу ответа на этот вопрос. Просто не могу себе представить, какой смысл был этому доктору скрывать правду.

– А если мы объявим доктору Ван Акену, что Бертус держал в руках его направление?

– Боюсь, что это ничего не даст.

Фледдер недоверчиво покосился на инспектора.

– Думаете, он и на этот раз скажет, что Аннетье Схеепстра не его пациентка и что он не посылал ее в амстердамскую больницу?

– Скорее всего так и будет!

– Но это же невозможно! – воскликнул Фледдер. – И это… очень странно…

Де Кок вяло кивнул.

– Да и вся история очень странная… – Инспектор погладил затылок. Если главный врач больницы Южного Креста господин Ван Беммелен сдержит свое слово и пришлет нам список дежуривших в тот день сотрудников, мы организуем еще один сеанс.

– Что за сеанс? – спросил Фледдер.

– Устроим для этого доктора Ван Акена «очную ставку». Мы привезем в больницу Рихарда Недервауда и соберем всех, кто дежурил в больнице в то утро, когда исчезла Розалинда ван Эвертсоорд.

– И чего мы этим добьемся?

– Рихард Недервауд покажет нам медсестру, которая увела Розочку.

– И вы решитесь провести этот эксперимент в больнице?

Де Кок кивнул.

– Если ты прав, – сказал он спокойно, – и больница Южного Креста не имеет никакого отношения к исчезновению обеих женщин, наша «очная ставка» подтвердит это.

Фледдер упрямо покачал головой.

– Для этого не требуется никакого эксперимента, – проворчал он. – Совершенно бессмысленная и бесполезная затея. Не понимаю, зачем вам все это понадобилось. – Он замолчал и сердито уставился на дорогу. – А что вы решили по поводу Бертуса? – спросил он наконец.

Де Кок улыбнулся.

– Вряд ли мы можем рассчитывать на его помощь, – сказал он. – Исчезновение Аннетье Схеепстра его ничуть не волнует. Для своего дела он в любую минуту может заполучить столько женщин, сколько ему заблагорассудится. Кроме того, как ты помнишь, этот тип испытывает непреодолимое отвращение к больницам. Несколько лет назад Бертуса зверски избили его конкуренты, но даже и тогда он отказался лечь в больницу. Я помню, когда его нашли лежащим на земле в глухом переулке, первое, что он произнес: «Только не в больницу… я скорее умру, чем позволю себя туда увезти».