А. Шантарский - Не бойся

— Что-то ты совсем сник, — уколол его как-то Марат.

— Привыкну, — сдержанно ответил Атаман.

— Зачем привыкать, — возразил Сайфутдинов. — Не легче ли подыскать что-нибудь подходящее? Пока лето, вечера более-менее свободные, а осенью еще начнутся занятия, совсем ноги протянешь.

— Выдержу, — заверил Алексей. — Другие же терпят.

— Другие меня не интересуют, я только за своих корешей переживаю.

— И что можно сделать? — поинтересовался Казаков.

— Перевестись на более легкую работу, — посоветовал Диксон.

— Интересно, как это?

— Это уже мое дело, — загадочно улыбнулся Марат, но, бросив взгляд на собеседника, добавил: — Поговорю с отрядным.

— Думаешь, он тебя послушает? — засомневался Казаков.

— Еще как послушает, — заверил старожил. — Куда ему деваться? — Заметив недоумение на лице Алексея, решил еще больше удивить того: — Даже обрадуется.

Лицо Алексея выражало явное любопытство и недоверие.

— Но какой ему интерес облегчать мою жизнь?

— Есть причина, но, как говорится, — всему свое время.

Атаман догадался, что большего Диксон сейчас не скажет, поэтому не стал задавать лишних вопросов. Но и отказываться от выгодного предложения смысла не было, не очень-то ему улыбалось целыми днями таскать кирпичи.

Действительно, через два дня к Атаману подошел отрядный и объявил, что его переводят в столярку.

В столярке восемь осужденных подростков распиливали доски и сколачивали из них поддоны, на которые до этого Алексей складывал кирпичи. Новый труд ему показался легким и несложным. Атаман молча взял свободный молоток и взялся помогать Сотнику, своему бывшему врагу, сколачивать доски.

— Отставить, — услышал он голос Диксона. — Тебя перевели сюда помощником бугра, то есть меня. — И Марат рассказал Казакову, в чем заключаются его новые обязанности: — Твое дело следить за тем, чтоб другие выполняли норму, а не самому молотком размахивать.

Диксон увел Алексея в подсобное помещение. Оно оказалось довольно-таки просторным. Только на двух стеллажах, с левой стороны комнаты, находились инструменты. Справа был оборудован миниатюрный спортзал: висела длинная груша, лежала самодельная штанга и валялись разбросанные гантели и гири.

— Присаживайся, — предложил Марат новоиспеченному заместителю.

Алексей опустился на стул и уставился на спортивный уголок.

— Интересуешься? — спросил Сайфутдинов. — Просто на свободе я спортом занимался, а чтоб не расслабляться, я и здесь тренируюсь.

— А как же работа? Отрядный не гоняет за то, что в рабочее время тренируешься? — задал вопрос Алексей.

— На многое, что я делаю, глаза закрывают, — пояснил Диксон. — На то у отрядного есть свои причины, о которых и ты скоро узнаешь.

Казакову не терпелось узнать, о чем идет речь, но он сдерживал любопытство. Он постепенно втягивался в лагерную жизнь и знал, что чрезмерная любознательность здесь не поощрялась. Если собеседник посчитает нужным, то сам все расскажет.

— Я тоже полтора года занимался борьбой, но пришлось забросить, — вернулся Алексей к теме спорта.

— Отлично, — обрадовался бугор. — Ты обучишь меня приемам, а я научу тебя хорошо драться.

— И когда мы этим будем заниматься?

— Каждый день, пока другие вкалывают, — ответил Диксон.

Так прошли очередные несколько недель. Алексей по-прежнему возвращался в барак усталым, но это уже была приятная усталость. Питался Алексей чуть ли не лучше, чем на свободе.

Атаман удивлялся, откуда у бугра средства на такую, можно сказать шикарную, жизнь в неволе, но, естественно, с расспросами не лез. Наконец наступил день, когда Диксон сам удовлетворил его любопытство.

— Как думаешь, твоей матери трудно одной приходится, без поддержки сына? — завел он разговор издалека.

— Мучается, бедняжка, — грустно сказал Алексей.

— Если так, то ты просто обязан ей помочь.

— Чем? — задал Атаман резонный вопрос. — Еще ни одной копейки не получал, да их и помощью не назовешь. Сам сижу на твоей шее.

— Не в ту степь понесло, — прервал Сайфутдинов. — Мы же кореша.

— Давай сменим пластинку, и так на душе муторно, — попросил Алексей, представляя, как мать одна выкручивается.

— Смотри-ка, умник нашелся, чуть жареным запахло — сразу в кусты. Так легче всего, — как бы пристыдил его Марат.

Казаков опустил голову, прикусил губу и упорно молчал, ему было стыдно за свою беспомощность.

— Ты никогда не задавал себе вопрос: почему конвойные таскают мне жратву, сигареты, водку? — спросил Диксон.

— Деньги платишь, вот они и носят, — отмахнулся Атаман.

— Правильно, — согласился бугор. — Невольно возникает следующий вопрос: откуда деньги?

— Желание появится — расскажешь, — буркнул Алексей.

— В каких условиях ты жил на свободе? — неожиданно спросил Диксон и поправился: — Я имею в виду само жилье.

— Так, дом — развалюха, — машинально ответил Казаков. — А что?

— С печным отоплением, — продолжил бугор.

— Естественно, — кивнул Атаман.

— А что ж матери квартиру не дадут на производстве или она не стоит на очереди? — язвительно спросил Марат.

— Больше пятнадцати лет, только пока толку нет.

— Раз нет возможности получить квартиру у государства, почему бы не вступить в кооператив, там намного быстрее продвигается очередь? — терзал бугор новенького.

— На какие шиши вступать в кооператив? — насторожился Алексей. — Что-то не пойму, к чему ты клонишь?

— А к тому, что деньги можно заработать.

— Да?! Есть конкретные предложения? — заинтересовался Атаман.

— Есть. — Диксон прекратил издеваться и перешел на деловой тон: — Бабок вокруг нас вращается много, нужно только протянуть руку — и бери сколько душе угодно. Но для этого необходимо иметь сноровку и не бояться рисковать, правда, риск необходимо свести до минимума и тщательно продумывать предстоящие операции, иначе недолго схлопотать дополнительный срок.

— Если ты такой умный, тогда почему ты здесь? — поинтересовался новичок, догадавшись, что речь идет о незаконном добывании денег.

— Я, так же как и ты, залетел по дурости, — признался Сайфутдинов. — Уже здесь поумнел. Нашелся человек, привил мудрость.

— Благодарю за науку, учту на будущее. У меня впереди еще четыре года, чтобы обдумать твои советы. Есть время на размышления, как заработать и каким образом помочь матери, — заключил Алексей.

— Нет у тебя времени, — ошарашил его Диксон. — Я веду речь не о будущем, а о настоящем.

Брови Алексея взлетели вверх.

— Не понял? Уж не предлагаешь ли ты ограбить банк, находясь за колючей проволокой?

— Зачем? Не обязательно банк.

Алексей долго не мог ответить, прикидывая в уме, правильно ли он понял Диксона, потом, медленно выговаривая каждое слово, произнес:

— Лично я на побег не пойду.

— Никто тебе этого не предлагает, — рассмеялся Диксон. — Посмотри на меня, разве я похож на идиота? Отсидеть больше четырех лет, а когда осталось восемь месяцев, совершить побег?

— Тогда я совсем ничего не понимаю, — заявил Атаман. — Если можно, объясни недоумку более простым и доходчивым языком, — попросил он.

— Вернемся к тому месту, когда я задал вопрос: откуда у меня берутся деньги? — начал Марат. — Только условие: то, что ты сейчас услышишь, в тебе же должно и умереть.

— За кого меня держишь? — сделал вид, что обиделся, Алексей.

— Ты обиженного из себя не строй, — остепенил его бугор. — По ходу беседы поймешь, чем я рискую, раскрывая перед тобой свои карты.

— Могила, — поклялся Казаков.

— Сутулый и я совершали кражи и грабежи. Помолчи и дослушай до конца, — сказал Диксон, заметив намерение Алексея перебить его. — Тебя, вероятно, интересует: каким образом можно грабить свободных граждан, самому находясь за колючей проволокой? Отвечу. Все намного проще, чем ты думаешь. Нам подыскивает клиентов отрядный, старший лейтенант Мирошниченко, половину денег отдаем ему. Точно знаю, что он делится с начальником колонии, подполковником Сазоновым, но, как говорится, это его личное дело. Остальное наше. За годы заключения я помог матери купить кооперативную квартиру и обставить ее, скопил капитал, которого хватит на несколько лет беззаботной жизни после освобождения. У Сутулого срок закончился полгода назад, с тех пор я без подельника. Скажу честно, что меня в данный момент устраивает подобное положение, но кое-кому не по душе такой поворот событий, и они вынуждают продолжить промысел и передать опыт следующему поколению. Мой выбор пал на тебя, и я предлагаю тебе стать моим подельником, в накладе не оставлю, все поровну.

Диксон вытер выступивший пот со лба тыльной стороной ладони и каким-то виноватым взглядом посмотрел на Алексея. Он сознавал, что хоть и вынужденно, но втягивает собеседника в события, которые, в случае согласия, перевернут всю его дальнейшую жизнь, и от этого испытывал некоторую неловкость.