Сергей Зверев - Кидала

— Ты напишешь на бумаге банк и счет, — объяснил Бронко. — Я отнесу бумагу мистеру Малкольму. Ты уедешь в Советский Союз, конфликт будет улажен.

— В какой Советский Союз я уеду, дефективный? Какую бумагу ты собрался нести, ты, голова, насаженная на хер?

— Я очень хочу тебя убить, — признался Бронко, вынимая из кармана что-то очень похожее на засаленный блокнот и ручку. — Но мистер Малкольм попросил узнать у тебя банк и счет и оставить в покое. Дай банк и счет, Эндрю, я могу не совладать с собой.

— Хорошо, бери ручку. Ты знаешь, что это такое? — облизав средний палец, Мартынов показал его собеседникам. — Ну, так это просто ерунда по сравнению с тем, что я хочу передать мистеру Малкольму. Рисуй, пока рука не затекла! — И Мартынов, резко выбросив вперед руку, второй рукой ударил по ней так, что она переломилась пополам и устремилась в потолок.

Бронко с сомнением посмотрел на спутников. Вероятно, в глазах его в этот момент должен был вспыхнуть огонь, и он должен был отдать приказ ломать потенциального покойника, но… Он посмотрел на спутников, словно хотел им сказать: «Возможно, придется стрелять по коленям».

— Я не понял, — пробормотал один из них, — он что, назвал нас педиками?

— Бронко, через полчаса он тебя спросит, что такое «дефективный», — предупредил Мартынов. — А еще через час — «Что, он нам член показал, что ли?» У тебя хорошая компания. Жаль, не переломал вас четыре года назад, пока была возможность. Утешает лишь то, что в этом случае на вашем месте сейчас стояли бы другие потомки гватемальских шлюх и пьяной матросни.

Первым не выдержал тот, что стоял слева от Мартынова. Стрелять было нельзя, поэтому он перехватил огромную «беретту» за ствол и бросился на советника, будто с топором.

Сообразив, что лучшего момента связать русского может и не представиться, двое остальных ринулись на помощь подельнику. Тот, что стоял справа, собирался обежать стол и зажать Мартынова в тот момент, когда на него обрушится рукоять полуторакилограммового пистолета, а Бронко бежал прямо на стол, рассчитывая вскочить на него и оказаться сверху.

Быстро сообразив, что к чему, Мартынов скинул ноги, оттолкнулся от пола и стремительно покатился в сторону владельца «топора». Ноги его, выставленные, как таран, врезались в живот бойца и отбросили того к стене. Теперь, когда спинка кресла уже не была прижата к стене, Мартенсон выхватил закрепленный к ней скотчем револьвер Кеннета и дважды выстрелил в Бронко, уже вскочившего на стол…

Две пули девятого калибра сдули его со стола. Вслед за ним на пол посыпались канцелярские наборы, в изобилии украшавшие стол советника, и, хрястнув, как сломанный сук, туда же завалилась настольная лампа.

— Брось!! — прокричал Мартынов, вставая на ноги и держа руку с револьвером у головы оставшегося на ногах головореза. Он отвлекся лишь на секунду. В связи с невероятной живучестью инициатора нападения нужно было срочно прострелить ему колено.

Когда концентрация сгоревшего пороха стала в кабинете невыносимой, Мартынов шагнул вперед и упер горячий дульный срез в переносицу латиноамериканца.

— Я не знаю, как тебя зовут, амиго, но, если ты дернешься, нажму на спуск. А это значит, что мой смертный грех в этой части останется неотмоленным. Как же мне просить Господа простить за смерть твою, если я не знаю твоего имени?

— Карлос…

Мартынов отвел взгляд от его лба, чтобы посмотреть под его ноги. Под подошвами ботинок от Prada расползалась пенящаяся лужа.

Я правильно нашел слабое звено, подумал Андрей.

— Жить хочешь? — спросил он под звук падающего пистолета своей последней жертвы, крик хозяина простреленного колена и хрип Бронко.

Амиго закивал головой, как укушенная слепнем лошадь.

— Номер телефона Малкольма?

— С мистером разговаривал только он, — давясь словами, быстро проговорил обмочившийся головорез, — только он… По мобильному телефону… Он в кармане.

— Ну, так дай мне этот телефон, — попросил Мартынов.

С трудом согнувшись и испытав все неудобства, которые испытывает обоссавшийся мужик, латиноамериканец распахнул пиджак Бронко, нашел трубку и протянул Мартынову.

— Последний номер из списка вызываемых абонентов…

— Добро пожаловать в жизнь! — И Мартенсон, тяжело размахнувшись, опустил рукоятку револьвера на темя последнего из врагов.

— Ты еще жива там, беби? — любуясь в зеркало на то, как Кеннет лапает себя по всем частям тела в поисках чего-то утраченного, крикнул Андрей в сторону шкафа.

— Матерь Божья!.. — услышал он в ответ. — Матерь!.. Я не умру, если выйду?!

— Только быстрее выходи, детка, — попросил Андрей, видя, что Кеннет лихорадочно нажимает на телефоне кнопки.

Забросив в карман сигареты, Мартынов вскочил на стол, поднес зажигалку к датчику температуры и чиркнул колесиком…

Через мгновение помещение превратилось в одну большую душевую кабину…

Сандра рассматривала кабинет тем взглядом, которым, наверное, оглядывала Землю после рая Ева.

Лужи крови, лежащие в них тела и грязная ругань переживающего за свое колено бойца вызвали у нее неподдельное недоумение. Справа от нее лежал с разбитым лбом амбал с мокрыми штанами, слева — безмолвный великан с заплетенной в косичку черной бородкой, перед нею — рыдающий и умоляющий пригласить врача для осмотра его ноги. «А она говорила — страшные люди…» — произнесла она странную для мистера Мартенсона фразу. Разглядывая хозяина кабинета и не найдя на нем никаких следов от ножа или пули, она тщетно пыталась реконструировать только что произошедшие события. У нее, естественно, не получалось. В ее голове не укладывалось, как мистер Мартенсон, который на полголовы ниже любого из валяющихся на полу, мог их побить.

— Ты когда-нибудь занималась экстремальными видами спорта? — услышала она не самый простой для себя в этой ситуации вопрос.

— Дайвингом… немного… — не слыша себя, прошептала она.

— Подойдет, — качнул головой Мартынов, видя в зеркале, как на помощь первой троице мчится вторая. И этих он знал хорошо, и по этим лицам прохаживался его кулак в пубертатный период… — Представь, что ты без акваланга будешь спускаться в Марианскую впадину.

Он с ума сошел от вида крови, пришло ей в голову.

Эта мысль утвердилась в ее понимании, когда он, словно пушинку, подхватил ее на руки и вскочил на подоконник.

— Какой у тебя вес?

— Ч…что?

— Вес сколько? Сколько фунтов?

— Сто сорок… — Пряди ее золотой челки развевал ветер, она чувствовала под собой бездну. — Мистер Мартенсон, у меня есть хорошие антидепрессанты…

— Сто сорок… Это пятьдесят шесть килограммов, значит… Спасибо десяти классам советской школы. — Присев вместе с ней, он поднял с подоконника тяжелый цилиндр и, поглядывая в зеркало, несколько раз щелкнул какой-то кнопкой. Все это время Сандра молилась о том, чтобы он вернул ее в кабинет, но не могла даже пошевелиться от ужаса. — Ты не знаешь, что находится на двадцать первом этаже? — спросил он, и Сандра почувствовала, как руки его стальной хваткой сжали ее спину и бедра.

Ветер холодил ей спину и грудь, обтянутые насквозь промокшей блузкой, она смотрела в глаза мистера Мартенсона и не верила, что это все происходит on-line. Есть же какие-то программы… Розыгрыши, приколы…

— Адвокатская контора «Смит и сыновья»… А что?!

И она поняла, что ее уносит вниз. Первое время ей казалось, что земля притягивает ее к себе больше, чем кого-либо другого. Но потом, поняв, что полет проходит в каком-то контролируемом режиме, разжала веки.

Это было невероятно. Это было круче, чем в фильме «Человек-Паук»… Это было ярче, чем в «Бэтмене»…

Мистер Мартенсон держал ее за талию одной рукой так, словно хотел раздавить, а второй удерживал в кулаке петлю, которую она видела торчащей из стального цилиндра, закрепленного у самого подоконника. Выходящая из него веревка разматывалась, как паутина паука, и ей впервые в жизни удалось посмотреть на Нью-Йорк с высоты птичьего полета не из кабины внешнего лифта, а вдыхая его воздух без опоры под ногами…

Это было чудесно… Сандра закрыла глаза и прижалась влажной щекой к плечу мистера Мартенсона… Это был невероятный миг… Это был миг невероятной близости с полуволшебником-полубандитом…

Этот миг закончился так же скоро, как скоро миновал страх, родившийся в ее душе, когда она стояла на подоконнике.

От динамического удара, потрясшего ее, она открыла глаза и напрягла было ноги, чтобы ступить на асфальт Манхэттена, как вдруг посмотрела вниз и, оглушая Мартынова, завизжала.

— Конечная, мисс, — объяснил мистер Мартенсон, оттолкнулся ногами от стены, и Сандра с замиранием в сердце почувствовала, что находится как раз над проезжей частью 10-й авеню…