Светлана Климова - Подражание королю

Я заколебался. Ни о каких счетчиках мне не было известно. С другой стороны, из-за событий последних дней я мог пропустить мимо ушей и не такое.

Соседи… Минут сорок назад обитатели двадцать второй покинули дом — я еще был на дежурстве. О двадцать первой я ничего не мог сказать, но господин Грибов должен был так или иначе войти в подъезд. Это произошло уже после меня, а без указаний свыше Анна Петровна не впустила бы чужого даже под дулом пистолета.

Грибов порылся в карманах и извлек крохотную фирменную рулетку, блокнот и карандаш.

— Проходите, — сказал я, отступая в сторону. — Что именно вас интересует?

— А где тут у вас разводка? — деловито осведомился он. — В кухне или в ванной?

Я понятия не имел, что это такое. Взглянув на мою недоумевающую физиономию, подтянутый сантехник, благоухающий стодолларовым парфюмом, пренебрежительно махнул рукой и проговорил:

— Хорошо, я сам разберусь. Не беспокойтесь.

«Чудны дела твои, Господи, — подумал я. — Неужто пробил-таки час коммунальной реформы?»

Двигаясь удивительно легко для своей комплекции, Грибов прошел в кухню и опустился на корточки, шаря между плитой и мойкой. Здесь еще сильно пахло гарью из духовки.

Я вернулся в прихожую и занял позицию, позволяющую видеть одновременно часть кухни и открытую дверь гостиной, напротив которой, выпрямившись, как школьница, и сложив руки на коленях, восседала Сабина. Сантехник ерзал, щелкал рулеткой и бормотал какие-то цифры.

Что-то, однако, было не в порядке. Я окончательно осознал это, поймав неподвижный взгляд Сабины, который заставил меня помимо воли сделать несколько шагов в ее сторону.

Когда я достиг порога гостиной, пожилая дама слегка подалась вперед и одними губами, почти беззвучно прошелестела:

— Это он…

Я вздрогнул, но сейчас же взял себя в руки. Чушь — хотя бы потому, что внешность того, кто назвался Грибовым, в принципе отличалась от описания, неоднократно данного мне Сабиной. Может, отчасти фигура, но не глаза, не брови. Совершенно другой тип лица. И потом…

— Это он, — повторила Сабина. — Он все-таки пришел, Ежи. Мне очень жаль, что я так безответственно втянула вас в эту историю.

— Спокойней, Сабина, — сказал я, глядя на костяшки ее сцепленных на коленях пальцев. Они были белыми, как кусочки сахара. — Я думаю, вы ошибаетесь.

Не надо давать волю воображению. Того, кого вы видели, вы описали иначе.

— Описала! — усмехнулась Сабина. — Мы с вами. влипли, вот и все. Как два дурака. И не сомневайтесь.

В том, как она это произнесла, была такая убежденность, что у меня замерзла поясница. В голове, будто запустили магнитофонную ленту, склеенную в кольцо, с огромной скоростью проносилась одна и та же фраза:

«Одно из двух. Одно из двух. Одно из двух…»

Что — одно из двух? У меня нет под руками даже банального молотка, чтобы хоть попытаться защитить пожилую женщину в случае чего. С другой стороны, если Сабина права, какой тут к дьяволу молоток! Раз Дровосек решился заявиться в открытую, то он наверняка вооружен. У него была возможность слинять отсюда сразу, как только он понял, что Сабина не одна в доме. Так поступил бы любой нормальный одиночка, осознавший, что ситуация может сложиться не в его пользу даже при наличии оружия. Нормальный! Но о какой нормальности может идти речь, если это действительно Дровосек? Пропади оно все пропадом… Но если это действительно та самая кровожадная, извращенная тварь?..

Я все еще не хотел верить. Разве свихнувшиеся серийные убийцы лезут на кухне под мойку, чтобы чертить в блокноте дурацкие цифры? По моему глубочайшему убеждению, одержимые должны вести себя совершенно иначе. В конце концов ведь никто не держит меня за руку, сейчас возьму и позвоню в ЖЭК… Кто-нибудь наверняка слышал про этот «Спецсантехмонтаж», и все разъяснится. И мы с Сабиной еще раз потолкуем о том, как следует беречь нервы, и посмеемся.

Наклонившись, я снял трубку и, пока нес ее к уху, вдруг заметил, как стремительно меняется лицо Сабины. Вместо гудка сзади до меня донесся бархатный смешок, напоминающий голубиный стон.

Я резко обернулся, едва не сбив на пол старый темно-красный телефонный аппарат.

Сантехник уже находился в прихожей, всем корпусом блокируя входную дверь. Правая рука его покоилась в глубоком кармане безрукавки, а в левой был зажат какой-то листок.

Закончив смеяться, он непринужденно заметил:

— К сожалению, сегодня не вы одни испытываете неудобства со связью.

Увы, весь подъезд отключен. Очевидно, серьезное повреждение кабеля…

Только сейчас я понял, какого свалял дурака, переместившись в гостиную.

Вместе с Сабиной мы оказались в ловушке.

— У меня все, — насмешливо продолжал этот Грибов, не двигаясь с места.

— Распишитесь, пожалуйста, вот здесь, Сабина… э-э…

— Георгиевна, — без интонации выговорила Сабина, поднимаясь с кресла.

— Не надо. — Я загородил ей дорогу. — Я сам.

— А вы разве тоже здесь проживаете, молодой человек? — удивился сантехник, и после этих слов у меня уже не оставалось никаких сомнений. Я бессильно проклял собственную глупость, потому что больше ничего мне не оставалось. Еще пять минут назад все могло пойти совершенно иначе.

— Ладно, оставим это, — лениво сказал Грибов, скомкал свою бумажку и швырнул в угол. Только сейчас я заметил, что на левой руке у него надета тонкая нитяная перчатка. Правую видеть я не мог. — Мы же с вами умные люди. К чему нам весь этот цирк?

— Зачем вы пришли сюда? — вдруг спросила Сабина. Голос ее звучал ниже обычного — и только. В нем не было ни растерянности, ни страха. Только горечь.

— Что вам понадобилось в моем доме?

Грибов снова засмеялся.

— Можете называть меня Олег Яковлевич, — проговорил он. — Что касается моего появления здесь…

— Я никак не желаю вас называть! — отрезала Сабина. — Ни сейчас, ни в дальнейшем.

— Это уж как вам будет угодно, — миролюбиво согласился Грибов. — Так вот, что касается моего к вам визита. Вы совершенно правы, утверждая, что мы с вами виделись. Правда, внешность моя действительно была несколько иной. Вы ошибаетесь в другом — к смерти несчастной Елены я не имею ни малейшего отношения. Именно поэтому вам не следовало давать показания, тем самым связывая мое доброе имя с грязным уголовным делом…

Пока он говорил, я наблюдал за каждым его движением. Он вел себя предельно осторожно, держал дистанцию, ничего не предпринимая, и не давал мне ни малейшего шанса. К тому же и весил он килограмм на десять больше, и даже если у него в кармане обычная заточка — дело дохлое. Его опыт — не мой. Тем не менее постепенно он начинал заводиться, и у меня появилась надежда. Если этот Грибов утратит контроль над собой, на что-нибудь сгодится и мой спецназовский ботинок. Если, конечно, я успею.

В ту же минуту Грибов перехватил мой взгляд и жестко проговорил:

— Вам, молодой человек, я бы советовал присесть где-нибудь рядом с вашей знакомой.

— А это еще почему, уважаемый? — Я изобразил недоумение.

— А потому. — Он переступил с ноги на. ногу. — Потому что мне так будет удобнее. — С неожиданной легкостью он двинулся вперед, и мне пришлось отступить, прикрывая спиной Сабину.

— Хорошо, — удовлетворенно произнес он, когда я опустился на стул. — Во всяком случае, разумно. Но вернемся к проблеме.

— Вы лжете, — неожиданно сказала Сабина. — От первого до последнего слова.

— Вот как? — удивился Грибов. — А вы рассчитывали, что я поделюсь с вами интимными подробностями? Что вас больше интересует — технология, орудие или мотивы? А? Вы ведь знали наверняка, что рано или поздно я вас найду, иначе не стали бы устраивать этот дешевый спектакль с собственными похоронами. Сложно и малоэффективно, как вы уже убедились.

Сабина презрительно прищурилась.

«Сукин сын Трикоз! — мелькнуло у меня в голове. — Проклятый сукин сын… Неужели все это время он скармливал Дровосеку следственную информацию?»

Я по-прежнему не сводил глаз с правой руки Грибова, шевелившейся в кармане, как совершенно отдельное живое существо, чтобы не прозевать момент, когда он примет решение действовать. Вариант выскочить на балкон, выбив по пути парочку стекол, и заорать изо всех сил я уже отбросил как непригодный. Даже если кто-либо решится подняться сюда, Грибов успеет прикончить и меня, и Сабину. А может быть, и беспрепятственно уйти.

Грибов по-прежнему находился метрах в пяти от меня, но что-то в его поведении изменилось. Будто нажали педаль акселератора.

Я начал подниматься со стула, чувствуя, как все мышцы вибрируют от напряжения, когда Сабина отчетливым звенящим голосом произнесла:

— Так значит, теперь моя очередь? Вы ползали за мной по пятам, подбираясь все ближе и ближе, а теперь… Какой, вы говорите, мне будет присвоен номер? Четвертый? Может быть, пятый? Или их уже больше? Сколько же?