Юлия Эльская - Не запирайте вашу дверь

— Посмотри на себя, но только недолго. А я тебе розовые рейтузы принесу. Жарко не будет, обещали похолодание…

В зеркале я увидела спившуюся Мальвину, ни капли не похожую на меня. Примириться с собой такой было трудно, я стиснула зубы, но яркие, торчащие губы от этого не уменьшились, а еще более круглые, чем обычно, глаза стали наполняться слезами обиды. Особенно меня нервировал синяк под глазом.

— Она же сказала: недолго, — схватила меня за руку Люська. — Что ты к зеркалу приросла?! Я тебя туда провожу, не бойся. Посидишь на остановке, понаблюдаешь. Хорошо бы еще сотовый телефон, да негде взять. А то можно было бы репортаж вести.

— Надень вот это, — протянула мне Светлана Валериановна мохерово-пушистые рейтузы. — Мальвины в джинсах не ходят! Сможешь достать диктофон?

Я отрицательно помотала головой и задумалась. И правда, из чего бы сделать передатчик? И подо что замаскировать?

— Буду разговаривать с клубком, — решила я. — К нему нужна антенна, длинная железная палка или проволока.

— Ха! Это мы можем, — обрадовалась Люська. — Держи! — и вынула из шкафа две длинных, толстых спицы.

Я убрала их в сумку, надела Викину куртку, Люська быстро собралась, и мы отправились. У входа в метро на нас покосился милиционер, но ничего не сказал, и больше милиция нам не встречалась. Доехали мы без приключений.

Я устроилась на лавочке на троллейбусной остановке, достала недовязанный свитер и углубилась в расчет петель. Люська отправилась в магазин — на разведку. Вернулась минут через пять, остановилась в метре от меня и молча прищурилась.

— Да?.. — тревожно спросила ее я. — Что-нибудь не так?

— Нет-нет, всё в порядке, — заверила она меня. — Они все здесь, в магазине. Милка за прилавком, Юра — рядом, а Паша с Сенькой внизу, на складе, у них там комнатка в углу.

Потом Люська обошла меня с другой стороны и снова окинула меня внимательным взглядом. Я отложила вязание и замерла, не сводя с нее глаз. Так мы молчали секунд сорок.

— Ты что? — не выдержала я. — Я плохо выгляжу? Признавайся!

— Нет-нет, просто… зрелище впечатляет! Забыть нельзя, но и мимо пройти — тоже! Давай-ка пересядь на другую сторону! Если к тебе приблизиться, узнать можно. Да и по голосу — тоже.

Перебравшись на противоположную остановку, я уселась там, достала свитер и отважно посмотрела вокруг. Теперь я сидела лицом к магазину, наблюдать отсюда было удобнее, все объекты находились внутри — красота! С легким сердцем я отпустила Люську, пообещав позвонить вечером и отчитаться.

На остановке постепенно собирался народ. Аборигены микрорайона ходили вокруг, приглядываясь и принюхиваясь. Мимо иногда проезжали легковые машины зарубежного производства, их обитатели таращились на меня, едва глаза не теряли и собирались выпрыгнуть из машины по первому моему знаку. Но знака, понятное дело, не было.

— Пива хочешь? — предложил мне подвыпивший мужик, протягивая открытую бутылку. Я отрицательно помахала спицей в ответ.

Раз в пятнадцать-двадцать минут троллейбус забирал собиравшуюся толпу, и мне становилось легче.

Время шло.

Я съела заранее припасенный бублик, целеустремленно глядя в даль и стараясь при этом не подавиться апельсиновой коркой. Следить всё еще было не за кем. Впрочем, я не собиралась долго следить, надо было только сделать вид.

— Доча, пустой бутылки не найдется? — окликнула меня добродушного вида пенсионерка.

Я коротко мотнула головой и углубилась в вязание.

— Что ж ты здесь сидишь-то? Свежим воздухом, что ли, дышишь? — продолжала она. — Или ждешь кого?

— Жду, бабуль, жду, — мирно ответила я, что вполне соответствовало действительности.

Я подняла глаза, но не на бабулю, а на вход в магазин. На людей я старалась не смотреть: встретившись со мной взглядом, они что-то понимали и, заподозрив неладное, отходили прочь.

— Что ж они тебя здесь бросили?! — запричитала общительная бабуля. — Изверги они, вот что! Ты не жди их, милая, не жди!

Подъехал троллейбус, и остановка снова опустела.

Вязать мне уже надоело, тем более что спинка свитера уже увеличилась на десять сантиметров. Пользуясь временным одиночеством на посту, я, на всякий случай, подготовила имитацию передатчика — воткнула в клубок почти под прямым углом две длинные металлические спицы. И вовремя: к магазину подъехала знакомая мне машина цвета полинявших джинсов, медленно проехала мимо входа, развернулась и замерла на заасфальтированной площадке перед жилым подъездом.

Лёня из машины не вылез, сидел и ждал.

Из двери магазина осторожно выглянул Паша, нервно посмотрел по сторонам и слегка дернул себя за нос. Я схватила клубок и поднесла его к губам.

— Лёня ждет в машине, — сказала я клубку. — Паша вышел и направился к нему. На меня не обратил внимания. Прежде чем сесть к Лёне в машину, оглянулся. Совещаются с Лёней. О чем — не слышно.

Говорила я шепотом, не желая смущать прохожих. Мимо проходящих и рядом стоящих.

Разговаривали Паша с Лёней ровно четыре минуты, это я засекла по часам.

— Паша вышел из машины, забыв закрыть дверь, — продолжала я свой репортаж. — Нервничает. Идет ко входу в магазин. Заметил меня, напряженно смотрит в мою сторону. Идет к двери, открывает ее, снова оглядывается на меня. Исчезает в магазине. Лёня хлопает дверцей машины, и спокойно уезжает.

Через двадцать минут из магазина вышли озабоченный Паша и его шофер Сеня, причем первый снова покосился на меня. Я слегка помахала ему торчащими из клубка спицами, но он, наверное, этого не заметил. Они сели в красную «Волгу» и уехали, а еще через сорок восемь минут из магазина выбежали Милка и охранник Юра, догнали отъезжающий троллейбус, вскочив в него в последнюю секунду — почему-то в разные двери. Между собой они при этом не разговаривали и направлялись, скорее всего, в разные места. Короче, все, за кем можно следить, разбежались. Мне здесь больше делать было нечего.

— Сдаю дежурство, — сказала я клубку, убрала его в сумку и через тридцать пять минут была дома.

Как и договаривались, я позвонила Люське, а после — Вике. Спокойно поужинала и хотела вернуться к заброшенным переводам. Но мысли бродили в голове, как грибники в осеннем лесу, они мешали сосредоточиться на процессах распада элементарных частиц, и статью я снова отложила. И вернулась к процессу слежки, точнее, к Паше с Лёней.

Что же это было? Кто кому понадобился и зачем? Лёня к Паше в магазин не пошел, не очень, видно, торопился, а вот Паша нервничал, по сторонам оглядывался… Неужели боялся?

Я уселась на стул рядом с аквариумом и задумалась. К какой из наших версий все это подходит? Пожалуй, вот к этой: Милка показала Паше записку с угрозой, а он решил привлечь к этому Лёню как родственника, а также врача. И вызвал его к магазину. Даже если Лёня всего лишь офтальмолог, в общих вопросах медицины он должен разбираться. Отклонения в поведении Сени определит, что-нибудь посоветует или к кому-нибудь направит.

Скалярии подплыли к стеклу аквариума и требовательно уставились на меня. Следовало бы их покормить…

Я принесла из холодильника банку с мотылем и опустила клубок красных, копошащихся червячков в кормушку для живого корма. Рыбки сразу же забыли про меня, со здоровым аппетитом накинулись на червей, с шумом высасывая их из кормушки, а я… Ни про что я не забыла, и прежде всего — про Лёню. Что-то сложное, сентиментальное, тревожно-романтическое забралось в мою душу и совершенно не желало оттуда уходить. Да я и не гнала.

Начинало темнеть, комната освещалась лишь аквариумной лампой.

Мягкая подсветка, воздушный полумрак… Душный полумрак!

Поднявшись со стула, я открыла форточку. Стало прохладнее, но не свежее, что-то все равно мешало мне дышать. Тревожный полумрак остался, и я поняла: он был не в комнате. Он находился в моей душе.

С утра я всё еще пребывала в смятении. Из-за Лёни, конечно, а не из-за возможного преступления. Я рассеянно позавтракала и уже допивала кофе, когда с улицы донеслось:

— Мяа-ау-гли! Ма-а-у-гли!

Протестующий вопль кота заставил меня выглянуть в окно. Кот оказался знакомым — рыжий перс Петруха. Почти под окном, на газоне с редкими деревцами разгуливал Лёня, кота он тащил на поводке, не обращая на него особого внимания, так как глазел на мои окна. Кот отчаянно упирался и издавал возмущенные вопли, но куда ему против влюбленного бизона?! Бедный Петруха почти летал по газону, лишь изредко цепляясь за траву когтями.

«Значит, взял кота в охапку, и — к даме сердца! — радостно усмехнулась я. — Коту-то не все ли равно, где гулять?!»

Увидев меня в окне, Лёня радостно замахал руками, запихнул кота в большую спортивную сумку хвостом вперед и помчался к подъезду. Я была ему, Лёне, очень рада, и даже больше — беспредельно счастлива. По крайней мере, в эту минуту.