Николай Леонов - Шакалы. Роман

Гуров стоял в первых рядах, другие оперативники работали в толпе. Крячко, Котов и Нестеренко расположились на периферии, где люди стояли группами, кое-кто выпивал, говорил о своем. Голос Президента доносился издалека, слова сливались, да их и не слушали.

— Похоже, мы тянем пустышку, — пробормотал Нестеренко, когда стоявший рядом Котов тронул Станислава за рукав и скучным обыденным тоном произнес:

— Господин полковник, вот он… Игорь Смирнов… в солдатской хэбэшке…

Крячко взглянул в указанном направлении, тут же узнал парня, хотя ни разу прежде его не видел, сказал:

— Сопровождайте парня, а я к Гурову.

От непрерывного напряжения у Гурова начало резать глаза, лица сливались в сплошную ленту, он тряс головой, пытался восстановить зоркость и прогнать мысль о неудаче, когда почувствовал легкий толчок, услышал голос:

— Нормально, он здесь, на подходе, ребята его ведут.

Гуров ощутил легкое головокружение, слабость в ногах и прислонился к стоявшему рядом Станиславу.

Крячко сжал локоть друга и кивком указал на появившийся неподалеку плакат, на котором коряво крупными красными буквами было написано: «Союз солдатских матерей». Люди теснились, пропускали трех женщин и худощавого, совсем молодого солдатика. Они еще находились метрах в пятидесяти от Гурова, столько же было и от сыщиков до Президента. Надо решать. Гуров взглянул на Станислава и не знал, что приказать. Сыщик отвернулся, смотрел на приближающегося солдатика, проталкивающихся с ним через толпу крупных женщин, которые походили на куриц-несушек, похваляющихся своим цыпленком.

Позади солдатика и женщин с плакатом Гуров увидел Котова и Нестеренко. Оперативники двигались за маленькой делегацией, которой пусть неохотно, но уступали дорогу.

Вопрос, не дававший сыщику покоя уже несколько дней, остро бил в висок. Что с этим парнем? Почему Фокин уделял Игорю столько внимания, зачем привез в город? Какую опасность может нести в себе худенький длинный парнишка? Пистолет? Бомбу? Глупости! Парень явно не способен на активный поступок, на теракт. Да и охрана оружие не пропустит. Что остается?

Гуров смотрел на медленно, неумолимо приближающегося солдатика, понимая: решение надо принимать немедленно, когда женщины и бывший солдат подойдут вплотную.

Рядом шумно дышал Станислав, наверняка он дышал нормально, просто у Гурова до предела обнажились нервы. Оставалось шагов двадцать… Он уперся взглядом в парнишку, пытаясь определить, не выпирает ли что-либо из-под застиранной гимнастерки, за головой Игоря увидел черную шевелюру Григория Котова, вспомнил сказанные им недавно слова: «Камикадзе садились в самолеты, которые не могли вернуться на землю».

Конечно! Японские летчики-смертники садились в снаряженные бомбами самолеты. Фокин превратил парня в камикадзе, зарядил его взрывчаткой. Игорь не знает об этом, а Фокин держит палец на пульте дистанционного управления. Солдатские матери, молодой солдат с белым конвертом в руках, когда он будет передавать Президенту свое послание… Все разлетится в клочья!

Гуров почувствовал знакомый озноб, это состояние появлялось в решающие секунды, словно предупреждало о надвигающейся опасности. Сыщик услышал собственный голос, словно кто-то посторонний говорил со стороны:

— Станислав, я беру парня, ты с ребятами блокируешь женщин.

Крячко не задавался вопросами: зачем и с какой целью? Он получил приказ и начал его выполнять, двинулся навстречу маленькой делегации.

— Стой прямо, закрой меня сзади! — приказал Гуров находящемуся рядом здоровенному амбалу из Управления охраны. Тот не подчинялся Гурову, но знал, что мужик из ментовки и вчера беседовал с самим генералом, да и голос был хоть и тихий, но хлесткий, так говорят только большие начальники. Охранник развернулся, демонстрируя свою готовность к действию.

— Пропустите!.. Пропустите! — повторяла женщина, несшая плакат.

Гуров шагнул за ее спину, обнял Игоря Смирнова за талию, легко поднял и понес, приговаривая:

— Спокойно, Игорь… Спокойно! Семен Петрович сказал, что все отменяется.

— Провокация! — раздался пронзительный женский голос.

Игорь обмяк, казалось, из него выпустили воздух, парнишка сразу потяжелел. Нести его было неудобно, Гуров сделал последние шаги, оказался у заклеенного портретами забора, прислонился, спросил:

— Стоять можешь?

Игорь не ответил, вцепился в плечо Гурова, встал на ноги, выпрямился.

Волнение среди плотно стоявших людей, вызванное резким передвижением Гурова, подпиравшим его сзади амбалом-охранником, заслон оперативников, отсекавших женщин от похищенного солдатика, крики всколыхнули человеческую массу, создали волну, двинувшуюся в сторону Президента. Через несколько секунд люди уже не понимали, кто шел, с каким плакатом, куда и зачем.

— Россияне! Земляки! — громыхнул над толпой уверенный голос Президента, и людская волна спала.

Гуров ничего не видел и не слышал, он шарил по худому телу Игоря, нащупал плотный пояс под гимнастеркой.

— Семен Петрович велел это снять, — шептал сыщик, он мог бы и кричать, никто не обращал на них внимания. — Где застежка?

— Сзади, — ответил Игорь безразлично. — А письмо? А расплата?

— Все будет, парень! — Гуров снял с Игоря тяжелый пояс, понял — держит в руках смерть, оглянулся в поисках, куда бросить пояс, но кругом толпился народ, лишь с одной стороны был забор.

Гуров замешкался, понимая, что, если Фокин наблюдает, смерть наступит неминуемо.

Фокин стоял в оконном проеме, перед ним колыхалась человеческая многоголовая масса. Только что он видел Игоря, женщин, плакат, вынул пульт дистанционного управления. Только что видел, куда ж они все пропали?

Президент отошел от микрофона, пожимал протянутые руки, улыбался, что-то говорил.

Фокин поднес к глазам бинокль. Седой улыбающийся мужик словно прыгнул навстречу, окружающие его люди находились рядом с Фокиным, но солдатика среди них не было.

Подплыл черный полированный бок лимузина, охранники потеснили людей. Президент махнул рукой, исчез в темном чреве огромной машины, дверца закрылась, и Фокин понял, что все кончилось. Машины уплыли, люди расходились, Фокин собрался уже сунуть пульт в карман, когда увидел знакомую фигурку Игоря, рядом с ним высокого мужчину. Фокин вновь поднял бинокль, мужчина, стоявший рядом с солдатиком, повернулся, оказался Гуровым. В первую секунду Фокин прикрыл глаза, подумал, что это не только срыв операции, но и конец ему, Семену Петровичу Фокину. Сыщик, безусловно, обнаружит пластиковую взрывчатку, допросит Смирнова…

«Личного врага следует немедленно убить», — вспомнил Фокин слова наставника, опустил бинокль, набрал на пульте нужные цифры. Взрыва он не услышал, лишь пол встал дыбом, стена покачнулась и рухнула на голову.

Когда новостройка приподнялась, рванула кирпичными осколками, ухнула взрывом и подняла столб каменной пыли, улица многоголосо закричала.

Гуров прижал к себе парнишку, рванулся в сторону, увертываясь от мечущихся людей.

Гуров сидел на краю тротуара, едва сдерживая подступающую к горлу рвоту, скомканным платком вытирал потное лицо.

Нестеренко и Котов держали под руки бледного, потерявшего сознание Игоря Смирнова. Крячко старался загородить собой Гурова. Совершенно напрасно загораживал, никто на полковника не смотрел. Основная масса людей разошлась, несколько раненых и покалеченных в толкучке подсаживали в машины «Скорой помощи».

Поодаль стояли две пожарные машины, но никакого пожара не возникло, машины вызвали напрасно.

Мэр и другие высшие чиновники города находились в аэропорту, провожали Президента. Телевидение, журналисты, начальники УВД и ФСБ города были там же. На месте взрыва старшим представителем власти оказался подполковник милиции Попов.

— Мужики! С паникой покончено! Считайте, нам крупно повезло! — объяснил Попов пожарникам и небольшой кучке любопытных, оставшихся на улице после взрыва. — К строительству вчера подводили газ. Видимо, произошла техническая накладка, утечка, скопление газа в одном месте. Какой-то бомж на стройке переночевал, утром опохмелился и закурил. Мы должны благодарить бога, что бомж закурил после отъезда Президента…

В одну из машин «Скорой» задвинули носилки с телом, найденным на месте взрыва, человека буквально расплющило рухнувшей стеной, в «РАФ» «Скорой» садились два оперативника, получивших приказ Попова отвезти труп в морг, одежду и все вещи покойного никому не показывать, отвезти в управление.

Гуров продолжал сидеть, тошнота прошла, он вновь отер лицо, протянул Станиславу руку и поднялся.

— Что вы замерли? — зло сказал Станислав, взглянув на своих оперативников, которые продолжали держать безвольного, ломающегося, словно манекен, Игоря Смирнова. — Вы же видите, у парня наркотическое опьянение плюс нервный шок. Отвезите его в гостиницу, вызовите врача, скажите, что жертва взрыва, в больницу ни под какими видом не отдавайте.