Инна Тронина - Птенцы «Фламинго»

И вот давно истлевший мужчина снова нежно смотрит ей в глаза. И гондола везёт их в туман, в бесконечность, в открытое море. Анне совсем не страшно. Ей не хочется проснуться и вспомнить, кем она стала спустя всего несколько лет после того, как начала восхождение к сияющим вершинам. Она не дошла до своего пика только шаг, нет, полшага. Поскользнулась и рухнула с головокружительной высоты, разжав в полёте свои крепкие объятия.

Анна радовалась, что Фабрицио пришёл к ней, и совсем не боялась его. Она обнимала итальянца за шею, за плечи, жарко дышала в его уши, ловила губами мочки, щекотала длинными ресницами уголок его рта.

И непрерывно говорила, задыхаясь от упоительного восторга:

— Ты мой, Фабрицио Викьетти… Ты — мой, а я — твоя!..

Фабрицио что-то отвечал ей по-итальянски, но Анна не могла разобрать ни одного слова, потому что кто-то другой, тоже очень знакомый голос, звал её и звал, мешая наслаждаться прогулкой в гондоле.

И Анна проснулась, досадуя на то, что всё кончилось, потому что ТОТ голос вновь вторгся в её жизнь, в её любовь. Рыжеволосый коротконогий парень с блестящими серыми глазами стоял рядом с автомобилем Анны и, сунув правую руку во внутренний карман дублёнки, взводил курок пистолета…

Анна лежала с открытыми глазами и думала о том, что Володька Звягин возник на её горизонте уже после смерти Фабрицио Викьетти. Мало того, Звягин об итальянце никогда не слышал. Анна умела хранить тайны, и в свою душу посторонних не пускала. Ей не удалось заполучить наследство Фабрицио, а ведь как хотелось! Но она всё равно тем мартовским вечером, когда Володька выстрелил ей в спину, подъехала к элитному дому на «пятисотом» мерсе. Её шуба из голубой норки мела подолом тротуар, а в ушах и на пальцах сверкали бриллианты. Анна уже не могла понять, как раньше её тянуло к этому взбешённому и одновременно жалкому мужику; а ведь ей довелось побывать в постелях многих знаменитостей.

Скорее всего, после двадцати пяти требовательность резко снизилась — время неумолимо брало своё. Володька был ближе и роднее остальных. Анна знала, что для него она всегда будет королевой. Ей надоело лебезить перед «папиками», называть их ласковыми именами, стонать от несуществующего оргазма, выполнять дурацкие старческие капризы, ощупывать нежными наманикюренными пальчиками дряблую, прокисшую плоть.

Анну потянуло к ровеснику — простому, серьёзному, надёжному, похожему на ломоть ржаного хлеба. Лучше всего было пойти в ЗАГС именно с ним, найти убежище в его пещере среди звериных шкур, нарожать детей. Один период в жизни неизбежно должен смениться другим. Лето прошло, наступает осень, и нужно доставать из шкафа тёплые вещи.

Такой «тёплой вещью» и казался ей Звягин — ещё молодой, спортивный, сильный, не вонючий. Страстный, изобретательный и искренний в постели, одновременно хозяйственный и понятный, как все ровесники.

Век «девушки сопровождения» короток. Пройдёт немного времени, и путь один — в «бабятник», где отставные гетеры злобно и тоскливо вспоминают прежние подвиги. Но Анну эта участь не прельщала. У неё был Володька, который называл её по имени, а не по кличке «Нетти», и этим толкал к мыслям о покаянии, об исправлении.

Мысли о будущем лезли Анне в голову уже давно. Ей всё больше хотелось вернуться к семейному очагу, от которого она упорхнула десять лет назад, разругавшись с матерью и отчимом. Анна начала скучать по посиделкам перед телевизором, по чаю с вареньем, по грядкам в огороде. А мысль о появлении ребёнка вместо ужаса стала вызывать умиление. Многие люди считали, что из бывших проституток выходят замечательные жёны. И Анна часто говорила об этом Володьке, который всё о ней знал.

И она всё о нём знала. По крайней мере, догадывалась, чем зарабатывает на жизнь герой двух чеченских войн, но ничуть из-за этого не страдала. Не он первый и не он последний — бывшие спецназовцы частенько переквалифицировались в киллеров. Впрочем, Анна не вникала в суть его занятий; она лишь догадывалась, но могла и ошибиться. Догадки к делу не пришьёшь, а официально Звягин — обычный секьюрити, занимающийся охраной одного из крупных деятелей автобизнеса. Он частенько выезжал вместе с шефом в командировки, и это тоже успокаивало Анну — такой муж долго не надоест.

Но в течение нескольких лет, что они периодически встречались, Звягин упорно не понимал намёков своей подружки насчёт желательности их свадьбы. И тупо кидал в корзинку пельмени, пиццу, йогурт и пиво, как любой зашедший в супермаркет холостяк. Но ведь часто случается в жизни — как только перестанешь чего-то ждать, оно непременно случится. Владимир Звягин сделал предложение Анне Бобровской, но сделал слишком поздно, и был отвергнут.

— Анька!

Голос Звягина был чужой, сиплый, словно ему сдавили горло. Она замедлила шаг, раздумывая, оборачиваться или нет. И обернулась, почему-то опять вспомнив Фабрицио, их последнюю прогулку в гондоле. Лодка скользнула под мост, и лицо жениха стало сине-серым, как у вурдалака. Через несколько часов Фабрицио умер во сне. Теперь таким же тёмным, неестественным показалось ей лицо Звягина, топтавшегося в сугробе около «мерина». Рядом притулились «Жигули», взятые Звягиным напрокат, хотя он имел свой «Хаммер».

— Ты не хочешь выйти за меня? Это окончательно?..

Анна ничего не ответила, только звонко, переливчато рассмеялась и пошла к своему подъезду. Она не ожидала, что Володька окажется таким жалким, не сумеет держать удар. Но что он сейчас надеется? На любовь? На сочувствие? На что, что Анна не сможет взять назад данное ему слово? Так она и ждала четыре года, но всему есть предел.

— Анька, не вернись же! Прости меня, придурка! Я люблю тебя!

Володька кричал, как обиженный мальчик, тонко и жалобно. Кажется, он даже плакал. Он, прошедший через две чеченские войны и Центр элитной медицины, распустился, полностью утратил гордость. Анна, глядя на него через плечо, вспоминала того, другого, желанного, блестящего. И думала, что этот человек-компьютер с ласковыми бархатными глазами за стёклами элегантных очков никогда бы так не унизился…

— Володь, выпей валерьянки!

Анна тряхнула своими бесподобными волосами, которые переливались даже в полутьме двора.

Тогда она ничего не боялась и считала, что наконец-то настал вожделенный звёздный час. Час полного и безоговорочного торжества над самоуверенным, но недалёким мужиком, который возомнил, что позарез нужен заблудшей овечке Нетти. Никто не пожелал пригреть её, развращённую и заразную, нужную только на час или на ночь по тарифу. Но нашёлся один бескорыстный рыцарь, который, наверное, задумал купить ей швейную машинку и приобщить к полезному труду. Или всерьёз воспринял её трёп насчёт желания разводить огород на двенадцати сотках и вытирать носы ребятишкам.

Явился надутый, как индюк, с видом доброго волшебника, и сделал долгожданное предложение. Думал, что падшая душенька зальётся слезами благодарности и раскаяния. Ах, он соизволил сказать «да»! Отрёкся от будущего, от удовольствий и перспектив, взвесил все «за» и «против»…

Додумался сделать предложение накануне Восьмого марта! Господи, как всё это дёшево, примитивно, посконно-домотканно! Сразу видно, что рос не в Питере, а в дальней области, в домике доброй полуграмотной бабушки. Наслушался зимой у печки сказок, как нужно помогать несчастным, забывая о личной выгоде.

Небось, находились на него девки, и хоть сейчас бы с ним под венец… Мужчина симпатичный, молодой, с перспективой. Сучки порвут одна другую ещё не за такого кобелька. Так нет, поборол искушение, приехал к Нетти с помолвочным кольцом в кармане. Хотел демонстративно надеть его блуднице на палец. Ах, как трогательно! Прямо сериал! Хэппи-энд! Нет, Володенька, хэппи-энд у меня теперь будет свой, не имеющий к тебе отношения. И кольцо твоё с выложенным из мелких «брюликов» сердечком опоздало месяца на три…

Когда ты схватил меня за руку, увидел платиновый перстень с огромным бриллиантом, огранённым в виде ромба, с мелкой рубиновой крошкой по бокам, надо было сразу признать своё поражение. И это в том случае, если ты не в состоянии оценить «Мерседес», норковую шубу, сапожки из натуральной крокодиловой кожи и прочие аксессуары, выдающие принадлежность обладательницы к высшему обществу!

Женщина в дорогих мехах, только что подрулившая к дому класса «А-люкс» на серебристом лимузине, вряд ли ответит тебе взаимностью. На «лунный удар» тебе нельзя рассчитывать, потому что я наконец-то нашла своего прекрасного принца. И, мало того, сегодня я узнала главное — беременность наступила. Я понесла, как говорили в старину. И это крошечное пока существо сейчас для меня дороже всего на свете.

Я успешно завершила первый этап своего проекта. Дитя — тот лифт, который вознесёт бывшую «эскорт-гёрл» на высокий этаж. Ещё совсем недавно я готова была начинать новую жизнь рядом с тобой, Володя, и нужно было ловить этот момент. Возможно, как киллер ты хорош, но брокером даже средней руки тебе не быть никогда…