Джеймс Чейз - Считай себя мертвым

– Кто этот парень?

– Один из членов клуба. Он все сидит в тире. Матч можно организовать хоть сейчас. Если ты действительно хорошо стреляешь, то, считай, тысяча у тебя в кармане.

– Но так же легко можно и потерять. Сколько ему лет?

– Лет пятьдесят, и к тому же одноглазый.

Фрост улыбнулся.

– Хорошо, я согласен.

– Знаешь, что мы сделаем, Майк. Этого типа стоит проучить. Ты сделаешь большое одолжение, если собьешь с него спесь. Если ты выиграешь, гранд твой, а если проиграешь – заплатим мы.

Фрост ухмыльнулся.

– Идет.

– Тогда пошли в тир, он наверняка там.

Они нашли Лу Силка в прекрасно оборудованном тире. Он давал указания Мозесу, парню, обслуживающему его, менявшему мишени и подсчитывающему очки.

Эмни познакомил их, и Силк вяло протянул руку. Среди талантов Силка было умение производить впечатление, будто он не обладает большой физической силой, и таким образом дезориентировать противника. Разглядывая его, Фрост и попался на этот крючок.

– Майк хорошо стреляет, мистер Силк, – сказал Эмни. – Он хотел бы принять ваше пари.

Силк кивнул и, глядя на Фроста, сказал:

– А у тебя, сынок, есть тысяча долларов? А то попадаются хвастунишки.

Фрост ощетинился.

– Ты называешь меня хвастунишкой? – Он покраснел.

– Ладно, прости, я верю тебе, – примирительно сказал Силк.

– И не называй меня сынком, иначе я буду называть тебя дедушкой. Понял?

Эмни счет нужным вмешаться:

– Итак, джентльмены.

Подошел Мозес и протянул длинный кожаный футляр с шестью полицейскими пистолетами тридцать восьмого калибра.

– Выбирайте, мистер Фрост, – сказал Силк. – Я пользуюсь своим собственным.

Фрост внимательно осмотрел оружие, и наконец выбрал пистолет, который был особенно удобен в руке. Мозес поставил две мишени.

– На серию из пяти, – сказал Силк. – Бросим жребий, кому начинать.

Жребий выпал Силку. Это вполне устраивало Фроста. Он сможет увидеть, на что способен этот одноглазый.

Силк встал в стойку, широко расставив ноги и далеко выбросив вперед правую руку. Фрост считал, что такая устаревшая позиция не могла принести ему успеха. Прозвучал выстрел. Мозес посмотрел в оптическое устройство и нажал кнопку, выдал на табло очки Силка – двадцать пять. Силк что-то проворчал и отошел в сторону.

Фрост поднял пистолет, держа его двумя руками, выставив вперед немного правую ногу. Пистолет выстрелил. Мозес включил цифру пятьдесят.

Руку немного отбрасывает влево, решил Фрост. Потом выстрелил Силк. Тоже пятьдесят. Фрост прицелился, сделал поправку на снос и выбил сто. Они сделали еще по три выстрела. Мозес провел общий подсчет очков. У Фроста было триста сорок, у Силка – двести двадцать пять.

Оставаясь совершенно спокойным, Силк вынул бумажник и отсчитал Фросту тысячу долларов.

– Поздравляю, мистер Фрост, вы отменно стреляете. Может, попробуем еще раз... ну, скажем, на пять тысяч?

Фрост колебался, а Силк, подначивая, сказал:

– Я уже немолодой человек, пойду, облегчусь. – И он пошел в туалет.

Фрост понял, что тот не тянул. Теперь Фрост не сомневался в успехе.

– Не рискуйте, Майк. Выиграли гранд – и хватит, – посоветовал Эмни.

– Этот малый слабоват, – сказал Фрост. – Надо его проучить и выставить на пять грандов.

Зазвонил телефон, и Мозес убежал и крикнул:

– Вас просят к телефону, мистер Эмни. Это мистер Зейглер.

– Я скоро вернусь, Майк, – сказал Эмни. – Желаю удачи.

Через несколько минут вернулся Силк.

– Ну, мистер Фрост, продолжим матч?

Фрост кивнул. Пока они разговаривали, Мозес почистил оружие.

– Где вы научились так здорово стрелять? – спросил Силк.

– В армии.

– Вот как. Отличная тренировка. Теперь начинайте вы. Может, хотите все пять подряд?

– С удовольствием.

Фрост взял пистолет и сбалансировал его в руке. Пять тысяч! Ничего себе подарок! Он тщательно прицелился. И выстрелил.

Он увидел на табло цифру 450.

Силк неуверенно подошел к барьеру и расслабленно держал оружие.

– Отличная серия, мистер Фрост. Посмотри, на что способен дедушка, – сказал он, улыбнувшись.

Вдруг все в нем изменилось. Поджарое тело как бы ожило, и вялости в нем как не бывало. Он широко расставил ноги и выстрелил пять раз подряд. Фрост чуть не проглотил язык. Этот придурок, видимо, сошел с ума. Он даже не целился. При такой огнестрельности нельзя даже было попасть в мишень. Как легко этот богач расстается с деньгами.

Затем на табло появились цифры, от которых Фроста бросило в пот – пятьсот!

– Ну, мистер Фрост, взгляните на мою мишень, – сказал Силк.

Подбежал Мозес, передал мишень Силка Фросту. Черный кружок внутри был совершенно снесен. Фрост растерянно смотрел на мишень. Его купили, он попался на один из старых трюков.

– Не плохо. Как вы считаете, мистер Фрост? – с ледяной улыбкой спросил Силк. – Вот вам и дедушка. Я не прошу у вас сейчас этих денег, верните тысячу. А на четыре остальных дадите мистеру Эмни чек. Он мне их потом передаст.

После этого он направился к лифту, оставив Фроста с Мозесом.

– Да, этот мистер Силк хитрец, – сказал он. – Он немало подловил здесь таких простаков, как вы.

Фрост рассеянно посмотрел на него. А затем, бросив мишень, пошел к лифту.

Нежась в последних лучах заходящего солнца, Джина Гранди сидела в шезлонге и смотрела на большой бассейн. На ней был зеленый бикини, который хорошо контрастировал с ее венецианскими волосами, отливающими медью.

Она была хорошо сложена: налившиеся первой тяжестью груди, круглые бедра и длинные ноги. Дни ее проходили в воспоминаниях о чудесном времени, которое она провела в Риме.

Из-за этой дурацкой попытки похищения она должна теперь сидеть за этим забором, не имея представления о том, когда же отец смягчится.

Как она его ненавидела! В тысячный раз перед ее мысленным взором проплывала та ужасная ночь, когда ее неожиданно скрутили четверо в масках с револьверами в тот момент, когда она садилась в свой «кадиллак». До этого она обедала в каком-то модном погребке в скучной компании. Она простилась с ними и вышла. В этот момент эти четверо и вынырнули из темноты. Молодые, поджарые, в потрепанных джинсах, с бородами и грязными лицами.

Она тотчас поняла, что это похищение. Но как глупо и неумело они себя повели. Они долго возились около машины, не имея никакого плана. Их неумелые действия тотчас привлекли внимание двух копов, наблюдавших за этой сценой.

Похищение в Италии дело обычное, и полицейские были хорошо проинструктированы, как вести себя в подобной обстановке. Когда парни окружили Джину, она улыбнулась им. От возбуждения сердце ее радостно забилось. Мысль избавиться от пресытившей роскоши, быть спрятанной где-нибудь и даже изнасилованной волновала ее. Об этом она мечтала.

– Иди с нами, это похищение, – сказал тот, что был выше всех.

Вдруг из темноты раздался голос:

– Полиция! Бросьте оружие!

Высокий парень, которому было не больше восемнадцати, обернулся и выстрелил в темноту.

Полицейский, который вышел из-за машины, упал. Но падая, он убил высокого парня.

Остальных охватила паника, и они разбежались. Второй полицейский подстрелил еще двух нападавших, а один спрятался за машиной. Он прицелился в голову полицейскому, но тот тоже выстрелил. Оба выстрела оказались смертельными.

Джина стояла неподвижно во время этой перестрелки. Из кабачка выбежали ее дружки, и откуда-то появились фотокорреспонденты. На земле лежали шесть убитых.

Сенсация облетела весь мир. Фотография Джины среди шести трупов была на первых полосах газет. Когда ее отец узнал об этом, то принял срочные меры.

Карло Гранди был безжалостным магнатом, продолжавшим головокружительный взлет из трущоб Неаполя до высот своего нынешнего финансового королевства.

Его жена, совершенно забытая им, познакомилась на банкете с молодым хлыщом, который использовал их связь в целях шантажа. Боясь мужа, уставшая от своей никчемности, сытой и богатой жизни, она решила покончить с собой. Она выпила бутылку водки, растворив в ней снотворные таблетки. Перед смертью она оставила записку:

«Прости, Карло, жить больше не могу».

Самоубийство было скрыто от общественности. В то время Джине было семнадцать лет, и она закончила школу в Швейцарии. Отец ей послал телеграмму: «Мама умерла от сердечного приступа. Еду за тобой».

Гранди приехал в школу в Монтре. Джина мало любила мать, отца же совсем не любила. Она знала, что он поглощен работой, а ею не интересуется и не питает к ней никаких чувств.

Они приехали в Рим, но их отношения не изменились. Он выделил ей деньги, помог вступить в аристократические клубы, где она начала прожигать свою жизнь.

Раз в месяц они встречались за обедом в ресторане «Альфредо», в остальное время отец не вспоминал о ней.

Когда он прочел о попытке похищения, его обуял гнев. Он запер ее в комнате и навел справки о ее образе жизни. Результаты оказались такими, что он с трудом поверил в это: она погрязла в разврате и стала наркоманкой.