Алексей Шерстобитов - Неприкаяный ангел

Татьяна, через пол месяца, возвращалась на каникулы на две недели в Москву. Она еще не знала об улучшении состояния отца, но была полностью захвачена авантюрой со свадьбой, на которую они с Павлом дали согласие, и которая должна состояться в Санкт-Петербурге, через неделю. То есть к отцу она уже должна была приехать замужней женщиной.

Молодой человек долго придумывал для своей любимой разные объяснения и схемы, хоть как-то объясняющие сложность процесса заключения брака в их ситуации. И действительно, какой женщине, тем более, впервые проходящей подобное, понравится официально, якобы, быть женой не возлюбленного, а его брата, пусть, и как две капли воды на него похожего.

Если быть честным, то и сам младший Ослябин не понимал некоторых нюансов, точнее, некоторой их окраски. К примеру, став супругой его брата, она вынуждена будет выполнять не только некоторый круг обязанностей (здесь речь не о сексе, тут мы все понимаем, что настоящей спутницей жизни она будет только для Павла). Супруга дипломата обязана посещать официальные мероприятия, соблюдать обязательные меры безопасности, следить за своим поведением и контролировать себя во время нахождения вне дома, поскольку любое сказанное слово или несдержанное, пусть даже, справедливое, как впрочем, и действие, могут стать причинами не нужных, а порой и опасных скандалов. И это только видимая мизерная часть общего.

Ему очень хотелось точно представлять, как именно будет выглядеть их домашний уют и, вообще, семейная жизнь.

Вместе с этим пониманием, он не воспринимал серьезно возможную опасность, которой она может быть подвергнута. Подозрения, конечно, были, но существует система безопасности, охрана, да и не очень пока виделись причины, по которым, что-то могло произойти.

Так всегда бывает, когда все предпринимаемое на грани риска достаточно долго проходит гладко и безопасно. С Павлом постоянно велась работа по коррекции его психического состояния, самомнения, уверенности. В подобных мерах нуждается каждый, находящийся долго и безотрывно на острие смертельной опасности.

Осторожность и ее мотивация притупляются, даже у самых терпеливых и въедливых. Человек проводит и соблюдает необходимые меры безопасности, тратит на них прежние силы и те же эмоции. Заставить себя это делать не сложно, а вот напрячь мозг, чтобы он постоянно обрабатывал поступающую информацию, и делал это всегда охотно и кропотливо, ничего не упуская, проблематично, поскольку мы сами не всегда находим в этом рациональный смысл.

Как правило, внимание постепенно затуманивается, начиная с дальних подступов, которыми и являются родственники, тем боле жены. С ними появляется еще и аспект, связанный с личными, глубоко сердечными чувствами. Ревность, привязанность, сердечная апатия, надоедливость, обожание, уважение, неприязненность. Все это со временем становится гораздо сильнее, заглушаемого чувства самосохранение. При этом, свои личные характеристики и черты характера, как супруга, возносят человека на некоторую высоту, на которой побудительные мотивы могут вызвать любой экстравагантный всплеск, который, либо получится остановить, либо, пропустив, дашь возможность, кому-нибудь этим воспользоваться.

Другими словами, Павел, пока был не в состоянии полностью охватить возможные перспективы. Он всегда останавливался, в основном на приятном и желаемом, нормальном человеческом семейном счастье.

Не нужно забывать, что оба они готовились стать родителями. По маме это было заметно, хотя и давалось ей легко.

Татьяна тоже не задумывалась, над возможностью появления не праздных интересов к ним с Павлом, в связи с этим странным замужеством, у людей привыкших решать не единичные человеческие судьбы, а судьбы целых народов и государств. Ее персона попадала под такое «увеличительное стекло», которое позволит рассмотреть и то, чего она сама о себе никогда и не подразумевала. Она никогда никому не желала зла, а потому исходя из этого, предполагала, что так живут и остальные, по крайней мере те, кто её окружает и обращает на нее внимание.

Эта девушка бесповоротно верила в Проведение Господне, безоглядно подчинялась супругу, как Господу, и даже не стала спрашивать о причине необходимости стать официально по документам женой Петра Ослябина, а не Павла. Единственный вопрос, заинтересовавший её:

– А мы сможем быть вместе и воспитывать ребенка?… – Имел однозначный ответ, устроивший ее, да и его тоже:

– Конечно, все ради этого…, но будут некоторые нюансы, они тебе даже понравятся…, иии я всегда буду рядом, иногда даже незаметно…

Свадьбу сыграли не громко, но при большом количестве, достаточно специфического народа. «Утечка» о ее подробностях была доведена до дипломатических сфер (конечно, без подробностей, кто настоящий муж), что быстро слилось со слухами о ее талантах, дошедших до Европы из Японии, а потому интерес к ней был довольно большой еще до ее появление в известном обществе.

Визуально определяемая беременность вопросов не вызвала, поскольку Венчались молодые до зачатия, о чем знали почти все гости, поскольку это было объявлено официально.

Старший Ослябин находился на верху блаженства. Планы и возможности завораживали своими перспективами. Особенное место в его мечтах теперь занимал внук. Думая о нем, он переставал дышать, сердце сжималось в комок, взгляд становился мягче, им овладевало состояние, при котором он совершенно не хотел концентрировать свое внимание на страшилках своей службы. Старик чувствовал, что наступает время, когда придется стать другим, настоящим, по крайней мере, в кругу семьи…

Разумеется, генерал одновременно занимался несколькими направлениями. Одно из них совпадало, конечно, не случайно, с направлением деятельности «Седого». Поставленные перед ними цели, были наполовину достигнуты. «Генеральский картель», как он назывался в документах, носивших наивысший гриф секретности, очень сильно пострадал. Созданный взамен ему монстр, поглощал, все новые и все большие объемы, чем притянул большое число подобных, правда, настоящих организаций.

К сожалению, до сих пор не были известны первые два человека картеля. Ясно было, что они имели отношения к высокопоставленным чинам в силовых министерствах. Лев Павлович лично недавно отправлялся инкогнито в Грецию, для коррекции нескольких крупных операций, имеющих именно эту цель главной. У него были некоторые предположения в отношении главы этого «монстра», такого же мнения был и «Седой». Оба были уверены, что все щупальца спрута тянутся к генералу, недавно заместившего самого Ослябина на прежнем посту главы управления. Это был тот самый заместитель начальника федеральной службы безопасности, изъявивший желание попасть на его место.

Никто не мог объяснить, зачем тому понадобилось с важного и, буквально, ключевого «кресла» перебираться на «креслице» Льва Павловича. Теперь, для обоих причина стала очевидной – это единственное возможное место, с которого возможно было охватить и контролировать все происходящее вокруг созданного им огромного концерна.

Был он по национальности латыш – потомок того самого Лациса, даже похож внешне. Фамилия правда была Цисаев, немного изменившись с того времени. Звали его вполне по-русски – Евгений Максимилианович. Умнейший человек, совершенно лишенный предрассудков, ненавидящий слабость и глупость в своем окружении, жестокий, в глубине своих убеждений уверенный нацист, не любящий все русское. Этот служака с первого своего дня ношения погон, служил только себе и всегда умудрялся совместить это с интересами начальства, которое, вследствие своего карьерного роста, перепрыгивая, уничтожал и уничижал.

Связываться с ним опасались, поскольку личность эта была коварная, всегда пользовавшаяся поддержкой во многих министерствах и кругах. Сила воздействия на неугодных, была всегда массовой, в том смысле, что страдал не только сам человек, допустивший против него, какую-нибудь вольность или посмевший ему противостоять, но и все, кто имел к нему отношение, от родственников до друзей и сослуживцев.

В принципе, желаемого он уже достиг, став человеком богатым, властным, всесильным, но что-то заставляло его продолжать стремиться вверх, хотя большего он не хотел. Страсти, овладевшие им, им и управляли, при том, что он всегда справлялся легко и быстро с любой задачей. Сегодняшняя, ни в какую не сдвигалась с мертвой точки и созданный им «картель», чах день ото дня.

Он смог определить только одного человека в верхах, кто имел к этому прямое отношение – Ослябина – отца. Иногда видя его в коридорах зданий управления, здоровался с радушной улыбкой и крепким рукопожатием, взглядом же испепеляя не только тело, но и душу.

Евгений Максимилианович, как раз был тем человеком, подчиненные которого «спасли» Артема от преследования «Седого». «Темник» уже стал послушной машиной, совершенно лишенный личности и не имевший возможности управлять собой. Пока его мозг получал необходимое количество медицинского препарата, завладевшего им полностью, сам он подчинялся, только «слышимому» им голосу. И то, и другое вживили ему в тело, причем приемопередатчик мог работать столько же, сколько и портативная капельница – несколько часов, далее требовалась профилактика, как для человека с его сознанием, так и для техники.