Вильям Каунитц - Месть Клеопатры

«Ты столько времени провел, изучая жизнь этой дамочки, так что изволь подумать хорошенько», — подстегнул он себя, борясь с нарастающей безнадежностью. Как звали того парня, который втащил ее в шатер Цезаря, завернув в ковер? Аполлодор, вот как его звали. Алехандро набрал это имя. «Назовите пароль». «Думай! Черт тебя возьми, думай!»

Марк Антоний написал Октавиану, что она была ослепительно красивой женщиной, наделенной исключительным любовным даром, вспомнил он. Мужчины, которых она любила? Он набрал имена Цезаря и Марка Антония, порознь и вкупе, и получил отказ во всех случаях.

Кого же еще она любила? Своего отца. Он набрал имя Птолемея Двенадцатого. «Назовите пароль». Наблюдая за тем, как эти два слова вновь и вновь появляются на экране, Алехандро с трудом удержался от того, чтобы заехать по нему кулаком. Но вместо этого он заставил себя думать еще старательней и задался вопросом, не было ли у отца Клеопатры какой-нибудь клички. Вспомнил кличку — Аулет, — набрал ее, получил отказ. Безнадежно покачивая головой, он подумал о том, что Аулет — в переводе с латыни «флейтист», и набрал это слово. На экране монитора сразу же возник полный список программ. Алехандро удовлетворенно вздохнул.

Одна из программ называлась «Доходы корпорации». Он набрал ее. Синдикат владел целой сетью дорогих магазинов-бутиков, ювелирных лавок, ресторанов и конфекционов по всей стране. Каждые несколько предприятий — общим числом от четырех до шести — образовывали дочернюю корпорацию, в свою очередь, как составное звено, входящую в синдикат. Дочерние компании находились в США, а материнские — непременно за рубежом. Деньги из Штатов перечислялись на счета зарубежных материнских корпораций, а уже оттуда — на счета других зарубежных корпораций. Деньги кочевали туда-сюда по свету, пока не оказывались в Монтевидео, Уругвай, или в Милане, Италия, откуда их в последний раз переводили на номерные лицевые счета в Люксембург и в Панаму.

На бумаге все эти переводы и перечисления выглядели вполне нормальной деловой активностью. В числе операций фигурировали также продажа циркония и брускового свинца. Они переправляли цирконий, который на любой взгляд, кроме истинного специалиста, был неотличим от алмазов, и позолоченные бруски свинца, выглядевшие золотыми слитками, и все это находило отражение в документации как операции по импорту-экспорту реальных алмазов и золота, чтобы оправдать вывоз из страны столь крупных денежных сумм.

Согласно содержащейся здесь информации, со стороны синдиката имели место и случаи незаконного вывоза крупных сумм из страны, равно как и отмывание денег через банк в Роадтауне. У Алехандро не было времени просмотреть всю программу; но и увиденного им было достаточно для того, чтобы убедиться: синдикат «Золотая Клеопатра» сумел отмыть тридцать пять миллионов долларов за восьмимесячный период.

Алехандро включил лазерный принтер. Когда работа принтера была завершена, он вынул из машины полученную распечатку и спрятал ее себе в сумку. Тревожно бросив взгляд на часы, он мысленно прикинул, есть ли у него время ознакомиться еще с одним банком данных.

«Не жадничай, не проявляй чрезмерной беспечности», — сказал он себе. Оглядев офис и убедившись, что все находится на своих местах, как было до его появления здесь, Алехандро придвинул кресло Юдит к консоли и вышел, тщательно заперев за собой дверь.

В понедельник утром, выключив дребезжащий будильник, Алехандро, усевшись в постели, взглянул на пол, усеянный компьютерными распечатками. Все воскресенье он провел, не вылезая из своей норы, за изучением похищенных данных.

В пятничной почте пришла реклама, отправленная первым классом в большом бежевом конверте, в которой сообщалось, что Алехандро благодаря своему почтовому номеру оказался в числе претендентов на выигрыш нового «БМВ» 850-й модели или 100 тысяч долларов наличными. Никаких собственных расходов от него не требовалось, но надо было принять участие в конкурсе претендентов. В прорези конверта крупными знаками был проставлен столь «перспективный» номер: Е 3125517 М. Алехандро расшифровал это как вызов на встречу с контролером на явочную квартиру по Пятьдесят пятой улице, дом номер 312, в понедельник, в 17.00.

Алехандро поднялся из постели и принялся собирать с полу распечатки, скатывать их в рулоны, с тем чтобы затем спрятать в тайник под паркетом. Потом он принял душ и тщательно промыл заспанные глаза. Намылившись, он побрился безопасной бритвой перед зеркалом в ванной, оделся и, наскоро выпив кофе, собрался уходить. Выйдя из дому, поймал такси и велел водителю отвезти его на Тридцать шестую улицу. Там находилась взятая в аренду студия.

Рюкзаки уже дожидались его, аккуратно сложенные в стопку на одном из длинных столов. Пересчитав их, он подумал, что ожидается троекратное десантирование груза. Разобравшись, что с рюкзаками все в порядке, Алехандро начал по одному снимать парашюты с гигантской куклы. Когда он окончательно подготовил всю систему доставки, было уже начало третьего. Он как раз прицеплял последний дуплекс к кукле, когда с изрядным шумом открылась дверь грузового лифта, и в студию вошел Писсаро с тремя помощниками, одним из которых оказалась Фиона.

— Готово? — с ходу спросил Писсаро.

— Только что закончил, — ответил Алехандро, мысленно отметив следы усталости в глазах и на лице Фионы. На ней мало-помалу начало сказываться напряжение постоянных полетов в оба конца без подмены и подстраховки. Она устало улыбнулась ему — и тут же принялась помогать остальным обтягивать брезентом куклу, вместе со всеми нацепленными на нее причандалами. Когда все было готово, Писсаро, возглавив шествие, устремился к грузовому лифту.

Фиона метнулась к Алехандро и на бегу поцеловала его в щеку.

— Идем, Фиона, — в нетерпении рявкнул Писсаро.

Алехандро подождал пять минут после их ухода, а потом запер студию и спустился вниз. Когда он вышел из здания, на глаза ему попался черный седан, припаркованный ближе к углу. Заднее окошко машины открылось.

— Привет!

Это была Юдит.

Забравшись на заднее сиденье, Алехандро обратил внимание на то, что Юдит барабанит ногой по ковру; она была явно взвинчена.

— У нас с тобой осталось одно незавершенное дельце, — сказала она, беря его руку в свою.

— Я с нетерпением ждал этого, — улыбнулся в ответ Алехандро, а про себя подумал: ей не терпится обналичить чек.

Фиона сидела на откидной доске в кузове фургона, предаваясь смутным и сладким воспоминаниям о том, как она впервые увидела Алехандро на поле игры в европейский футбол, — но внезапный скрежет тормозов вернул ее к реальности. И когда она, изогнувшись на сиденье, заглянула в крошечное оконце, ее затрясло от страха.

Они остановились у дома в нижней части Мэдисон-авеню, где располагалось агентство «Безграничные исполнители». Писсаро вышел из кабины и открыл перед нею боковую дверцу кузова.

— Пошли проведаем старого друга, — сказал он ей.

Фиона вышла из машины и вошла вместе с Писсаро в неприметное здание. Сердце у нее готово было выскочить из груди, а поджилки тряслись.

Маленький офис «Безграничных исполнителей» находился на четвертом этаже. Писсаро провел Фиону по извилистому коридору, и вот они оказались у дверей с полустершимися золотыми буквами. Войдя без стука, они очутились в небольшой приемной с зеленым дермантиновым диваном и с пенопластовым столиком, на котором стояла большая коричневая лампа из керамики с шарообразной ножкой, под черным абажуром. Из кабинета, соседствующего с приемной, доносились конский топот и звуки ружейной пальбы. Писсаро распахнул дверь.

Лиль Касуэлл, поставив переносной телевизор на край письменного стола, смотрел старый вестерн. При этом он потягивал кофе из пластикового контейнера; судя по запаху, в кофе была добавлена изрядная порция спиртного. Писсаро, принюхавшись, весь скривился.

— Привет, Гектор! Как поживаешь? — сказал Касуэлл и тут же перевел взгляд на Фиону.

Касуэлл был человеком поджарым и стройным, с ввалившимися щеками и с густой сетью морщин вокруг глаз. Судя по всему, он не слишком обрадовался неожиданным визитерам.

Писсаро уселся в единственное свободное кресло, предоставив Фионе оставаться на ногах.

— Припоминаешь Фиону?

— Конечно, — ответил Касуэлл, выдвинув нижний ящик, спрятав туда контейнер с кофе и вновь задвинув ящик. — Ну, девочка, и как эти мужики обращаются с тобой?

— Вполне прилично.

Фиона изо всех сил пыталась не показать, как она нервничает.

Назидательно подняв палец, Касуэлл сказал:

— С этим Гектором надо держаться начеку. Он большой юбочник. Я хочу сказать, только и норовит залезть под юбку.

Глядя не на собеседника, а на сине-желтый рисунок собственного шелкового галстука, Писсаро сказал: